Читать книгу "Темные самоцветы - Челси Куинн Ярбро"

— Да, знаю я, знаю, — поморщился он. — Хорошо, я надеюсь, что граф войдет в мое положение.

— Я все ему объясню, — сказал отец Митек, направляясь к дверям.

— Нет, — возразил Стефан. — Если понадобятся какие-то объяснения, я дам их сам. Не вижу необходимости препоручать это тебе.

Иезуит покорно склонил голову.

— Как вашему величеству будет угодно, — произнес, потупившись, он.

Стефан Баторий смягчился.

— Терпение и расчетливость — вот путь к выигрышу, отец Митек. Мне нужен граф, он единственный человек, способный воплотить мой замысел в жизнь. И потому сейчас для меня по-настоящему важно лишь это.

— Счастлив служить вам, ваше величество, — пробормотал монах, покидая гостиную загородной усадьбы, прихотью случая превращенную в воинский штаб.

Как только он удалился, Стефан встал с кресла и заходил по комнате — быстро, но немного враскачку, чтобы не чувствовать неприятного щелканья в суставе больной ноги. Несмотря на сильное утомление, в нем оживала привычная тяга к авантюризму. Надо бы помолиться, подумал он, но перед его внутренним взором уже всплывало письмо некоего московита. Торговец одеждой, часто наведывавшийся на Русь, клялся, что этот промасленный, облепленный воском пакет вручил ему прямо в Москве какой-то с виду служивый русский. Если послание и впрямь подлинное, могла завязаться нешуточная интрига, позволяющая обрести влияние на царя Ивана и укротить к своей выгоде его нрав. Ракоци, судя по тому, что о нем говорили, вполне годился на роль ее главного действующего лица.

В дверях появился отец Митек.

— Граф Сен-Жермен, — объявил он, неохотно давая гостю дорогу.

— Ваше величество, — с ясно выраженным старомодным акцентом произнес гость, снимая соболью шапку, но не опустился перед королем на колено, а поклонился ему на итальянский манер. Во всем его одеянии — от черного бархатного ментика до черного же, расшитого серебром доломана, по которому шел ряд рубиновых пуговиц, — угадывался отменнейший вкус. Костюм дополняли великолепной шерсти рейтузы и маленькие сапожки на каблуках, явно стачанные на заказ, а не купленные в какой-нибудь лавке.

Темные, слегка вьющиеся волосы графа имели ухоженный вид, и, вопреки моде, он был чисто выбрит. На маленькой узкой руке вошедшего поблескивал крупный рубин со знаком затмения, врезанным в его верхнюю грань. Будучи человеком не очень высоким, гость держался с таким достоинством, какому могли бы позавидовать и куда более рослые люди. Его самообладание казалось неколебимым и произвело должное впечатление.

— Мне импонирует ваша выдержка, граф, — сказал Стефан, помедлив. — Как и отзывчивость, с какой вы отреагировали на мое приглашение.

В присутствии Батория начинали ежиться многие титулованные персоны, но венгр-изгнанник с невозмутимостью перенес его взгляд.

— Вы слишком великодушны, ваше величество. — Он вновь поклонился.

— Отнюдь не всегда, — отозвался Стефан и повернулся к монаху: — Отец Митек, не сомневаюсь, что у вас есть дела, требующие вашего незамедлительного присутствия.

Молодой иезуит исподлобья глянул на короля.

— Разумеется, — сказал он с запинкой.

— Разрешаю вам ими заняться. — Стефан подождал, пока двери закрылись, затем приблизился к Ракоци. — Как мне представляется, вы много путешествуете?

— То, что случилось с моей родиной, невольно меня к тому принуждает, — спокойно ответил гость.

— Да, это большая беда. Но, возможно, вы согласитесь еще раз пуститься в вояж? По моей настоятельной просьбе.

— Через Богемию, по меньшей мере, — сказал Ракоци, вскользь улыбнувшись. — Приказывайте, ваше величество.

Он проделал весь путь до королевской ставки верхом, в сопровождении единственного слуги. Осенняя распутица не располагала к передвижению на колесах, а более пышный эскорт мог привлечь внимание придорожных бандитов, весьма расплодившихся в последние времена.

— Много дальше, — отрывисто бросил Стефан. — Если, конечно, вы таковы, каким мне представляетесь.

Ничто не изменилось в выражении лица Ракоци, хотя его и встревожил намек. Неужели Баторию стало что-то известно? Он спросил, рискуя навлечь на себя монаршую неприязнь:

— Каким же, ваше величество, я вам представляюсь?

— Здравомыслящим человеком, имеющим репутацию храбреца, умеющего сохранять хладнокровие, — ответил Стефан. — А может быть, сверх того обладающим и другими ценными качествами.

Опасения Ракоци лишь усилились, но он овладел собой.

— Какими бы качествами, по вашему мнению, я ни обладал, они к вашим услугам.

Стефан хрипло и коротко хохотнул.

— Вот и чудесно. И где это вы обучились подобной любезности? Определенно не в Венгрии. И уж точно не в Польше.

Ракоци пожал плечами.

— Я живал в разных странах. В Италии, например. — С последней фразой в нем всколыхнулись воспоминания. Болезненные, ибо им не было и ста лет. Усилием воли он изгнал из сознания лица Лоренцо и Деметриче, но яркие краски картин Сандро Боттичелли не желали тускнеть и погружались в глубины памяти много медленнее, чем дорогие черты.

— У вас были там какие-то неприятности? — спросил Стефан, уловив тень, промелькнувшую в глазах гостя.

— Италия полнится неприятностями, — спокойно ответил тот. — Они там длятся веками.

Уловка не прошла незамеченной, но Стефан решил все оставить как есть.

— Ладно, что было, то минуло. Надвигаются новые времена.

— Вы так полагаете? — Ракоци поднял тонкие брови.

— Да, — кивнул сухо Стефан и сунул руку в рукав, чтобы извлечь из него письмо, пришедшее из России. — Вот, — властно сказал он. — Прочтите-ка это. — Приказ был проверкой, и оба знали о том.

Ракоци быстро пробежал глазами письмо, слегка хмурясь над неразборчивыми местами.

— Любопытное сообщение, — произнес после паузы он. — Автор его обладает некоторыми познаниями в греческом языке, но, подозреваю, не часто им пользуется. Однако, правдиво ли это послание, сказать навскидку нельзя.

— Именно этим вопросом я и задаюсь с момента его получения. — Стефан раздраженно прищелкнул языком. — До меня, конечно, доходят какие-то слухи.

— Слухи доходят до всех, — сказал Ракоци. — О русском царе судачат даже крестьяне.

— Что он обедает с дьяволом и пожирает девственниц? — вкрадчиво осведомился Стефан. — Все это чушь. Не пойму, кому нужно распускать подобные сплетни.

По губам Ракоци проскользнула усмешка.

— Действительно, кому?

Стефан перестал расхаживать по гостиной и потер ноющее колено.

— Но это письмо… Оно тревожит меня. Если оно подлинное, нас ждут сюрпризы. В Московии назревают волнения. Что может послужить к нашей пользе, а может и нет.