Читать книгу "Твои глаза - моя погибель - Люси Дейн"

В отличие от своих студентов в кино Пэм сниматься не мечтала, хотя ее внешности, особенно выразительным золотисто-карим глазам и пышным светлым волосам, позавидовали бы многие. Планы Пэм были скромнее: накопить достаточное количество денег для приобретения собственного жилья. Дальше этого она не загадывала.

Конечно, где-то в перспективе маячили обычные человеческие радости — муж, семья, дети, — но так тускло, словно за пеленой тумана. Если бы Пэм спросили, она не смогла бы сказать, собирается ли замуж. В ее представлении идти под венец стоило только по любви, иначе вся затея теряет смысл. Только где же ее взять, эту самую любовь?

Хотя...

Любовь-то у Пэм была, но...

А вот интересно, бывает ли вообще так, чтобы «но» отсутствовало?

Пэм частенько задавалась этим вопросом. Возможно, это так специально придумано кем-то там наверху, чтобы влюбленный человек не получал предмет мечтаний сразу, а сначала справлялся с определенными трудностями. То есть, выражаясь в духе Мейды, чтобы жизнь зефиром не казалась. С другой стороны, сама Мейда представляла собой образчик благополучия. С какой стороны ни посмотри, все у нее замечательно. Из глубинки переехала в Лос-Анджелес, живет у родни в престижном загородном районе, учится на актерских курсах, готовится стать звездой экрана, — и станет, чем черт не шутит?! — к тому же замуж собирается, И, похоже, любит будущего супруга, хотя в том, что касается Мейды, ничего конкретного утверждать нельзя.

Пэм подобное даже не снилось. То есть она тоже живет в Лос-Анджелесе и имеет самое непосредственное отношение к актерским курсам, но на этом все сходство с ситуацией Мейды и заканчивается. В отличие от нее Пэм о замужестве с любимым человеком может только мечтать. Да и то, как ни печально, осознает тщетность своих надежд. Ее возлюбленный старше на несколько лет, вращается в таких кругах, куда ей с некоторых пор вход закрыт — с того самого времени, как рухнула совместная жизнь ее родителей.

Продолжая размышлять, Пэм свернула на Палм-авеню и двинулась к кафе, где они с Мейдой договорились встретиться и позавтракать.

Интересно, в каком наряде Мейда явится сегодня, промелькнуло в мозгу Пэм, когда она скользнула взглядом по стайке двигавшихся навстречу пестро одетых девчонок. И что собирается покупать? Ведь у нее и без того полно тряпья. Правда, ей скоро замуж выходить — чем не повод в очередной раз обновить гардероб? Тем более что за все платит будущий супруг.

Эти подробности были известны Пэм из беззаботной болтовни Мейды. Та рассказала, что старушка-родственница, за которой она ухаживала, благополучно отдала богу душу. Сама Мейда не менее удачно переспала с сыном хозяев, попутно и очень кстати забеременев. И теперь этому самому сыну, преуспевающему бизнесмену старше нее лет этак на двенадцать-тринадцать, предстояло жениться — как сказала Мейда, пока у нее не заметен живот.

Вот такие удивительные перемены происходили в жизни обыкновенной деревенской дурехи.

Однако когда Пэм так думала, ее собственный внутренний голос ей возражал. Дескать, не настолько уж Мейда и глупа. Наоборот, девица довольно хваткая. Сумела увлечь собой состоятельного человека, переспала с ним, затем поставила перед фактом своей беременности. Возможно, даже умудрилась убедить бедолагу, что прежде у нее мужчин не было. Хотя, если верить словам самой же Мейды, едва ли не первое, что она сделала, приехав в Лос-Анджелес, так это рассталась с девственностью. Но, так или иначе, после всего случившегося тому человеку поневоле придется жениться. Позже он, возможно, познакомит Мейду с кем-нибудь из людей, принадлежащих к миру кино. Ведь если он успешный бизнесмен, то наверняка обладает связями. И даже не имея прямого отношения к Голливуду, как-нибудь умудрится свести юную женушку с полезными людьми. Разумеется, если сочтет нужным помочь ей стать киноактрисой. В противном случае Мейде уготовано существование матери и хозяйки дома, что тоже неплохо, учитывая отсутствие у мужа финансовых проблем. Будет девчонка жить в собственное удовольствие, ни в чем себе не отказывая.

Собственно, уже сейчас живет — на вилле, в престижном загородном районе. Пэм известно это со слов Мейды. Раньше обреталась в городе у родни, но после смерти бабки, за которой ухаживала, переселилась к жениху.

Так что дела у нее складываются как нельзя лучше.

Да и сама она как картинка, подумала Пэм, глядя на Мейду, в этот момент тоже приближавшуюся к кафе, где было условлено встретиться. Только двигалась Мейда с противоположной стороны.

Шла, уверенно ставя почти полностью обнаженные ноги, покачивая бедрами, поводя загорелыми плечами... и ничем не напоминая беременную женщину. Да и просто женщину тоже — так, девчонка, у которой еще вовсю ветер в голове гуляет.

Пэм предполагала увидеть на Мейде какое-нибудь легкое летнее платье, но ошиблась. Для сегодняшнего утра та выбрала джинсовые шорты, нижние края которых были обрезаны ножницами, причем так высоко, будто их собирались превратить в трусы. Пэм сейчас смотрела Мейде в лицо, но готова была поклясться, что все находящиеся позади нее имеют возможность любоваться ее обнаженными ягодицами — к счастью, лишь нижней их частью.

Как всегда, Мейда оделась, следуя своему излюбленному стилю — немного чересчур. В подобном виде вполне можно было дефилировать по пляжу, но идти в городское кафе...

Хорошо, что здесь есть столики на улице, подумала Пэм. Затем, поздоровавшись с Мейдой, обронила:

— Давай расположимся на воздухе, под тентом, ладно? Что-то мне не хочется заходить внутрь.

Мейда стрельнула взглядом на трех сидевших в углу и откровенно рассматривавших ее ноги парней.

— А то!

Нет, не похожа она на влюбленную, с усмешкой констатировала Пэм. Пожалуй, я погорячилась, решив, будто Мейда любит своего будущего супруга.

— В данной ситуации лучше всего ответить «согласна» или «не возражаю». Просто и понятно.

— А разве то, что я сказала, непонятно? — отодвигая стул и усаживаясь, произнесла Мейда.

Пэм расположилась напротив.

— Не совсем. Твой ответ можно трактовать как угодно.

Мейда фыркнула.

— Трактовать... Ну и словечки у тебя! — Произнесено это было таким тоном, будто Пэм сказала что-то неприличное.

Она вновь втихомолку усмехнулась. Наверное, Мейда воспринимает ее даже не как человека, а как какую-то старомодную, пересыпанную нафталином одежку из прабабкиного сундука.

— Это всего-навсего литературная речь. Именно за нее я получаю от тебя деньги.

Мейда махнула рукой.

— Будь моя воля, я на эту дребедень вообще ни цента не потратила бы. К сожалению, профессия киноактера требует хорошей дикции, поэтому приходится сушить мозги всякими бреднями. И потом, деньги тебе плачу не я, а мой будущий муженек. Мне булочку с заварным кремом и кофе — двойной черный с бренди. — Последняя фраза адресовалась подошедшей к столику официантке.