Читать книгу "Хирург. Бегун. Беглец - Юрий Волгин"

— Ну что, детка, не пора ли нам привести тебя в полный порядок?

Он опять прошел по натоптанной тропинке к багажнику и вернулся с длинной щеткой (всегда лежит вместе с тряпками, стиральным порошком и несколькими кусками мыла). Для того чтобы очистить корабль с помощью «женского» инструмента, Густаву потребовалось не больше получаса. Особо пришлось потрудиться над стороной, что была на ветру, — с нее обледеневший снег странник буквально соскребал, думая о том, как давно он этого не делал, вспоминая, что его мать говорила ему когда-то, обычно это происходило каждую пятницу или субботу, что уборка — дело женское.

Они останавливались в каком-нибудь подходящем месте, отец брал мятую книжку в мягкой обложке, раскладной стул, садился в тени корабля и погружался в чтение. Рядом с ним всегда стояло ружье, которое он неизменно прислонял к алюминиевому подлокотнику.

Маленький Густав оставался возле матери, но ему поручались лишь задания вида «подай-принеси», всю основную работу по уборке делала женщина. Тут мать никогда не обманывала Густава.

— Когда ты превратился в бабу, дружище? — спросил себя Густав. Немного отросшие после того, как он побрился налысо, волосы под капюшоном намокли от пота. Каким бы легким ни казался со стороны процесс махания щеткой, в теплой одежде и при внушительных габаритах корабля он превращался в самый настоящий труд. Странник выдохнул плотное облако пара и спросил еще раз, уже громче: — Когда ты стал заниматься женскими делами, а?!

Густав смахнул остатки снега с крыла и ударил ногой по колесу. По резиновому профилю, как по горке, покатились крохотные кусочки льда.

Странник бросил щетку и развернул плечи. Теперь дело за малым. Отсюда нужно выбираться, а для этого необходимо провести небольшой монтаж.

Густав вытоптал ногами в сугробе, который образовался у порога корабля, немного места. Получилось что-то похожее на пещеру. Подумал, не взять ли какую-нибудь подстилку, но потом махнул рукой, надвинул капюшон глубже на голову и полез под корабль. Там было сухо, чистый асфальт, как вчера. Странник перевернулся на спину, и перед ним предстало днище корабля. Там находились защитные пластины. Но иногда они служили в качестве ковшей.

Странник использовал их на своей памяти один раз. Каждая из них прикручивалась к кораблю шестью болтами под пластиковыми колпачками с удобными «ушами». Густав боялся, что они примерзли или заржавели, но, к его удивлению, стоило приложить небольшое усилие, и болты начали с легкостью выходить из резьбы.

Первая довольно тяжелая пластина опустилась на грудь странника, затем вторая — обе плоские с одной стороны и вогнутые с другой. Густав вылез из-под корабля, спрятав болты в карман куртки. Вытащил пластины и потащил их к носу корабля, скрежеща по асфальту.

Там он поставил одну их них под углом к машине, чуть придвинул, поднял повыше, подставив ботинок, и пластина идеально подошла к раме по отверстиям. Густав, неловко согнувшись, начал крепить ее болтами.

Через десять минут работы на носу корабля красовался треугольной формы ковш-отсекатель, как у ледокола. Форма отсекателя позволяла расчищать путь в снежных завалах, но если их высота превысит некоторые нормы, то снег всей массой перевалит через край и корабль окажется погребенным и двигаться не сможет.

Густав не верил, что снега в России будет так много. За сегодняшнюю ночь выпало достаточно, и все же снег имеет свойство разлетаться от ветра, таять от перепада температур и, в конце концов, трамбоваться. Странник звучно похлопал онемевшей от работы на холоде рукой по ковшу и сказал:

— Не подведи.

Металл отозвался сочной, короткой вибрацией. Густав наклонился, взял лопату и щетку, и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он быстро выпрямился и оглянулся, но ничего не увидел. Пустая заснеженная прямая улица, пустые дома. Он внимательно смотрел на ближайшие строения, ничего не замечая, тем не менее чувство, что его сверлят чьи-то глаза, не отпускало.

— Там кто-то есть, — сказал Густав.

И как только он это произнес, давящее ощущение исчезло. Как будто кто-то, наступивший тебе на яйца ногой, резко убрал ее.

Густав, не поворачиваясь спиной к невидимому врагу, прошел к багажнику и положил туда инструменты. Затем обошел корабль с другой стороны и залез в кабину через водительскую дверь. Страник нажал кнопку центрального замка и включил дворники лобового стекла на пару махов. Они убрали снег, до которого не достала щетка.

Внутри корабля было тепло. Странник снял куртку, бросил ее на пассажирское сиденье и, пригнувшись, вошел в салон. Судя по термометру, салон прогрелся до двадцати одного градуса, и сейчас самым правильным было бы перекусить.

Но ситуация странная. Густав привык доверять своим инстинктам и ощущениям. Обычно они не подводили его. Да и опыт, приобретенный за годы путешествий, гласил: в городе находиться опасно. Город полон опасности. Город — как сжатый кулак. И если дорога — это раскрытая ладонь, на которой читаются все линии и изгибы, то город может ударить, даже не раскрываясь. Это его фишка.

— Пора убираться, — сказал Густав, переходя в кабину, но вдруг замер на полпути, напряженно вслушиваясь. — Разговариваю сам с собой? Отлично.

Он хмыкнул и плюхнулся в водительское кресло. Повернул ключ, и двигатель ожил. Датчик бензина показывал уровень топлива в четверть бака. Датчик аккумуляторов показывал заряженность на пятьдесят процентов. Ничего хорошего. Движение с малой скорость и под нагрузкой, создаваемой снегом, вызовет обязательный расход энергии в удвоенном количестве.

Густав включил навигатор и выбрал список ближайших городов. Воронеж. Справка сообщала, что в нем живет (когда это было!) пять миллионов человек и что он центр…

— Чер-но-земь-я, — по слогам прочитал Густав. Выглянул в окно для достоверности и улыбнулся: — Какое на хрен черноземье? Белоснежье!

Он ткнул пальцем в город и через контекстное меню выбрал «Проложить маршрут». «300 километров», — сказал навигатор. Можно свернуть в сторону какого-нибудь менее крупного скопления бетонных коробок и дикарей, но эти города — в стороне от главной дороги. И, судя по общей истории странствий, никто и никогда не съезжал с основного тракта.

Странники не особо любили Россию из-за зимы. Но Густаву Россия нравилась. Да, он не был в восторге от снега и холодов, но возвращаться в Европу ему почему-то не хотелось. Потому что здесь он нашел чашу Грааля странников. Он нашел здесь просторы.

Одно плохо — в Европе странники всегда оставляли электронные метки о качестве шоссе. Пока эта система действовала. Поговаривали, что спутники, кружащиеся над Землей, вскоре придут в негодность и тогда навигатор станет практически бесполезным. Но пока имелась возможность, ею пользовались. И, включая «метки о хреновостях», как это называл Густав, любой странник в Европе обо всем видел множество комментариев. При масштабировании карты на приближение рой обозначавших отзывы иконок в европейской части напоминал плотно сбитый комок. В российской же больше походил на случайно рассыпанные крупинки соли.