Читать книгу "Серебряный адмирал - Владимир Шигин"

Наверно, самым близким человеком для малолетнею юнги стал в это время на судне его невольный перевозчик — негр Жан Компани (по другим источникам — его звали Кан-Гуэ). Некогда увезенный работорговцами с родины, он затем принял христианство и, сумев каким-то образом освободиться, плавал теперь на судне стюардом капитана. Сердобольный Жан, жалея мальчугана, всегда старался приберечь для него липший кусок, приободрить и приласкать. В ответ мальчишка платил ему своей преданностью. Два одиноких человека стали большими друзьями. И теперь каждый из них не мог пробыть без другого и нескольких часов.

Иногда и Рюйтеру приходилось утешать своего черного друга, когда тот попадался под тяжелую руку капитана. Доверчивый и наивный, Компани порой становился жертвой довольно жестоких матросских шуток. То кто-то, уловив момент, бросал в офицерский котел с чаем старый сапог, то подсовывал обсыпанные сахаром смоляные шарики в тесто, предназначенное для капитанских оладий. За все эти прегрешения приходилось держать ответ, конечно же, стюарду.

Первый рейс маленького Рюйтера был к африканскому острову Горею, что у берегов жаркой Сенегамбии.

В один из дней, во время полного штиля, когда матросы, мучимые бездельем, слонялись без всякого дела, старый рулевой объявил, что готов предсказать каждому его судьбу. Первому, известному пьянице, он сразу же заметил, что тот еще выпьет больше бочек рома и пива, чем когда-либо набивал свои карманы звонкими шиллингами. Второму было сказано более туманно:

— В конце года ты спустишься с нок-реи в самый глубокий интертрюм!

Когда же тот выразил недовольство столь заумными метафорами, старик рулевой его мрачно успокоил:

— Не торопись, придет твое время, узнаешь!

Сидевшие тут же Компани с Михаилом тоже изнывали от нетерпения узнать свое будущее. Наконец, корабельный вещун подозвал к себе негра. Поглядев на него, сказал:

— Ты не так прост, как кажешься. Сейчас ты пляшешь под чужую дудку, но минует лет двадцать, и уже под твою дудку станут плясать другие. На голове же твоей будет уже не просмоленная шляпа, а нечто иное — сверкающее, может быть, даже корона!

Последняя фраза вызвала дружный хохот столпившихся вокруг матросов. Смеялся до слез даже стоявший несколько поодаль капитан. Затем он вытер платком глаза:

— А что ждет нашего бравого юнгу?

Подозвав к себе Михаила, рулевой долго смотрел в его глаза, затем столь же внимательно и долго разглядывал ладони и лоб, наконец, заставил его даже высунуть и показать язык. Помолчав немного, как бы раздумывая, рулевой обернулся к стоявшим рядом матросам:

— Дайте свайку!

Взяв ее в руки, он резко подкинул заточку в воздух, и та с силой вонзилась в палубную доску.

— Это добрый знак!

Затем старик послюнил палец и долго определял им направление почти отсутствующего ветра.

— Зюйд-зюйд-вест! — сказал он наконец — Это тоже очень хорошо! Теперь дайте мне монету!

Ему сразу протянули несколько штук. Выбрав одну из них, рулевой несколько раз бросал монету на палубу, и всякий раз она падала кверху гербом.

После этого старик положил свою жилистую руку на плечо Михаила и со значением произнес:

— Этот малый обязательно станет величайшим человеком Голландии и первым среди ее моряков!

— Что же будет делать он на морях? — спросил явно заинтересованный таким предсказанием капитан.

— Он будет сеять ужас среди врагов Отечества! Кроме этого ему будут кланяться в ноги все короли мира!

— Что ж, — удовлетворенно кивнул головой капитан. — За такое предначертание не грех выпить по лишней чарке!

Обрадованные таким поворотом дела матросы тут же подхватили на руки Михаила и начали его качать, выкрикивая:

— Да здравствует наш первый морской герой! Да здравствует маленький спаситель Нидерландов!

Этот небольшой, но весьма многозначительный эпизод из жизни Рюйтера — вовсе не досужая выдумка автора. Он был в свое время занесен в скрижали истории!

…Вскоре старание и прилежание юнги были замечены и его, несмотря на явное малолетство, перевели в матросы с постоянным жалованьем. Отныне Михаил стал настоящим моряком.

Несколько лет Рюйтер непрерывно плавает на судах все тех же братьев Лампсонов, изредка навещая родителей, братьев и сестер, одаривая их при этом своими скромными подарками. Однажды отец, подвыпив, поинтересовался:

— Ты уже показал себя как настоящий мужчина! Как бывший моряк я тебя понимаю, но поверь мне, что матросская служба не даст тебе в жизни ничего, кроме лихорадки и ревматизма. Не лучше ли теперь, пока не поздно, вернуться на твердую землю и заняться каким-нибудь более спокойным делом, тем более, что сейчас мои дела пошли лучше и мне нужен помощник в трактире?

В ответ Рюйтер лишь покачал головой:

— Для меня уже поздно что-либо менять! Я человек палубы, и большего мне не надо!

— Что ж, — вздохнул отец. — Помогай тебе Бог!

Служба на купеческих судах Рюйтеру и в самом деле нравилась. Жажда приключений и путешествий просто не могла оставить его равнодушным. Казалось, все в его жизни было уже предопределено. Но судьба уже готовила юному моряку первое серьезное испытание.

Глава вторая Крещение огнем

В 1622 году Испания начала новую агрессию против Генеральных штатов. Войска генерала Спинолы подошли к стенам Берген-оп-Цоома. Со всей Голландии морем в осажденный город перебрасывались подкрепления и военные припасы. Естественно, что Рюйтер тоже не замедлил при случае попасть в родной Берген. Нужда в солдатах была большая, и пятнадцатилетнего матроса только спросили:

— В боях бывал?

— Бывал! — не моргнув глазом, браво солгал Рюйтер.

— Из пушки стрелял?

— Еще как!

— Будешь пушкарем!

В продолжение нескольких последующих недель, пока Спинола не снял осады и не убрался восвояси, Рюйтер все время был при деле на городских кронверках. Под неприятельскими ядрами он проявил мужество и хладнокровие, а при стрельбе — завидную сообразительность и отличный глазомер. Городской цейхмейстер, которому приглянулся шустрый мальчишка, прельщал Рюйтера службой пушечной:

— Иди ко мне, всегда при гульденах будешь, да и дома каждый день, это тебе не по морям шляться!

В ответ мальчишка кланялся — учтиво, но с достоинством:

— Благодарю, вас, герр цейхмейстер, но мне моря все же как-то привычней!

Несмотря на все посулы, особого желания покидать торговый флот у Рюйтера тогда так и не появилось. Едва отгремели выстрелы, он тотчас завербовался на первый попавшийся «пузатый купец» и ушел в море. Минул год, и недавний юнга стал судовым боцманом, заняв должность, к которой подавляющее большинство матросов шли долгие и долгие годы.