Читать книгу "Наследие Арконы - Владимир Егоров"

Отец проводил Игоря до вокзала. Дед обитал под Старой Руссой, забравшись в невесть какую глушь, и Игорь серьезно волновался, сумеет ли он отыскать нужное место, тем более при нынешнем своем состоянии. К его удивлению, Олег прибыл на станцию собственной персоной. Он совершенно не изменился, был по-прежнему подвижен и бодр, и только из-за седины не казался моложе ссутулившегося, вялого правнука, опирающегося на палочку.

— Почитай, не меньше сотни разменял, старый плут! Все кореньями, травками да корой живет, а здоров обниматься! — Игорь шагнул в крепкие не по годам объятия старца.

— Я ждал тебя, Ингвар! — молвил дед. Со словами: «Это тебе больше не понадобится!» — старик зашвырнул костыль на отходивший товарняк, что-то пробормотав вслед.

— Как же ты исхитрился? Папа телеграфировал?

— Куда там? В нашей деревне отродясь ни почты, ни радио не было.

После туманного объяснения Олег заставил Игоря выпить некий удивительно отвратный настой, от которого парня потянуло в сон и одновременно блевать. Сон пересилил, и Игорь отключился прямо на подводе.

— Но-о! Бурушка! Пошла милая!

Последнее, что он помнил, перед тем, как очнуться на шкуре в стариковской избе, был мерно взлетающий и опадавший хвост огромного, невероятно мохнатого тяжеловоза, впряженного в наиболее современное, из используемых стариком, средство передвижения.

ГЛАВА ВТОРАЯ. ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ

— Мне князем — не обязательно! Мне бы собой остаться! — невесело пошутил Игорь, оторвавшись от воспоминаний.

— Такого обещать не могу, — задумчиво произнес дед Олег, устремив на Игоря внимательный взгляд. — Здесь без Власа не обойтись. Потому как ратные Боги путь тебе заказали.

— Да, неужели, этот Влас знает больше твоего? — усмехнулся Игорь, ничего не подозревая.

— Он еще прадеда моего деда за волосья таскал.

— Так бы сразу и сказал, — снова улыбнулся Игорь, объяснив чудные дедовские слова почтенным возрастом старика. — Было бы интересно глянуть на его могилку.

Глаза Олега озорно блеснули:

— Это точно! Много бы я за это дал!

— Так ты что, сам там не был?

— На могиле Власа-то? Нет, не был, да и не думаю, что удастся. Подожди, сам все увидишь, когда дойдем. Однако это завтра. Сейчас тебе надо отдыхать… Ложись-ка на спину — лицом ко сну, да и ко врагу, коли нагрянет! На боку спят только сурки и женки беременные. Кстати, ты куда должен был ехать после победы? Не на Руян часом?

— Во-во, на Рюген[2], — невесело подтвердил Игорь, — хотя турнир там так и не состоялся. Сроки переносили несколько раз, последний — завтра. То место не готово, то море бушует, то еще что-то… Любопытный остров, доложу тебе! Пиратское гнездо. Всю Балтику в кулаке держали!

— Он мне еще рассказывать будет! Дите неразумное! — рассердился дед, — Что за Ирод внушил тебе эту чушь?

— Не Ирод, а лектор по истории Европы на втором курсе.

— Они такие же пираты, как я — митрополит. Может, и про Аркону лектор рассказывал?

— О ней я читал…

— А про щит на вратах Царьграда читывал?

— Об этом византийские источники не сообщают, только наши летописи.

— Именно, именно! Молчат греки — кому охота в слабости признаваться. Стал бы ты распространяться, если б тебя побили в подворотне? Вот видишь! Ну, а молчание о взятии Царьграда совсем не означает, что Нестор это придумал, и Вещий Олег не повесил щита на воротах. Эх, ты, историк! То же случилось и с Арконой. До чего я дожил! Мой собственный, гм, внук такие глупости лепечет… Знай, город сей основан задолго до Христова Рождества!

— Ну-да? А в арифметике часом не напутал? — усмехнулся Игорь, к новомодным кандыбовским да фоменковским теориям он относился с известной долей юмора — Россия, она, конечно, родина мохнатых мамонтов, но не до такой же степени?

Но дед пропустил остроту мимо ушей:

— Впрочем, это уже опосля подсчитали. Раньше мы родовыми деревами пользовались. И северяне тоже счет времени от Рода вели, пока не скуксились. Ныне все в беспамятстве.

Некогда великий вождь ругов поставил крепость Ахрон. Высилась она белой скалой на самом северном мысе Рюгена. «Ахрон» — хранительница, охрана. Германцы прозвали город у стен этой крепости Арконой. Море ж Балтийское в те времена мы называли чаще Янтарным. Помнится мне, один хитрый грек, Питей из Мессалии, здорово нажился, продавая электрон. А произошло то лет за триста, а то и четыреста, до Распятого… — поучал дед.

— Елки-палки, а и то верно! Чего-й то там читал и я! — подумал Игорь. — Кажется и Старшие Круга промеж себя говорили о том на Таусене, на обряде Свентовита.

— Звали море мы затем — Варяжским или, просто, Холодным, — не унимался Олег, — Ружный, Руян, Рюген с малых лет известен каждому русскому по былинам да заговорам древним. Это Буян, здесь наши Боги зачали первого человека.

Старик закашлялся, встал, подошел к столу и отхлебнул из крынки. Крякнул, огладил бороду с проблесками серебра и обернулся к внуку.

— Вот это номер?!! — восхитился Игорь, — Так ты, дед, еще тот язычник, каких поискать!? Здорово!!!

— Язычниками нас попы прозвали, как греки — варварами. Ну, и правильно, коли «язык» по-старому, это род-племя будет. Я — не просто родянин, мой дорогой. Я — последний из древнего рода волхвов! — продолжил Олег, затем, немного помедлив, добавил уже более миролюбиво. — И не смотри на меня, как свинья на окорок, все-таки я тебя подлечил малость, не в пример вашим городским умникам да реконструкторам фиговым.

— Да нет, я ничего… — пробормотал Игорь смущенно.

Дед и впрямь выглядел убедительно.

— Не понимаю, что тебя так удивило? — сказал он, — Вроде бы и Горянкой занимался… Видать, забыл, кто ты есть на самом деле… Время приспело освежить память!

Парень, давно смирившись с тем, что Олег все про него знает, не ответил. Он хотел было уточнить, мол, школа, хоть и построена на принципах общины, спортивная. А толком сведущи в хитросплетениях язычества разве что мастера Старшего круга, да и то, в теории. Не волховское дело — ратиться. Сами же волхвы казались Игорю чем-то величественным, но абстрактным, даже несмотря на собственные экспедиции последних лет. Но дед, видать, и об этом догадался. Мало их осталось-то, настоящих…

— А в детстве ведал! Вспомни, как рос в этих лесах! Все было иным. Детский ум гораздо пытливее взрослого — ему открыто многое. Ты умел разговаривать с деревьями и ручьями. Помнишь, как припадал сердечком к сырой земле, а ночами смотрел в звездное небо? Сейчас твой разум замутнен, но я очищу его. Ты слушай, Ингвар, и спи, слушай, и спи…