Читать книгу "Сказки врут! - Ирина Шевченко"

Вернусь, и будем с тобой вместе грустить.

— Здравствуйте, Вероника Алексеевна. Вы меня, наверное, не помните. Я Настя, внучка Аллы Викторовны, мы дружили с Сережей…

Остановив лифт между этажами, я репетировала то, что собиралась сказать матери Серого.

— Здравствуйте, Вероника Алексеевна…

А если все-таки Александровна? Я не была уверена, что правильно помнила отчество, — в детстве она была для меня просто тетей Верой.

— Здравствуйте, Вероника Ал… кхе-кхе… вна. Вы меня, наверное, не помните…

Поняв, что от повторений становится только хуже, решительно нажала кнопку седьмого этажа.

Щелкнул замок, дверь приоткрылась, и я бегло начала, уткнувшись в пол:

— Здравствуйте, я Настя…

Подняла глаза и онемела на несколько секунд.

— Ну здравствуй, Настя.

— Серый! — Очнувшись, я кинулась на шею открывшему мне парню. — Живой!

— Живой-живой… И буду живой, если не задушишь.

Квартира у Линкевичей была трехкомнатная, но все равно тесная. Светка, младшая сестра Серого, успела выйти замуж, родить ребенка и развестись. Жила теперь тут вместе с сынишкой. Человек трех лет от роду умудрялся занимать все три комнаты одновременно, и потому мы устроились на кухне. Разговаривали и пили чай, который заварила тетя Вера, к моему удивлению и стыду оказавшаяся Вероникой Николаевной.

— Муторная история, — поморщился Сергей. — Да, была авария, двое ребят погибли из моей бригады. Меня контузило. Больница, реанимация. Когда в себя пришел, не сразу и узнал, что умник какой-то документы перепутал. И маме передали уже. Даже думать не хочу, чего она натерпелась.

— Ой, Серый, какой же ты… серый…

В мальчишеском ежике осталось не так уж много темных волос, и ранняя седина превратила детское прозвище в реальность.

— Давно вернулся?

— Второй месяц уже.

— А я только сегодня узнала… — Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Но провалиться можно было только в квартиру на шестом этаже, и вряд ли ее жильцы были бы рады мне и дыре в потолке.

— Да никто не в курсе, наверное, — успокоил меня Сережка. — Мама мало кому рассказать успела: когда я приехал, у нее опять с сердцем плохо стало, почти на месяц слегла, хоть я и звонил заранее, и бумага официальная пришла. Надо ей сказать, чтоб тете Маше позвонила — та по всему городу разнесет… Зато с тобой увиделись.

— Это да, — согласилась я. — Хоть какая-то радость… Ну, в смысле, я рада, что ты жив, и вообще…

— Я тоже рад, Настюха.

Он улыбнулся, и мне подумалось, что для первой, но большой любви десять лет не срок…

— Может, погуляем? — предложил Серый. — А то я, как приехал, в четырех стенах сижу. Так и лето пройдет.

— Давай. А куда пойдем?

— Не знаю. — Он посмотрел на племянника, успевшего за время разговора обосноваться рядом с нами за столом. — Туда, где народу поменьше.

— Если хочешь, можно ко мне, — сказала я и покраснела. — Ну, это… старый двор посмотришь, голубятню…

Я падшая женщина. Однозначно.

Но я совершенно счастливая падшая женщина.

Казалось, можно лежать так вечно: положив голову на сильное мужское плечо, слушая ровное дыхание…

— Твою ж мать! — Серый вскочил как ошпаренный, и забористый мат несколько нарушил романтичность момента. — Что это за тварь?!

— Это Жорик, — протянула я, не желая прощаться со сладкой негой. — Ты занял его место, и ему это не понравилось.

И как жаб умудряется то и дело выбираться из-под сетки?

Поймав недовольно пучившее глаза земноводное, я привычно чмокнула пупырчатую морду и, закутавшись в простыню, прошлепала к аквариуму:

— Вот и все.

