Читать книгу "Страж зари - Сергей Куприянов"

— Да, я понял.

Обычно вальяжно-медлительный, как истый барин в окружении холопов, маленький директор только что не бегом припустил в сторону офиса. Это могло бы быть смешным, если б не ситуация.

Паша не заметил, чтобы Петрович применял чары, так что достигнугый эффект можно целиком отнести насчет его навыков, приобретенных на административно-бюрократической стезе.

— Какие будут соображения? — спросил он, забыв о бизнесмене и целиком переключившись на проблему.

— Ничего не понимаю. Может, конкуренты? — предположил Паша.

Некоторый резон в его словах был. Конкуренты у них и впрямь имелись, но период бурных войн, когда все средства хороши, миновал. По крайней мере, в последнее время никаких вылазок не отмечалось ни с одной, ни с другой стороны, и повода, во всяком случае, такого, чтобы идти на подобного рода провокацию, тоже не было.

— Ну… — как бы согласился Петрович. — А звери тогда где?

Вот это действительно был вопрос вопросов. Ни один из конкурентов, по крайней мере, из тех, кто был известен (а круг специалистов подобного рода очень невелик), не стал бы красть зверей. Ну выпустили бы хищников из клеток, ну побезобразничали бы они тут, напакостили в соответствии со своей звериной натурой — и все! Этого достаточно. Зачем же огород городить? А если это не так, если речь идет о банальной краже, тогда что же получается? Тогда очень нехорошо получается.

Паша не успел до конца додумать, потому что своды терминала потряс просто-таки нечеловеческий вопль, от которого эхо заходило по стенам.

Петрович, собравшийся было опереться рукой о прутья клетки, вздрогнул, промахнулся и, не успев поменять позицию, больно ударился о железо локтем.

— Твою мать! — рявкнул он, отпрянув и потирая ушибленное место.

По соседнему проходу торопливо протопал охранник, устремляясь по направлению к офису. Паша, решив, что аборигену проще идентифицировать место происхождения звука, устремился за ним, бросив начальника самого разбираться со своими проблемами.

Когда-то помещение терминала строилось как ангар, но потом то ли надобность в хранении самолетов отпала, то ли руководство терминала ловко сумело убедить кого надо, что их услуги важней, чем какие-то там самолеты, но уже несколько лет это обширное строение занимал ТТТС. Через передние ворота сюда завозили груз, нуждающийся в передержке, а в задней части бывшего ангара располагался трехэтажный офис, имеющий как отдельный вход, так и дверь, ведущую в зону хранения. Словом, вся фирма располагалась очень компактно.

Следуя за охранником, Паша влетел на третий этаж, где располагались кабинеты руководства и большой холл, такой большой, что в нем можно хоть строевой подготовкой заниматься, но в основном, как он знал, использовавшийся для проведения корпоративных вечеринок, а если по-простому — то для коллективных пьянок, устраиваемых по самому разному поводу.

Офис фирмы имел прямолинейную структуру с единственным поворотом на девяносто градусов на лестничной площадке. Павел почти настиг охранника и готов был перегнать его, миновав поворот, но вместо этого, обогнув угол, налетел на обтянутую пятнистым камуфляжем спину.

Секыорити начал орать еще до того, как упал на застеленный серовато-синим ковролином пол. Шагах в трех перед ним сидел, сжавшись в комок и привалившись к стене, сам директор ТТТС. Глаза бессмысленно вытаращены, у ног валяется связка ключей, рот приоткрыт, а тело медленно сотрясается от икоты.

Все это Павел увидел, балансируя над телом визжащего охранника, а когда падения удалось избежать, сам едва не заорал.

Перед ним стоял, осклабившись, лев с длинной — по колени — черно-рыжей гривой. Глаза неподвижные, будто из стекла сделаны, из пасти тянется струйка слюны, фигура напряжена. Аза ним — чуть позади и справа, уступом — львица. Тоже замерла, но глазами косит в сторону.

Черт его знает, какой длины прыжок у льва. Сколько он берет с места? Метра два? Три? Больше? Павел почувствовал, что ноги его начинают подгибаться от непреодолимого желания сесть, просто опуститься на пол. Ну может же человек просто сесть на пол?!

