Читать книгу "Не мир принес - Юрий Манов"

Да, он тайно покровительствовал Арсену, владельцу городского рынка и десятка полуподпольных саун со шлюхами. Арсен обещал, что на «его территории всегда будет порядок», и гарантировал, что жалоб от клиентов не будет. Он свое слово держал, к тому же ежемесячно «отчислял» через доверенных людей по конверту с «зелеными» наличными деньгами. Разве не взятка это? Да, действительно, жалоб от посетителей рынка и клиентов блядских саун практически не поступает, но ведь ему-то хорошо известно, каким образом Арсен поддерживает на «своей земле» «порядок». И выходит, что милиция получает деньги с рынка за то, что… не работает на рынке.

И еще Чутков почему-то вспомнил немолодую женщину в теплом пуховом платке. Она привезла баранину из деревни и пришла в милицию жаловаться, что «черные паразиты» на рынке принуждают ее сдать им все мясо оптом по очень низким ценам. А когда она отказалась, не дали торговать, кинули под прилавок протухшую рыбу, побили ее водителя, а потом и вовсе прилавок перевернули…

Что же ему ответил тогда Арсен, когда он… нет не отругал, а просто пожурил его по телефону?

— Послушай, дарагой, весь мир правилно торгуэт: оптовый торговля — розничный торговля. Та тетка баранов пасет, стадо у нэе, зачем сама торгует? Пуст опт сдает, да? Я в розница торговат буду, да?..

Только потом Чутков узнал, что у фермерши — матери шестерых детей — умер муж от заражения крови, и она зарезала последних овец, чтобы справить достойные поминки. Муж поранился на работе, залил рану на боку йодом и все откладывал визит к врачу. Это ведь в какую даль ехать нужно, в райцентр, потому как в селе ни фельдшера, ни аптеки, а тут работы непочатый край. В больницу он попал, только когда рана загноилась и началось заражение крови. Так и умер на каталке в коридоре переполненной поселковой больницы. Про это даже в местной газетке печатали, молоденькая журналистка расследование провела, фотографию Арсена на фоне рынка поместила. Ее потом за это «расследование» с работы выперли, редактор аж матерился, бумаги ее из стола в окно выкидывая. А Чутков, принимая очередной конверт от Арсена, только расстроился, что купюры старого образца, с «маленькими» президентами.

При всей невероятности ситуации казалось, что учитель Колесников совершенно не удивлен происходящему, он сочувственно улыбался и ласково гладил плачущих ментов по головкам и прислушивался к все учащающимся ударам, доносящимся из-за двери. Как бы эти милиционеры не поувечили друг друга. Ему было легче, куда легче, его главный грех за последние лет десять — завышение показателей оценки знаний учащихся при роновских (по-новому — волостных) и облоновских (нынче — губернских) проверках. Но вот в детстве, еще в школе, он как-то украл у своего одноклассника Витька замечательный пластмассовый танк на батарейках и с пультом управления. У танка даже башня поворачивалась и прожектор горел. Этот танк подарил Витьку батя, шофер-дальнобойшик, только вернувшийся из рейса, и Витек принес его в школу похвалиться. А Колесников, освобожденный от физкультуры, прокрался в класс и украл. Как же Витек тогда плакал… Поиграть с этим чудесным танком Колесникову так и не довелось, он спрятал его в лесопосадке, в кабине старого грузовика, и сначала боялся его даже вытаскивать, лишь заглядывал краешком глаза, на месте ли. А когда наконец осмелился вытащить, оказалось, что от сырости в нем сели батарейки. Еще через неделю танк свой он обнаружил на раме того самого грузовика совершенно исковерканным. Его расстреляли из поджигных «большие ребята», видимо, нашли случайно. А Витька, которому отец из-за пропажи танка так и не купил обещанный велосипед, так и не узнал, кто украл у него самое ценное. И учитель почувствовал, как по щекам его покатились слезы.

Ученые до сих пор не пришли к единому мнению, был ли зареченский инцидент первым на Земле проявлением «благодати Амадея», первым «торком»? Пальму первенства оспаривают также секта мормонов в американской Юте и жители небольшого коста-риканского городка Эль Мулло, где также ночью произошли необычайные явления, в ходе которых глава местного наркокортеля, по совместительству — мэр и меценат, повесился на центральной площади, прямо на ножнах сабли статуи Симона Боливара. Но там какая-то запутанная интрига получилась, и никаких документальных подтверждений почти нет, так что историю Нового Мира принято отсчитывать от той памятной ночи в небольшом российском городке под названием Зареченск и от рапорта капитана Ермашина — первого торкнутого в истории человека.

Сейчас трудно судить, почему именно Зареченск был накрыт первой «волной благости Амадея». Выдвигалось несколько убедительных теорий, в которых ссылались на географическое расположение города: на высоковольтные линии, проходящие поблизости, на телевизионную вышку, расположенную буквально в сотне метров от того самого РОВД. Другие же ученые обращали внимание в первую очередь на ситуацию: налицо возмущение интеллигента, обратившегося за помощью к властям в лице милиции и властями же оскорбленного. И именно это возмущение, многократно усиленное силовым полем Амадея, и привело к известным последствиям.

Теперь мы уже почти точно знаем, как сложились судьбы, если можно так выразиться, «персонажей» первого зареченского инцидента. Начальник РОВД полковник Чутков в ту же ночь написал рапорт на имя начальника губернского УВД с перечислением всех своих должностных нарушений, с подробным описанием всех известных ему случаев коррупции в Зареченском районе. Рапорт был отправлен по почте и изъят тем же утром самим отправителем. Через две недели, во время второго торка, рапорт был отправлен снова и также поутру изъят. В конце концов уже переписанный и дополненный рапорт попал на стол начальника областного УВД через… полтора года в большой папке ему подобных, а мог бы стать первым. Но надо отдать должное, Чутков одним из первых среди высоких милицейских чинов уволился из органов, а потом и возглавил добровольную народную дружину Зареченска. Погиб смертью храбрых во время поимки банды «отпетых чикатилов», за неделю до гибели женился на молоденькой девчушке с ребенком — поварихе из лагеря «Дзержинец». Бывшая жена его не осуждала и даже взяла осиротевшего ребенка на воспитание.

Капитан Ермашин тоже забрал свой рапорт, написанный в ту памятную ночь, и порвал его, но на следующий день написал снова вместе с явкой с повинной. Оказывается, за ночь он собственноручно расстрелял двух человек — местного криминального авторитета Никитова (кличка Никита) и наркобарона по кличке Оглы. Несмотря на то что охрана у обоих была поставлена на уровне.

Процесс был громкий, Ермашина осудили, но в последнем слове он сказал, что «не сожалеет о том, что избавил Землю от двух мерзких гнид», но очень раскаивается в должностных преступлениях, свершенных до этого. Прокурор неожиданно отказался требовать для Ермашина срока на всю катушку и попросил объявить перерыв. Неизвестно, чем бы все кончилось, но в «автозаке» капитана проткнул заточенным электродом какой-то наркоман из банды Оглы. Ему и так светил «четвертак», тем более ломка началась, так не все ли равно…

На основании рапорта и показаний Ермашина из заключения были освобождены пять человек, оговоривших себя в ходе следствия по разным делам. Четверо живы до сих пор, но слесарь Авдонин вышел на свободу совершенно сломленным, его «опустили» на зоне. Выйдя на волю, он устроился ночным сторожем и спился в полгода.