Читать книгу "Всем стоять на Занзибаре - Джон Браннер"

К Западу от Скалистых гор Джефф Янг – лучший спец, если вы ищете весьма специфический товар, который он поставляет: дистанционные взрыватели, взрывчатка, термитные заряды, кислоты и саботажные бактерии.

«Сплетница»: снова прошел слух, что небольшое независимое африканское государство Бениния на грани экономического хаоса. Президент Кот-Дагомелиа в своей речи в Бамако предостерег страны РЕНГ против попыток обратить ситуацию себе на пользу, в противном случае будут приняты все меры…»

Генри Мясник – вдохновенный проповедник панацеи, в которую верит.

(СЛУХ. Верьте всему, что слышите. Ваша жизнь, возможно, не станет от этого лучше, чем у болванов по соседству, зато намного разнообразнее.

«Словарь гиперпреступности» Чада С. Муллигана)

Человека, известного как Беги, определенно нет в живых. С другой стороны, хотя бы в одном смысле он не мертв.

«Поговаривают, что Бертон Дент снова подался на сторону, в последние анти-материи его видели в обществе бывшего нефтяного магната Эдгара Джевела. Тем временем, по Тихоокеанский анти-материи, его супруга на протяжении последних трех лет Фенелла Кох, похоже, погрузилась в розовые мечты на супружеском ложе – со «сливочной мечтой» Зоей Лейг. Как говорится: все мы равны, почему бы – бога в душу мать! – и нет?

Мистер и миссис Повсюду – личности-конструкты, эквивалент Джонсов нового тысячелетия, вот только вам не нужно за ними гнаться. Покупаете персонализированный телевизор с приставкой домомонтажа, а та гарантирует вам, что мистер и миссис Повсюду будут выглядеть, говорить и двигаться в точности как вы.

(ГИПЕРПРЕСТУПЛЕНИЕ. Вы уже совершили его, открыв эту книгу. Продолжайте в том же духе. Это наша единственная надежда.

«Словарь гиперпреступности» Чада С. Муллигана)

Бенни Ноукс сидит перед настроенным на СКАНАЛИЗАТОР теликом и, балдея с «трип-улета», все повторяет: «Ну и воображение у меня, мать твою! ».

«В завершение выпуска: Раздел Слабых Утешений. Один умник только что сообразил, что, если на каждого чувака, терку и «зеницу ока» выделить по клочку земли один на два фута, все человечество можно поставить бок о бок на шестиста сорока квадратных милях – территории острова Занзибар. Сегодня, третьего мая, двадцать десять, ждем вас снова! »

ПРОСЛЕЖИВАЯ КРУПНЫМ ПЛАНОМ (1)

ГОСПОДИН ПРЕЗИДЕНТ

Достопочтенный Зэдкиэль Ф. Обоми чувствовал, как ночь навалилась на него черной тяжестью, пуховой периной облепила голову с седым ежиком курчавых волос, – ощущение было сродни гнетущей тишине в камере сенсорной депривации. Он сидел в парадном кресле с резным орнаментом, воспроизводящим, но не копирующим стиль мастеров-резчиков шестнадцатого века; по меньшей мере один из них был его предком… предположительно. В истории страны зияло обширное белое пятно, период, когда всем было не до генеалогий.

На столе перед ним – его руки, похожие на два дряблых овоща. Одна – розовой ладонью к потолку, так что был виден узор линий, поглядев на который много лет назад, когда он был совсем маленьким, женщина, наполовину француженка, наполовину шанго, предсказала ему героическое будущее. Другая лежит к верху тыльной стороной цвета красного дерева, с узловатыми, согнутыми пальцами, будто изготовившимися выстучать нервный ритм.

Она не шевелилась.

Высокий лоб интеллектуала и линия носа были, вероятно, берберскими. Но за переносицей ноздри широко расходились и сплющивались, большой рот был под стать пухлым щекам, округлому подбородку и сильной пигментации. Все это – от шинка. В те дни, когда еще было время на шутки, он нередко говаривал, что лицо у него – как карта его страны: захватчик до глаз, местный ниже.

Но сами глаза, составляющие пограничную линию, были просто человеческими.

Левый почти прятался под опущенным веком: после попытки покушения в 1986 году он стал бесполезен, длинный шрам до сих пор стягивал кожу на скуле и виске. Правый был блестящим, острым и быстрым – сейчас расфокусированным, поскольку на второго человека в комнате господин президент не смотрел.

Мертвая ночь душила Зэдкиэля Ф. Обоми, семидесяти четырех лет, первого и пока единственного президента бывшей британской колонии Бениния.

Не видя, он чувствовал… За спиной – колоссальная пустота Сахары, до нее более тысячи миль, и все же, чудовищная и зловещая, она громоздилась в подсознании, будто грозовой фронт. Перед ним – за стенами, за шумным городом, за портом – ночной бриз Бухты с запахом морской соли и пряностей с кораблей на рейде. По обе стороны – кандалами, приковавшими его руки к столу, мешающими – вопреки наполовину осознанному желанию – шевельнуться и перевернуть следующую страницу в пачке подлежащих рассмотрению документов, – бремя процветающих стран, которым улыбнулась судьба.

Население на планете Земля насчитывает многие миллиарды.

В Бенинии, спасибо колониальному правительству, расчертившему границы, живут всего девятьсот тысяч человек.

Богатство планеты Земля невообразимо.

У Бенинии, по той же причине, чуть меньше, чем нужно, чтобы не дать своему населению умереть с голоду.

Размер планеты Земля… пока достаточен.

Бениния принуждена метаться на узком пятачке, и пространства для маневра становится все меньше.

В памяти у него звучат тихие вкрадчивые аргументы.

С французским акцентом: «За нами география: расположение земель подсказывает, что Бенинии логично было бы присоединиться к Дагомалии; речные долины, дороги в предгорьях… »

С английским акцентом: «За нами история: у нас общий язык; в Бенинии шинка говорят с голани, а иноко с кпала на том же пиджине, на каком йоруба говорят с ашанти; присоединяйтесь к Республиканскому Единству Нигерии и Ганы, станьте еще одной РЕНГ… »

Внезапно на него накатила ярость. Ударив ладонью по кипе бумаг, он вскочил на ноги. Второй человек вскочил тоже, на его лице отразилась тревога. Но не успел он открыть рот, как господин президент вышел из комнаты.

Наверху одной из четырех башен дворца, той, которая была обращена внутрь страны и из которой была видна пышная зелень предгорий Мондо, но ощущалась суровая безысходность Сахары за ними, находилась комната, ключ от которой имел только господин президент. Часовой на пересечении двух коридоров отсалютовал ему коротким взмахом церемониального копья; господин президент кивнул и прошел мимо.

Как всегда, он закрыл и запер за собой дверь прежде, чем включить свет. Несколько секунд он постоял в полной темноте, потом его рука легла на выключатель, и он моргнул здоровым глазом, когда комната внезапно осветилась.

Слева на низком столике рядом с молитвенной подушкой покоился Коран, переплетенный в зеленую кожу, с ручным тиснением золотой арабской вязью, перечислявших все девяносто девять почтенных имен Единого.

Справа – с традиционной резьбой prie-dieu[6]из бенинского дерева повернута лицом к стене с висящим на ней распятием. Прибитая к дереву жертва – такая же черная, как само дерево.