Почти неосознанно, скорее по привычке, чем усилием разума, он сделал левой рукой успокаивающий пасс, означающий «мир». Губы механически прошептали слова простого заговора, воспроизводя то, что он делал десятки, если не сотни, раз. Это многажды выручало его на темных улицах Москвы и даже в транспорте, где нервы у людей напряжены до предела толкучкой и духотой. Но это ж зверь!

Эта простая мысль вернула ему силы действовать в той или иной степени осознанно.

Еще у Киплинга в его «Книге джунглей» сделана попытка воспроизвести ту формулу, что примиряет людей и животных, правда, на крайне простом, даже примитивном уровне, низведя сложный коммуникативный момент до элементарного: «Мы с тобой одной крови — ты и я». В животном мире родственная кровь почти всегда ничего не значит; один птенец выталкивает из гнезда другого, самцы оленей, даже одного помета, могут насмерть биться за самку, глухари — на что безобидные создания — бьются на току до крови, а что ж тогда говорить о петухах! И это прямые родственники, имеющие действительно одну кровь! Взаимоотношения же между львом и антилопой вообще никакой «однокровности» не несут. Чья кровь пролилась на поле боя, тот и проиграл.

Подобное заклинание Павел делал от силы раза четыре. Нет, скажем, от собак ему отговариваться приходилось, этого добра в Москве нынче столько, что впору всем горожанам вооружаться против них. От кошек приходилось, даже от ворон… Но от крупных хищников — по пальцам перечесть. И причем тогда они были в клетке, то есть реальной угрозы ему самому не представляли. А сейчас звери — вот они, метрах в шести-семи. Нужно сделать «ограду», иначе он не успеет. Охранник еще тут верещит, директор икает. Павел осторожно обошел охранника. Странно, почему львы до сих пор не напали. Сыты? Мы с тобой одной крови… Никакой крови! Ничего подобного даже в мыслях. Даже упоминать ее нельзя. Лев облизнулся и наклонил голову, посматривая искоса. С какого он может быть сыт после ночи? Что, на охоте был?

Снизу кто-то поднимался по лестнице, тяжело ступая.

Ограда. Нужно перекинуть ее через директора. Далековато. Нужно подойти. Паша сделал шажок вперед. Лев, зевнув, тоже. И смотрит. Играет он, что ли? Львица — как-то не по-кошачьи, а… по-лошадиному! — переступив лапами, осталась на месте. Нет, так не пойдет. Ограда… Можно попробовать накидную. Свить здесь, а потом перекинуть через директора. Легковата будет, но на первый раз хватит, а потом он подкрепит вблизи. Или черт с ним, с директором?

Шаги снизу приближались. Кого там еще несет? Как не вовремя. Или это Петрович? Похоже… Легкой отмашкой бросил за спину стандартную «заплатку»-маячок.

Есть тут второй выход? Он не знал. А где остальные? Ведь их — шесть львов да два тигра — восемь. Где остальные звери? Волосы на его макушке зашевелились, как будто сзади кто-то легонько дунул. Едва удержался, чтобы не оглянуться. Нельзя оглядываться! Ограда, сначала ограда… Одного себя он бы защитил простой чертой, на это секунды хватит. Или плащом… Черт, ну почему он тогда, в цирке, хорошенько не поработал со зверями! А потому, что всего предусмотреть нельзя. Он же не в джунглях живет. Ну а сейчас? Взять вчера, к примеру. Когда «заплатки» свои ляпал. Чугунок самоуверенный. Возомнил о себе. Ноги дрожат… И во рту сухо. Язык еле ворочается. Пивка бы сейчас холодненького, в кружечке запотевшей. И в парилку… От стены до стены, от стены до стены. Ячейки можно побольше, не крыс ловим. В глаза не смотреть, не смотреть, только в сторону. Но и не отводить взгляда, не прятать. Вертикальные покрепче, на узлах. Ну можно перекидывать, иначе не сдюжить. Хилая оградка, на соплях, но, если это Петрович крадется, он поможет. Вдвоем легче. Теперь к стене. Черт! Чуть директора не задел. Или задел? Что-то голова у него дернулась. Неважно, пока неважно. Потом, все потом. Шаги уже совсем рядом, за поворотом. И — замерли. На «заплатку» напоролся или маяк заметил. Кто?!