Читать книгу "Властелин моего сердца - Джо Беверли"

– Так что повсюду обстановка накалилась, – мрачно вещал лорд Жильбер, беспокойно расхаживая по комнате и бренча оружием. – Одному Богу известно, когда мы сможем в следующий раз навестить тебя, дочка. Теперь, когда Эдуард, король Англии, умер и англичане короновали этого графа Гарольда, придется нам поработать мечами.

– Надеюсь, англичане не одумаются, – сказал Марк, ковыряя в зубах. – Где война, там и трофеи. Герцог нам кое-что задолжал.

Жильбер хмуро взглянул на сына.

– Мы исполняем долг по отношению к сеньору ради спасения своих душ, а не ради выгоды.

– Кое-какие земные награды тоже оказались бы кстати. Мы десятилетиями сохраняли верность герцогу, и что это нам дало?

– Но почему англичане не захотели признать королем герцога Вильгельма? Ему ведь обещали корону, разве не так?

Марк насмешливо фыркнул:

– Если бы я был англичанином, то никогда бы не признал королем иностранного захватчика. И это только лучше для нас.

Жильбер гневно осудил слово «захватчик», и они снова принялись спорить. Мадлен вздохнула. Ей не нравилась любовь ее брата к войне, но она понимала, что никаких других шансов поправить свое положение у семьи, оказавшейся в это беспокойное время на грани нищеты, нет.

Поместье От-Виронь находилось в Вексене, на территории, служившей предметом бесконечных распрей между Нормандией и Францией, и за последнее десятилетие понесло значительный урон. Жильбер был преданным вассалом герцога Вильгельма, постоянным участником его борьбы за земли и власть, и герцог взамен одаривал его семью милостями, когда у него была такая возможность. Одной из таких милостей было принятие Мадлен в монастырь, основанный герцогом и герцогиней. И если бы на войне с Англией были захвачены трофеи, мужчины из семьи От-Виронь уж точно не остались бы внакладе.

Монастырский колокол зазвонил к вечерне, и Мадлен встала. Отец и сын прекратили перебранку.

– Ах, – сказал лорд Жильбер, не пытаясь скрыть облегчения. – Пришло время нам расстаться. – Он положил руку на голову дочери. – Молись за нас, дочка. Скоро ты станешь настоящей Христовой невестой.

Когда мужчины взяли свои подбитые мехом плащи, Мадлен наконец набралась мужества:

– Отец!

Он обернулся:

– Да?

У нее бешено забилось сердце и внезапно пересохло во рту.

– Отец, возможно ли сделать так, чтобы я не приняла обета?

Он хмуро взглянул на нее.

– О чем ты говоришь?

Мадлен бросила отчаянный взгляд на брата, но его лицо выражало лишь любопытство.

– Я… я не уверена, что мое призвание – стать монахиней.

Лорд Жильбер еще больше нахмурил брови.

– Что?! Если бы ты осталась дома и я нашел для тебя мужчину, ты бы вышла за него замуж. Это то же самое. Твоя мать предназначила тебя принять постриг и молиться за всю нашу семью. И вот пожалуйста!

Мадлен старалась удержать слезы.

– Но… но разве я не должна была почувствовать что-то, отец?

Он разразился гневной тирадой:

– Ты чувствуешь мягкие одежды на своем теле и добрую пищу в животе. Будь благодарна за это! – Затем черты его смягчились. – Ты здесь по обязательству, Мэдди. У нас нет столько денег, чтобы выкупить тебя. И что потом? Когда дело пойдет о замужестве, можно рассчитывать только на жалкие отбросы. Мы не богаты и не могущественны. Хотя, возможно, – добавил он без всякой уверенности, – если начнутся сражения в Англии и будут трофеи, добыча…

Мадлен устремила умоляющий взгляд на брата, который когда-то был для нее образцом героя. Он пожал плечами:

– Мне не хотелось бы быть монахом, но ведь с женщинами все иначе. Сейчас мы не можем найти тебе подходящего мужа.

– Но я хотела бы просто остаться дома и присматривать за вами обоими, – возразила Мадлен.

– Мэдди, за те пять лет, что ты провела здесь, От-Виронь превратился в руины, – сказал Жильбер. – Наши владения посреди поля битвы.

– У меня нет дома? – в отчаянии прошептала Мадлен.

– Твой дом здесь, – возразил отец. – Гораздо лучший, чем ты могла ожидать, разве что герцог решил бы щедро одарить тебя. Настоятельница очень довольна тобой. Ты прилежная ученица, и совершенно ясно, станешь отличной целительницей. Кто знает? Может, ты и сама станешь настоятельницей.

Жильбер старался нарисовать перед дочерью радужную картину, и каждое сказанное им слово было правдой. Мадлен удалось улыбнуться отцу. Он по-своему любил ее и не хотел думать, что она несчастна. Отец погладил ее по голове.

– Здесь лучшее место для тебя, Мэдди, поверь. Мир жесток для людей. Благослови тебя Бог, дочка.

Мадлен присела в реверансе.

– Бог в помощь, – тихо и безнадежно прошептала она.

Но Марк обернулся в дверях:

– Снаружи жестокая жизнь, сестренка. Ты уверена, что хочешь испытать ее?

Уверена – сильное слово, и Мадлен заколебалась, но затем кивнула.

– Тогда повремени с обетами. Эти английские дела скоро завертятся, я убежден. Если мы победим, я приеду и выкуплю тебя.

С этим неосторожным обещанием он удалился. Слезы, так долго сдерживаемые Мадлен, хлынули из ее глаз. Слова Марка не были реальностью. Ее страстное стремление к свободе тоже было лишь мечтой.

Мадлен отерла слезы. Но мечту нельзя стереть так же легко. Девушка рассматривала картину на стене. Вышивка шелковыми нитками по шелку изображала Христа в пустыне, искушаемого мирскими соблазнами, прельщавшими и ее.

Мадлен страстно хотела сама испытать все чудеса жизни, а не только читать о них. Она томилась желанием путешествовать по скованным льдом землям и по жгучим пескам Святой земли. Ей хотелось бы танцевать, скакать на лошади и почувствовать, каково это – когда мужчина касается губами ее губ…

Направляясь в часовню, чтобы присоединиться к монахиням, поющим вечерние молитвы, Мадлен лелеяла в душе искры надежды, вспыхнувшие благодаря сорвавшимся с языка словам брата. Она не станет спешить с постригом.

Вестминстер

Англия

Январь 1067 года

– Я остаюсь в Англии.

Эмери де Гайяр решительно смотрел в лицо отцу, но в каждой линии его стройного тела чувствовалось напряжение.

– Ты сделаешь, как я говорю, – категорично отрезал граф Гай.

Их постоянные столкновения с сыном продолжались уже два месяца, со времени битвы при Гастингсе, с тех самых пор, как Сенлак[3]стали называть Озером крови.

Гарольд и большинство членов его семьи были убиты. Победоносные нормандцы двинулись на Лондон, почти не встречая значительного сопротивления, и там Вильгельм наконец получил признание, которого добился силой оружия. «Уитенагемот» провозгласил его законным королем, и в день Рождества архиепископ Йоркский короновал Вильгельма в Вестминстерском аббатстве, основанном королем Эдуардом.