Читать книгу "Гвардия Бога Войны - Дэвид Марк Вебер"

– Да, сэр Чарроу. Я понимаю. Я горжусь оказанным мне доверием, тем, что выбор пал на меня.

Вейжон опустился на одно колено и снова склонил голову, Чарроу некоторое время глядел на него. Потом он положил покрытую шрамами руку, все еще сильную от постоянных упражнений с мечом, луком и копьем, на золотистую копну волос юноши.

– Ну так ступай с моим благословением, – произнес он, – и с благословением Бога. Да пребудет с тобой его щит.

– Благодарю тебя, сэр Чарроу, – пробормотал Вейжон.

Чарроу едва заметно усмехнулся – на этот раз в голосе юноши звучало нетерпение, смешанное с прежним раздражением. Все ясно. Уж если на него возложили эту почетную обязанность, он мечтает разделаться с ней как можно скорее.

Сначала глава дома решил, что это не совсем то чувство, которое должен испытывать в подобной ситуации член Ордена Бога Войны, но потом махнул рукой. В конце концов, отношение Вейжона к такого рода делам стало одной из причин, по которой Чарроу дал молодому рыцарю-послушнику именно это поручение. Поэтому он просто похлопал юношу по плечу и пошел прочь.

В дверном проеме он обернулся. Вейжон уже стоял у зеркала. Капитан снова усмехнулся. Усмешка получилась невеселой, и, если бы молодой человек у зеркала не был так занят собственным отражением, он, возможно, встревожился бы, заметив насмешливые искорки в глазах своего наставника.

В свои двадцать пять сэр Вейжон Алмерас, барон Халла, четвертый сын графа Труелма Алмераса и кузен герцога Сейша, назначенного Империей правителя Фрадонии, был привлекательным молодым человеком. Он был довольно высок и крепко сложен (шесть футов и шесть дюймов, широкие плечи) и, являясь сыном знатного дворянина и баронетом по материнской линии, очень рано начал упражняться в боевых искусствах. Он двигался с выверенной грацией воина, его мышцы не уступали по крепости старому дубу, долгие часы упражнений на открытом воздухе придали его коже бронзовый оттенок, который сохранялся даже зимой, а темно-зеленая накидка Ордена Томанака как нельзя лучше оттеняла его волосы и сияющие голубые глаза.

Обо всем этом сэр Вейжон был прекрасно осведомлен и гордился собой, хотя и осознавал, что это не совсем хорошо. Но его отец любил повторять, что каждый имеет обязанности по отношению к собственной крови, ну и, разумеется, к Ордену, а хорошо выглядеть было частью этих обязанностей. Когда представитель Ордена выглядит подобающе и говорит уверенно, его слова имеют больше веса в глазах благородных людей и заставляют подчиняться простолюдинов.

В те моменты когда сэр Вейжон был честен с самим собой, он был готов признать, что его гордость своим происхождением и внешностью проистекает не только из того, что они могут быть полезны при выполнении возложенных на него обязанностей. Правда, главной целью Ордена было отправление правосудия, и Вейжону было ясно, что приятная внешность и родовитость повысят его авторитет, когда ему придется разрешать споры. В любом случае он не может ничего поделать с тем фактом, что он – это он, так почему он должен бороться с теми своими качествами, которые могут послужить Ордену только на пользу?

Дверь у него за спиной закрылась, он бросил в зеркало последний внимательный взгляд. Вейжон знал, что сэр Чарроу не разделяет его мнения. Капитан рыцарей считал, что негоже все время помнить о том, кто ты по праву рождения, хотя Вейжон никак не мог понять почему. Или хотя бы увидеть, как это умаляет его личные заслуги. Но даже сэр Чарроу не мог не согласиться, что он проявляет приверженность к правде и справедливости, хотя учителю и приходилось в присущей ему мягкой манере указывать Вейжону на необходимость сочетать желание справедливости с состраданием. И уж точно никто не мог упрекнуть его в плохом владении оружием, будь то на учебной арене или в бою. Никто не мог взять над ним верх с тех пор, как ему исполнилось семнадцать. Разумеется, в этом нет ничего необычного для Алмераса из рода Алмерасов. Как и для того, кто едва ли не с рождения знал, что ему предстоит стать рыцарем Бога Войны.

Но учитель даже в этом находил отрицательные стороны. Он полагал, что уверенность Вейжона в себе переходит в самоуверенность, даже наглость. Но что дурного в том, что человек знает себе цену? Ведь Вейжон вовсе не считает, что дело только в нем самом. Он признает, что своей отличной военной выучкой он обязан наставникам, он прекрасно понимает, как ему повезло с телосложением и природной силой, которыми наградил его Томанак. Эта благосклонность Меча Света была одной из причин его страстного желания отправлять правосудие среди простых людей Орфрессы. За эту страсть его часто укорял учитель, хотя все, чего он желал, – оказаться достойным доверия Томанака.

Когда сэр Чарроу говорил, Вейжон всегда слушал внимательно. В этом состояла его обязанность рыцаря-послушника, а ни один Алмерас из рода Алмерасов не стал бы манкировать своими обязанностями. Но чем внимательнее он слушал, чем глубже вникал в слова наставника, тем сложнее ему было убедить себя в том, что сэр Чарроу прав. Справедливость есть справедливость, правда есть правда, а владение мечом – владение мечом. Отказаться от этого, пойти на компромисс – значит отречься от всего, ради чего и существует Орден.

Кроме того, как бы прекрасно Вейжон ни осознавал свое превосходство, он никогда не выказывал его перед другими членами Ордена, каким бы низким ни было их происхождение. Правда, этой своей снисходительностью он тоже гордился. В отличие от большинства рыцарских орденов, Орден Томанака был открыт для всех, в него принимали исходя из личных заслуг соискателя. С одной стороны, жаль, что таким образом в Орден проникают люди не только высокого происхождения, но в то же время из знати здесь оказываются только самые лучшие воины. К тому же Вейжон знал, что братья низкого звания никогда не допускаются в Ордене на главные роли, и это весьма справедливо. Но никто не сможет упрекнуть братьев благородного происхождения, например сэра Вейжона Алмераса, что они обходятся с остальными членами Ордена без должного уважения.

Более того, никакие законы и правила Ордена не требовали тесного общения с подчиненными, если в том не было насущной необходимости. Только он не мог отделаться от ощущения, будто сэр Чарроу считает, что ему следует быть более… более…

Вейжон никак не мог ухватить подходящее слово, чтобы выразить, чего именно хочет от него сэр Чарроу, хотя это слово было где-то рядом. Капитан не читал ему нотаций, в Ордене это было не принято, но хватало и постоянного перечисления тех качеств, которыми должен обладать настоящий рыцарь Ордена, чтобы у Вейжона не осталось сомнений – сэр Чарроу не вполне уверен в том, что Вейжон обладает этими качествами в полной мере. Ведь Вейжон оставался рыцарем-послушником уже почти три года. Он понимал, что отсутствие продвижения по иерархической лестнице никак не связано с его доблестью. Значит, сэр Чарроу не позволяет ему двигаться выше по каким-то другим причинам. Вейжон заметил (хотя ни один настоящий рыцарь не признался бы в этом), что учитель время от времени любит давать ему особенно неприятные поручения. Не опасные и, разумеется, не те, против которых стал бы возражать рыцарь Ордена, но несколько… унизительные? Нет, неверно. Можно подумать, капитан надеется, будто эти задания, подходящие скорее для менее знатных братьев, подтолкнут Вейжона к пониманию того, что хочет внушить ему сэр Чарроу.