Читать книгу "Враг моего врага - Василий Горъ"

– Одна из первых ступенек к трону. Интересно, много их будет на моем пути? А кстати, кровь действительно сладкая! И мне это нравится!

Он сложил флаконы в дорожную сумку, стоящую в углу, заглянул в зеркало, улыбнулся своему окровавленному лицу, вышел в коридор и позвал слугу:

– Приготовь мне ванну, потом сбегай к барону Морзу и передай ему, что я готов к поездке. И не забудь прибрать падаль в моей комнате. Кстати, чуть не забыл, – в ванную принеси бутылочку вина и фруктов. Впрочем, пусть вино и фрукты принесет какая-нибудь смазливая служаночка. И поторопись!

Глава 3Оливия

Утро выдалось туманным… Озеро, подернутое легкой дымкой, казалось куском брошенного в траву стекла, но, несмотря на полное отсутствие ветра, мне почему-то совершенно не хотелось лезть ни в какую воду. То ли потому, что легкий морозец, подернувший изморозью траву, уже успел пощипать мои щеки, то ли потому, что ныло растянутое вчера сухожилие. Я шмыгнула носом, скорчила жалобную мину, зябко повела плечами и с надеждой посмотрела на отца. Однако надеждам на то, что купания удастся избежать, сбыться было не суждено. Как, впрочем, и обычно: за всю мою недолгую жизнь папа жалел меня раза четыре или пять. По очень большим праздникам. Например, когда я потерялась в лесу в семилетнем возрасте, неделю питалась какими-то корешками и ягодами, умудрилась попасть в болото и чуть не утонуть, потом выбралась к дому и, увидев знакомую крышу, рухнула с небольшого обрыва в кусты дикой ежевики. Измазанная, расцарапанная до крови, с огромными синяками и ввалившимися от голода щеками я ввалилась во двор замка, буквально стоящего «на ушах», на руках плачущего от радости камердинера Джерома прокатилась до кабинета отца и впервые увидела на его вечно невозмутимом лице радость. Потом он отнес меня в постель, предварительно отпарив и отмыв дочиста, втер в мои болячки какую-то жутко пахнущую целебную мазь и вздохнул. Заснула я, обняв его большую шершавую ладонь, покрытую огромными, загрубевшими от рукояти меча мозолями, уверенная в том, что больше никогда-никогда не убегу от него ни на минуту.

Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад, – не прошло и месяца, как я снова оправдала свою кличку «Сорвиголова», – я влезла на конюшне на самого высокого жеребца по кличке Уголек, хлестнула его прутом, вынеслась во двор и, само собой, слетела с него, как сосулька с крыши. Слава Создателю, что воткнулась я в Толстушку Ненси, нашу кухарку, сбив ее с ног, но ничего себе не сломала и даже толком не испугалась, однако жалости со стороны отца в тот раз мне добиться не удалось…

– Не спи, замерзнешь! А ну-ка, марш в воду, Оливия! – Легкий подзатыльник ускорил мой полет, и я нырнула с причала в темные и мрачные воды озера, еле успев набрать побольше воздуха. Вода оказалась не такой холодной, как я ожидала, и я поплыла к камышам на дальнем конце залива, пытаясь не замерзнуть. Постепенно мое тело разогрелось, кровь быстрее заструилась по жилам, и мое настроение вместе с восходящим за Столовой горой солнышком медленно, но уверенно поползло вверх.

