Читать книгу "Байки с Лубянки - Александр Михайлов"

— Кто — я?

— Ну, ну, кто ты и чего приперся?

Закрутились мысли в голове, помогла профессиональная смекалка, осенило опера: мужик в таком состоянии, что всему поверит. К примеру, скажи: присудили тебе Нобелевскую премию и сейчас мешок с валютой привезут, — поверит!

Эта мысль согрела опера, сообщила смелость мысли, отправила в творческий полет. У него созрел план беседы.

— Почтальон я, — повторяет опер. — К вам, дорогой товарищ Иванов, пришел. С новостями, так сказать. — А сам лихорадочно думает, как дальше лепить горбатого и что говорить.

Хозяин головой помотал, чтобы мозги на место поставить, и рукой махнул:

— А, с новостями! Ну, почтальон, тогда проходи сюда, на кухню! Садись на табуретку. Только на хрена мне твои новости, лучше бы бутылку принес.

Вошел опер и продолжает лихорадочно соображать: что дальше делать?

А клиент прямо из-под крана воду хлещет. Трубы, видно, горят. Попил, вздохнул, видно, что чуток полегчало.

— Ты кто, говоришь, а? — снова спрашивает ничего не соображающий клиент.

— Почтальон, — стойко держится легенды опер. Уходить теперь нельзя, к телефону хозяина подпускать — тоже нельзя. Короче, «всех впускать, никого не выпускать». Трудное положение!

Клиент вдруг плачущим голосом говорит:

— Почтальон, дорогой человек! Сбегай за бутылкой, а? Держи червонец, сдачу себе возьми. Уж очень на душе муторно! Будь человеком, а?

— Еще одиннадцати часов нет, водку не продают, — нашелся опер.

— Ты, дорогой, с заднего хода, Клавку спроси, скажи, что от инженера Иванова пришел, она тебе вынесет. Я ей недавно мебельный гарнитур румынский доставал. Скажешь, что от меня, она тебе даст все, что захочешь.

— Никак не могу, дорогой товарищ Иванов! Я, так сказать, при исполнении и прочее.

Клиент моментально рассвирепел:

— Ну так исполняй и проваливай! Я сам в магазин сползаю, мне Клавка в любое время отпускает. А ты-то за каким хреном сюда приперся, а?

— Для вас, товарищ Иванов, есть телеграмма.

— Так давай, — протягивает руку, — и чеши отсюда!

Опер продолжает сочинять:

— Я, видите ли, всего лишь младший почтальон. У нас с этой недели, по постановлению Совета министров, новая форма обслуживания. Сначала младший почтальон приходит, предупреждает клиента, чтоб тот морально мог подготовиться. Мало ли чего в телеграмме? Может, дальний родственник денег в долг просит, а может, еще хуже — теща сообщает о своем приезде. Потом вскоре старший почтальон телеграмму приносит и под расписку торжественно вручает. Тут я иду как понятой, простите, то есть как свидетель. Это называется забота Коммунистической партии и правительства о советском человеке.

— А, вот что! Совсем вы там охренели! Ну что ж, будем ждать. Эх, сейчас бы хоть сто грамм! — И от безысходности снова присосался к водопроводу. Предлагает: — Эй, младший почтальон! Давай хоть чай пить, а?

— Заваривайте, товарищ Иванов, покрепче!

* * *

Сидят, чай пьют, разговоры разговаривают. Клиент анекдот про Брежнева травит: китель у того на пол с орденами упал, а сейсмологи землетрясение зафиксировали.

Опер ради вежливости хихикнул и тоже что-то рассказал.

Потом клиент стал спрашивать про условия работы почтальона и про его оклад, бывают ли премии. Наш-то лепит горбатого, отвечает что-то, а сам где почта местная не знает. Прямо обмирает весь: вдруг клиент спросит? У клиента сознание стало возвращаться, он уже с подозрением смотрит на гостя:

— Почтарь, где твой старший, а? Ты тут до вечера сидеть будешь? Мне надо за бутылкой идти…

Опер успокаивает:

— У вас телеграмма очень важная, старший почтальон обязательно скоро придет.

— О чем она, телеграмма-то? Чего-нибудь случилось?

— Я подписку дал о неразглашении. — Посмотрел на часы. — Да где он, козел, задерживается? Давным-давно пора! Наверное, вот-вот появится…

Опер как в воду глядел: в этот момент раздался звонок в дверь. Обрадовался клиент Иванов:

— А вот и твой старший пожаловал!

Побежал открывать, а там известие: опергруппа с ордером да в придачу прокурор и двое понятых.

…Опохмеляться пришлось через восемь лет, а пока что совершили прогулку во Внутреннюю тюрьму КГБ, что была на четвертом этаже на Лубянке: с пальмами в коридоре, с унитазами и раковинами в камерах.

Может, сказать что хотели?..

Служба по борьбе с организованной преступностью получила сигнал, что в Москву привезли большую партию оружия. И адрес наружная разведка дала. Улица такая-то, дом такой-то.

Пока все детали захвата уточняли, ночь наступила.

Короче, часа в два приезжаем в адрес. Улица на окраине, фонари тусклые, снег по колено, в подъезде лампочек нет. Фонариком посветили, нужную квартиру нашли. Звоним.

— Кто? — спрашивает мужской голос.

— Кто-кто? Ив Кусто. Милиция, — отвечаем.

— Не вызывали, — хамит мужик через дверь.

— Открывай, — говорим, — дверь выломаем.

— Только попробуй! — И он на второй замок: щелк, щелк!

Тут времени терять нельзя, не в игрушки играем. Может, он из гранатометов в нас садить начнет, пока мы у двери барахтаемся?

Приняли неотложные меры. Ба-бах! — припасенной на тяжелые случаи кувалдой ахнули по двери.

Дверь слабая — в щепки! Влетели, мордами всех в пол уткнули…

Где тут гранатометы? Ищем, ищем, всю квартирную скудность перерыли.

Нашли только полмешка картошки да на балконе ведро с квашеной капустой. Нет оружия! Но ведь партия гранатометов не иголка!

И тут мысль страшная озаряет.

— Корпус какой? — шепотом спрашиваю руководителя операции.

— Второй, — говорит.

— А это — первый! Кошмар! Исчезаем…

* * *

В общем, ушли мы тихо и вежливо, по-английски. А хозяева, по-моему, так и не поняли, зачем дверь сломали, всех на пол клали, сапогами топали: «Может, сказать чего хотели?»

…Но гранатометы мы нашли. Там, где надо, то есть в соседнем панельном доме. Целый уазик нагрузили.

Но с той поры адреса все-таки уточнять стали.

Гуд бай, Америка!

Сколько сказано про чекистов, которые во времена ушедшие сопровождали творческие коллективы за границу. Даже песня такая была на мотив «Сурка». Помните: «И мой сурок со мною»? Сурок — это, понятно, сопровождающий из КГБ. Что правду таить? Недолюбливали сопровождающих.