Читать книгу "Любовные послания герцога - Элизабет Бойл"

– Ты просто завидуешь, что он поцеловал не тебя, – сверкнув голубыми глазами, сказала Талли.

– Ничуть! – возразила Фелисити. – Я пристрелила бы этого негодяя еще до того, как он осмелился бы достаточно близко подойти ко мне.

– Полно тебе, не прикидывайся. Ведь не хочешь же ты прожить всю жизнь нецелованной? – сказала Талли и, взяв на руки Брута, взлохматила ему шерстку, окружавшую его похожую на обезьянью мордочку.

Фелисити положила руку на томик «Дебретта», как будто для того, чтобы придать вес своим аргументам.

– Талли, поцелуи здесь ни при чем. Если бы я знала, что кто-нибудь из вас двоих будет целоваться с первым встречным пиратом и негодяем, я бы никогда не стала добиваться всеми правдами и неправдами, чтобы мы могли провести сезон в Лондоне. Разве вы не понимаете, что на карту поставлены и этот дом, и тетушка Минти, и даже наша репутация? Если хоть одна из нас совершит опрометчивый поступок, если хоть кто-нибудь узнает, на какие жертвы мы пошли, чтобы…

– На какие жертвы пошла ты, – поправила ее Талли, – так что не меня с позором изгонят из общества или сошлют на каторгу за все эти дела. К тому же, Герцогиня, в этом я на стороне Пиппин. Я предпочитаю сама найти себе мужа, а не выходить замуж за одного из одобренных тобой ничтожеств. Я хочу, чтобы это был мужчина вроде капитана Дэшуэлла, который зацеловал бы меня до потери сознания, так, чтобы я была готова буквально на все.

– Ну что ж, такой черной неблагодарности свет еще не видывал, – заявила Фелисити. – Только, пожалуйста, не поэтизируй в моем присутствии поцелуи с пиратами! Это неприлично. Нам это делать не подобает. Вы обе должны удачно выйти замуж, потому что я не могу допустить, чтобы моя кузина, а тем более моя сестра, не обладала бы такими же хорошими связями в обществе, как у меня, когда я стану невестой Холлиндрейка!

Талли спустила Брута на пол.

– «Когда»… Может быть, ты хотела сказать «если я стану невестой Холлиндрейка»?

– Я выйду замуж за герцога – и ни за кого другого! – заявила Фелисити, сердито взглянув на сестру.

– Но, дорогая моя… – Талли не договорила, прерванная звонком в парадную дверь – звонком настойчивым и требовательным, который заставил обеих сестер вздрогнуть. – Силы небесные, кто бы это мог быть? – воскликнула Талли и, побледнев, замерла на месте, окинув взглядом гостиную. – Ты не думаешь, что кто-нибудь узнал…

– Что за глупости! – прервала ее Фелисити, хотя ей в голову пришла та же самая мысль. – Но в любом случае нам, наверное, следует узнать, кто это такой.

– Я, не пойду в тюрьму, Герцогиня, – снова сказала Талли то, что ежедневно повторяла с тех пор, как они приехали в Лондон.

– Да, Талли, я знаю, – сказала Фелисити. Взяв шаль, лежавшую на спинке кресла, она набросила ее на плечи, прежде чем выйти из гостиной на верхнем этаже, которая была единственной теплой комнатой в доме, чтобы сделать то, что обычно делают слуги.

Только вот слуг у них не было.

Талли следовала за ней по пятам, а за Талли следовал Брут, который никогда не позволял хозяйке выходить за пределы его поля зрения. Он, как положено, полаял и порычал, устроив громкий шум, эхом разнесшийся по почти пустому особняку, который они сняли на сезон. Несмотря на свое благородное происхождение – его дедушка принадлежал самой Марии Антуанетте, как любила рассказывать Талли всякому, кто соглашался слушать, – Брут обладал повадками самого обыкновенного шпица.