К камышам я подплывала весьма довольная собою и окружающим меня миром, поэтому свернула в сторону и поплыла к скалам, которые вдавались в озеро метров на двадцать, нависая над ним подобно трамплину. Я взобралась на свой любимый выступ метрах в шести над водой, встала на его край, потянулась и ласточкой прыгнула в темное зеркало воды под ногами. Попытка достать дна как обычно успехом не увенчалась. Выскочив из воды и переведя дух, я было снова полезла вверх, как до меня донесся топот копыт по тропе, ведущей к этому заливу. Я прислушалась, пытаясь понять, кто бы это мог быть, но прежде, чем я успела придумать хоть что-то, на песчаную отмель вынесся конюх Барри на своей буланой кобылке, ведя в поводу моего Уголька. Кстати, Уголек был сыном того злого обидчика, который запулил меня в кухарку, и с ним мы ладили просто прекрасно. Однако я задумалась: что-то я не могла себе представить ни одной причины, которая бы могла, хотя бы в теории, прервать мой утренний заплыв и последующую пробежку. Видимо, что-то серьезное, что требует моего присутствия. Что ж, понеслись! – я взлетела в седло, потрепала жеребца за ушами, и сорвала его в галоп. Ошеломленный Барри не успел сказать и одного слова, как я скрылась за деревьями.

Во дворе замка меня встретил старый Джером и, с поклоном подав мне мое платье, оставленное на причале, сообщил, что отец ждет меня у себя в кабинете. Наскоро переодевшись в сухое, я бегом пробежала по коридору, чуть не сбив с ног какого-то незнакомого юношу в порядком запыленной и потрепанной одежде. На бегу извинившись, я постучала в двери кабинета и, не дожидаясь ответа, заглянула внутрь. Отец стоял у окна, задумчиво уставившись в никуда, и теребил свиток с королевской печатью. Почувствовав, что он не в духе, я чинно уселась в кресло напротив его стола, а не на пол, как обычно. Он еле слышно вздохнул, грустно посмотрел на меня, потом налил себе в бокал вина и залпом осушил кубок. Мне вдруг стало не по себе. Я поежилась от внезапного озноба и молча уставилась на него. Папа сел на стол, отбросил письмо в сторону, повернулся ко мне и грустно прошептал:

– Вот и все… Час настал… Прости меня, Господи! – Его голос явно дрожал, и почему-то мне вдруг захотелось заплакать. Отец расстегнул ворот камзола, как будто тот мешал ему дышать, потом налил себе еще вина, и продолжил: – Шестнадцать лет тому назад я был капитаном гвардии его величества. Двадцать два года службы, восемь из которых в гвардии во дворце не принесли мне особого богатства или славы. Однако, как оказалось, я заблуждался относительно того, как ко мне относился Государь. Однажды, заступив на очередное дежурство, расставив гвардейцев по постам, я решил пройтись по коридорам, смежным с покоями короля. Проходя мимо одного из зеркал, я заметил, что оно немного сдвинуто в сторону. Я было приготовился крикнуть ближайшего бойца, как вдруг зеркало сдвинулось в сторону, и Король жестом приказал мне молчать. Повинуясь ему, я через эту потайную дверь вошел в его покои.

На огромной кровати под балдахином лежала королева. Рядом с ней – ребенок. Девочка. Ты. Тебе тогда было месяцев пять. Королева была бледна. В ее глазах стояли слезы, но она крепилась изо всех сил. Государь попросил меня воспитать тебя достойной королевского рода, вручил мне документы на право владения этим замком, расписки на сумму, которая просто до сих пор не укладывается у меня в голове, вручил несколько запечатанных писем, поцеловал тебя и приказал сейчас же уезжать. Рядом с кроватью стоял потрепанный саквояж. Все, необходимое для дороги, кроме кормилицы, которую я нашел в одной из деревень по пути сюда, было внутри. Я поклонился и, прикрыв тебя полой плаща, вышел тем же путем. Все подробности и причины содержатся вот в этом письме. Прочтешь его потом. Сегодня прибыл гонец от твоего отца. Интересы государства требуют твоего присутствия в столице. Завтра утром мы отбываем. А сегодня вечером будет прощальный ужин, на котором я бы хотел видеть тебя веселой и счастливой. Пусть все запомнят тебя такой, ладно? – Его голос прервался, он нервно сглотнул, отпил из кубка, потом добавил: – Я хочу тебе сказать еще одно. Мне тебя будет не хватать. Я люблю тебя, как родную дочь, и мне не хочется отпускать тебя. Но, увы, у меня нет выбора. Я чувствую себя опустошенным. Прости меня, доченька, если сможешь!