Читать книгу "Дорога к вечности - Игорь Ковальчук"

– Вы не могли бы сообщить мне, где я нахожусь? – продолжил мужчина, оглядываясь. – Как понимаю, я ошибся в своих предположениях – и в смысле координат, и в смысле выбора мира. Что это за мир?

Монтале назвала.

Она, конечно, знала, что миров во Вселенной множество, что каждый из них имеет свою классификацию, номер и название помимо обиходного, собственного. Она знала, что во Вселенной существуют миры, населенные куда более искусными магами, чем те, которые жили здесь, на родине девушки, что эти маги умеют путешествовать между мирами. Некоторых она видела – они обслуживали караваны торговцев-иномирян, но им стоило огромных трудов и усилий открывать магические врата и поддерживать их все то время, пока через них пробирались повозки, запряженные лошадьми и быками. К тому же они всегда работали группами, а не в одиночку.

А этот – раз – и появился здесь. Он, наверное, очень могуч.

– Вы, как я понимаю, представитель какой-то торговой гильдии? – предположила она.

– Нет, – незнакомец выглядел раздраженным, но явно не в адрес девушки. – Подумать только. Я ошибся еще и Стороной. Это же мир из системы Белой магии, верно?

– Насколько я знаю, да. – О существовании во Вселенной двух типов магии – белой и черной, – а также о делении миров в соответствии с этими типами она тоже кое-что слышала. Правда, не интересовалась.

– Мм… Так… Простите, у вас есть магическое образование?

– Откуда? – даже удивилась Монтале. Она не ожидала столь неуместного вопроса. Неужели она похожа на колдунью?

– Но способности-то у вас есть, несомненно. – Маг снова окинул ее взглядом, на сей раз испытующим. – Способности немалые даже для бессмертного.

– Вы знаете, что я бессмертная?

– Это же видно.

Монтале в недоумении подняла глаза на собеседника – и вдруг поняла, что он имел в виду. Потому что теперь она видела, что он тоже бессмертный.

И еще что-то ощутила – едва-едва, слабо. Какое-то особое чувство, которое почему-то влекло ее к этому человеку. Нет, не как к мужчине, хотя неизвестный маг был очень красив, красивее любого другого мужчины, что девушка видела в своей жизни – статная подтянутая фигура без изъянов, правильные черты лица, обрамленного густыми кудрями, изящные аристократические кисти с длинными пальцами и взгляд темных глаз… О, этот взгляд способен был покорять. Она вдруг поняла, что их красота – одного плана.

И ей почему-то хочется ему довериться. В конце концов, ей просто хотелось общаться с ним. Не будь Монтале всей своей жизнью приучена относиться с подозрением буквально ко всему, что происходит вокруг нее или с нею, она и внимания бы не обратила на странность, просто отметила б, что имеет дело с очень приятным человеком.

Нет, это не магия. Она просто знала, что он не воздействует на нее своими чарами, чтоб добиться доверия. Ее артефакт – привозной, очень сильный, предохраняющий от чужого проникновения в душу или сознание – молчал. Им Монтале обзавелась сразу же, как только смогла, и очень доверяла. Маг сосредоточенно смотрел на нее, но не колдовал. Когда чародеи колдуют, это заметно – от внутреннего сосредоточения стекленеют глаза, и мышцы лица либо чрезмерно напрягаются, либо, наоборот, расслабляются до предела.

Она не выдержала первой.

– Почему вы так смотрите на меня?

– Простите, – проговорил он. – Я чувствую то, что не могу просто отбросить, как совпадение или кажущуюся видимость… А вы – не чувствуете?

– Что?

– Простите, что задаю такой, может быть, очень сильный вопрос… Кто ваши родители? – И, заметив, как вытянулись в струнку ее губы, налился холодом взгляд, он уточнил: – Вы не хотите отвечать?

– А какое ваше дело, кто мои родители? – она хотела ответить грубее, но сдержалась. Все-таки малый – маг. Кто его знает, на что он способен, особенно если обидится.

– Просто вы… Вы так похожи на мою сестру, и я знаю этот мир… И бессмертных, как я понимаю, здесь немного.

– Хорошо знаете наш мир…

– Не в том смысле. Я не жил здесь. Просто энергетика этого места такова, что естественным образом популяция бессмертных просто не могла здесь появиться.

– Что – бессмертных?

– Популяция. Ну, народ. Население. Как я понимаю, все бессмертные, живущие здесь, – иномирового происхождения.

– Вы что, полагаете, что ваша сестра нагуляла меня и потом бросила здесь? – съязвила Монтале, но в душе ее что-то болезненно сжалось.

Любой ребенок, в каких бы замечательных условиях он ни рос, как бы сытно его ни кормили и хорошо ни одевали, мечтает о родителях – матери и отце. Ребенку куда важнее любовь близких, чем кусок хлеба. И, хотя Монтале искренне любила старого мастера-мечника и жившую у него женщину, которая заботилась о ней, она все равно мечтала о матери. Эта мечта из детства пришла в юность и поселилась в глубинах сознания вполне взрослой женщины.

Бессмертная предводительница армии восставших рабов и не подозревала, что по-прежнему мечтает найти свою мать. Прижаться к ней, дождаться от нее ласки и ненадолго стать ребенком, беззаботным и легкомысленным, которым не была никогда… Или хотя бы взглянуть ей в лицо и спросить – почему ты оставила меня, почему не стала растить? И почему в моей душе горит такой огонь, почему по вечерам сердце сжигает тоска? Не по тебе ли?

– Нет, – мужчина покачал головой. – Все было иначе, – он протянул руку. – Можно взять образец вашей крови?

– Это еще зачем? – сразу насторожилась Монтале.

– Я хотел бы проверить правильность своих предположений.

В голове у девушки сразу завертелись неприятные мысли. А что, если все это – просто ловушка? Хорошему магу достаточно волоска или ноготка, чтоб подчинить себе сознание жертвы, заставить себе служить. А тут – кровь… Может, именно эту цель преследует этот человек – хочет подчинить ее?..

Но он слишком хороший маг. Он мог бы просто околдовать ее и взять все, что ему нужно, сам. Что она, не владеющая никакой магией – разве что покупной артефакт, который можно, к примеру, сорвать силой, – смогла бы ему противопоставить?

– Что за предположения? – холодно спросила Монтале. Холодность была придана искусственно, потому что все подозрения сейчас казались ей несостоятельными. Этому человеку хотелось верить.

А маг, неплохо знающий людей, понял, что если он не станет объяснять, то ничего и не добьется. Мысль действовать силой, конечно, даже не пришла ему в голову. Он чувствовал, что та первая мысль, которая посетила его, стоило ему всерьез задуматься о похожести незнакомки и его сестры, имеет право на существование, но, если окажется верной, то ничего хорошего не жди. Чувство вины уже притаилось поблизости.

От очевидного было не отмахнуться. Он ведь тоже чувствовал к ней огромное расположение и, в отличие от Монтале, понимал, что это ощущение может оказаться знаком родственности.