Фелисити оглянулась на шествие за своей спиной и покачала головой:

– Прошу тебя, Талли, не позволяй ему жевать то, что он обычно жует. Я до сих пор не знаю, как нам расплатиться за ущерб, который он причинил сапогам нашего стряпчего, мистера Эллиота.

– Тот еще стряпчий, – проворчала ее сестра. – Поделом этому старому скряге. – Талли откашлялась и заговорила сдавленным голосом, передразнивая этого человека: – «Сезон в Лондоне? Но это означает выброшенные на ветер деньги! Вы должны экономить, дорогие девочки. И, учитывая ваши обстоятельства, вам было бы лучше всего…» – Талли аж зарычала очень похоже на Брута. – Этот мерзкий сукин…

– Талли! – остановила ее Фелисити. Нельзя сказать, что она не разделяла чувств сестры по отношению к стряпчему, но предпочитала занять в этом вопросе позицию, более подобающую леди. – Вспомни, что всегда говорила нянюшка Бриджет. «Среди мужчин большая редкость человек, который думает о будущем леди».

– Помню. Но ведь нянюшке Бриджет не приходилось жить в пустом особняке, экономя даже на мелочах, не так ли? – пробормотала она в ответ, но все-таки взяла на руки Брута, когда они вышли на лестничную площадку, и успокоила маленького звереныша, прошептав ему на ухо что-то ласковое. Возмещение еще одной пары штиблет пробило бы невосполнимую брешь в их уже более чем скромном бюджете. Поскольку звонок продолжал настойчиво трезвонить, Талли вздохнула: – Силы небесные! Какие же все они грубые! Почему бы нам не послать миссис Хатчинсон открыть дверь?

– Миссис Хатчинсон… плохо чувствует себя, – сообщила Фелисити.

За ее спиной раздалось весьма неделикатное презрительное фырканье.

– Миссис Хатчинсон не плохо чувствует себя, а у нее ноги заплетаются от выпитого виски.

– Да, у нее есть склонность к злоупотреблению бренди, но за такую мизерную плату мы можем нанять только такую, как она.

– Хорошо, что она согласилась работать за бренди, не так ли? – сказала Талли. – И хорошо, что нам удалось прихватить с собой так много бутылок из подвала дядюшки, прежде чем мы уехали из Суссекса, иначе мы были бы по уши в долгах, оплачивая счета поставщиков спиртного.

Звонок раздался снова. И кто бы там ни стоял за дверью, человек этот с раздражающей настойчивостью продолжал требовательно трезвонить, действуя на нервы Фелисити.

– Когда я стану герцогиней Холлиндрейк… – пробормотала она, представив себе бесконечные запасы каменного угля, вышколенных слуг и респектабельных экономок.

– Да уж, тогда все будет великолепно, – сразу же согласилась Талли. – Мы будем жить на углу Гросвенор-сквер в теплом и респектабельном доме, и нам совсем не нужно будет экономить. – Она на мгновение замолчала, и на губах ее появилась озорная улыбка. – И уж прежде всего мы наймем непьющую экономку. А вдруг сам герцог пьет и поэтому от него так долго не было никаких вестей? Что, если после смерти дедушки он покатился по наклонной плоскости? Ох, дорогая Фелисити, что, если он превратился в пьяницу и вообще не намерен жениться?

– Вздор! – заявила Фелисити. – Обри Майкл Томас Стерлинг, десятый герцог Холлиндрейк, никогда не превратится в пьяницу. Не такая у него натура. – Вздернув носик, она приложила все усилия, чтобы прогнать даже тень сомнения, которое заронила ее сестра. Она не могла допустить, чтобы была пробита хотя бы маленькая брешь в доспехах, которые она надевала на себя, когда речь заходила о любых делах, связанных с герцогом.

– Откуда ты знаешь? – попыталась возразить Талли. – Ведь ты никогда не встречалась с этим человеком.