Читать книгу "Пожиратели душ - Селия Фридман"

Итак, это все. Она умирает. Вот, значит, что ты испытываешь, когда угли твоей души гаснут окончательно. Последние огоньки атры слабо мерцали внутри. Так сколько же ей остается? Считанные минуты или час, чтобы успеть задуматься, правильно ли она поступила?

– Это все, – тихо сказала Имнея.

– Но он каким был, таким и остался, – усомнилась мать.

– Его душа очистилась, а сыпь пройдет через пару дней. После этого считай его излеченным.

«Но если ты, голубушка, заразилась от него, за помощью идти будет уже не к кому».

Имнея попыталась встать, чтобы проводить гостей, однако ноги не держали ее, а сердце… сердце трепыхалось так, будто барабанщик, задававший ему ритм тридцать пять лет, вдруг сбился и начал стучать как попало.

«Холодно. До чего же холодно!»

– Матушка?

Девочка смотрела на нее, не отрываясь. Какой глубокий, голодный взгляд… с какой жадностью он пьет знание. «Смотри, дитя, и постигай, что делает с человеком Сила». Но ни изумления, ни страха нет в этих зеленых глазах – только голод.

«Затверди этот урок хорошенько, дитя. Вспомни его, когда Сила тебя поманит. Вспомни о цене».

– Пойдем, дочка. – Имнея с трудом расслышала голос матери. Ее слух слабел. Мир наполнялся шорохом, пением ветра, тенью. – Пойдем отсюда.

Ты готова? – спросила шепотом Смерть.

Имнея подержалась за жизнь еще миг. Только миг, чтобы насладиться мечтами, которые вели ее за собой, и пожалеть о несбывшемся.

А потом она прошептала беззвучно: Да. Да, я готова.

Угли в печи погасли, и комната погрузилась во тьму.

ЧАСТЬ I. НАЧАЛО

Глава 1

Рынок на Королевской площади всегда был людным, но в этот день там собралось столько народу, что неосторожного покупателя могли задавить до смерти. Одни сказали бы, что в этом повинен славный ясный весенний денек, так и манящий прицениться к овощам и пощупать кур после долгой зимы в предвкушении большого летнего праздника. Другие сослались бы на хороший прошлогодний урожай – многие зажиточные крестьянки, распродав свой товар, и правда проталкивались с монетами в кулаке к чужестранным диковинкам.

Третьи, однако, назвали бы совсем другую причину.

Человек, чужой в этом городе, посмотрел на толпу опытным взглядом, прежде чем войти в нее самому. Ростом он был выше большинства местных жителей. Черные до плеч волосы, такие же черные глаза, орлиные черты лица и оливковая кожа говорили о дальних странах и смешанной крови. Не одна женщина оглядывалась на него, но к этому он давно привык. Высокий, гибкий и грациозный, он всегда нравился женщинам.

Одет он был просто, в черную рубашку и штаны. Многие приняли бы его за крестьянина в воскресном наряде или за дворянина, уставшего от пышных одежд, подобающих его званию. Впрочем, при одном взгляде на его безупречно чистые ногти о крестьянине можно было забыть. Швея могла бы обратить внимание на отменный покрой и тонкую ткань рубашки, но тут требовался острый глаз, присущий одним только мастерам. Крестьяне порой тоже одеваются в черное.

Кое-кто, как уже говорилось, мог бы сказать, что народ нынче собрался на рыночной площади не ради купли-продажи. Прошел слух, что сегодня во дворец прибудет магистр Аншасский со своей свитой, а площадь была ближайшим к дворцовым воротам местом, куда имели доступ люди простого звания.

Аншаса. Немало здешних мужчин принимали участие в войнах против этого южного государства, у многих женщин погибли на поле брани мужья, сыновья и отцы. Вопреки непрочному миру, длившемуся несколько лет, оба народа так и не примирились по-настоящему, и самые заядлые говоруны, усиленно обсуждавшие приезд магистра, терялись в загадках относительно причины его визита. Самоубийца он, что ли, хоть и магистр, – ехать в чужую страну, полагаясь на единственное хлипкое перемирие, выдавшееся за долгие века жестокой вражды?

Человек в черном смотрел на толпу, как на скопище невиданных ранее зверей, чьи повадки ему предстояло изучить. Девицы в передниках, явно служанки, так и стреляли глазками во все стороны. Он улыбнулся им, и они захихикали еще пуще. Зверушек этого рода он знал хорошо.

Он взял какой-то плод из повозки, увидел, что тот помят, и положил на место. Женщина позади него, как ни странно, нашла тот же плод совершенно целым.

Ветер дунул на огонь рыночной кузницы и наполнил дымом палатку. Как только незнакомец прошел, воздух очистился.

Обреченный на казнь цыпленок умер еще до того, как ему отрубили голову, избавившись таким образом от страха и боли.

Расстроенная мандолина уличного певца настроилась сама собой.

Мальчишка-карманник споткнулся и шлепнулся в грязь, рассыпав свою добычу всем напоказ.

Женщина, которая даже и не догадывалась, что у нее в груди зародилась смертельная опухоль, вернулась домой.

Избранная чужеземцем дорога привела его к палатке, стоящей в стороне от всех прочих. Развешенные на ней талисманы звенели, как колокольчики, а маленькая, но яркая вывеска приглашала всех желающих посоветоваться с «настоящей колдуньей». Человек в черном, помедлив немного, нагнулся, откинул полотнище и вошел. В устланном богатыми коврами шатре стоял густой аромат благовоний. Женщина сидела на подушках, вышитых лунами и звездами, перед столиком, покрытым такой же скатертью. Недурно устроилась, подумал вошедший. Перед ней лежали карты, шар из горного хрусталя с изъяном, горка рунических камней.

– Хотите услышать свою судьбу? – спросила она.

– Это зависит от того, настоящая ты колдунья или ярмарочная.

Она улыбнулась. Несмотря на кажущуюся молодость, один из ее передних зубов украшала золотая коронка.

– Это зависит от того, сколько вы мне заплатите, сударь.

Он достал из кармана горсть монет, даже не взглянув на них, и высыпал перед гадалкой. Золото сверкнуло при свете лампы и притянуло к себе солнце, льющееся в дверной проем. Женщина ахнула, вызвав улыбку на лице посетителя – обычно столь опытная мошенница скорей всего ведет себя куда сдержаннее.

– Ну что, довольно этого для настоящего волшебства? Она подняла на него глаза, словно ища понимания. В другое время он, возможно, дал бы ей поблажку, но сейчас остался тверд и принял меры против любого направленного на себя чародейства – пусть оно плавает поверху, как масло на воде.

– Что вы желаете знать, сударь? И на чем мне вам погадать?

Ах уж эти декорации… что это для нее – часть спектакля или искреннее заблуждение? Некоторые доморощенные ведьмы до того невежественны, что действительно полагаются на какие-то инструменты для пользования своим душевным огнем. Это не переставало его изумлять.

– На чем пожелаешь. А узнать я хочу вот что… – Он бросил взгляд наружу, где толпились и судачили горожане. – Этот город в самом деле готовится к приему высокого гостя или за торжественным фасадом таится нечто иное?