Сергей мягко отстранился, когда я решила его поцеловать и утянуть обратно в постель:

— Насть, после жабы…

— Жорик после тебя не побрезговал, — насупилась я.

— Ты не оставила ему выбора. — Парень потянулся за джинсами.

Вот и «счастливый конец» романтического вечера.

— Может, все-таки погуляем? — напомнил Серый. — Перекусим где-нибудь?

Ага! Значит, еще не вечер… то есть еще не конец!

Я поняла, что детская дружба превратилась во что-то большее, когда мне было около четырнадцати, а Серому уже шестнадцать. Вокруг высокого, красивого парня, завсегдатая дискотек и набиравших моду качалок, вертелись такие же высокие и красивые девицы, сменяя друг друга едва ли не каждый вечер, а я, тогда еще мелкая, с мальчишеской фигуркой и двумя длинными косичками, наблюдала с бабушкиного балкона, как резко повзрослевший и почти забывший обо мне друг любезничает с очередной пассией. Потом я, конечно, выросла, вытянулась, округлилась в нужных местах. На смену косичкам пришла модная стрижка, но замены Серому в моем сердце так и не нашлось. То, что последние несколько лет мы практически не виделись, только усугубляло ситуацию: он навсегда остался для меня темпарнем, объектом несбыточных мечтаний и идеалом.

Произошедшее час назад в моей квартире ничего не меняло.

— Насть, ты не думай ничего такого, ладно?

Мы возвращались из кафе: шли по темным улицам, держались за руки и молчали. До этой странной фразы.

— Какого такого?

— Ну… — Он смущенно пожал плечами. — Как-то так вышло, решишь еще, что я по жизни на каждую встречную кидаюсь. А ты мне всегда нравилась, честно. Помнишь, мы на рыбалку ходили с Колькой и Женькой? Ты жаб ловила (тогда еще к ним страсть питала), а я пацанов в сторону отозвал и сказал, чтоб к тебе не лезли, что ты со мной. Только потом, года через три, меня вот так же твоя бабушка отозвала и пообещала самого в жабу превратить, если буду к тебе ходить.

— Бабуля? — не поверила я. — Но почему?

— Не знаю. Говорила, что тебе от меня одни беды будут и нечего, мол… Она же ведьма была. В хорошем смысле, естественно. Но все равно ведьма. Вот я и…

Ох, бабуля-бабуля.

— Завтра зайдешь? — спросила я.

— Да я и сегодня еще не ушел. Или у тебя ровно в десять отбой? Нет? Давай еще где-нибудь посидим или в парк сходим?

— Лучше в парк.

Аттракционы уже не работают, людей почти нет, только редкие парочки, вроде нас, обнимаются под фонарями. Но у нас с Серым здесь свое особенное место… Если он, конечно, помнит.

— А ты помнишь? — улыбнулся он, повторяя мои мысли.

— Еще бы!

Мы бегали сюда с другими ребятами. «Колесо обозрения», «Веселые горки», «Ромашка» — здорово, но все это стоило денег. А игровая площадка для малышни была совершенно бесплатной. Горки, качели, песочницы. И избушка на курьих ножках. Внутрь вела деревянная лесенка, но это для детсадовцев. А у наших мальчишек считалось высшим пилотажем взобраться на крышу сказочного домика и усесться на коньке. У меня так не получалось. Почти месяц я завидовала молча, а потом так же молча, собрав волю в кулак, ринулась на покорение крыши. Счастью не было предела, когда я не без помощи друзей взгромоздилась на самый верх. Но на крыше приятелям скоро наскучило, и они, попрыгав вниз, умчались то ли на другую площадку, то ли совсем по домам, а я так и сидела, обхватив дрожащими руками вырезанную из дерева конскую голову. Со мной остался только Серый. Звать на помощь взрослых мы побоялись, могли ведь и отругать за этот альпинизм, так и сидели до темноты: я наверху, а он внизу.