Читать книгу "Трактат о похмелье - Хуан Бас"

Широко распространено убеждение, что недомогание, ощущаемое на следующий день, объясняется тем, что похмелье – это абстинентный синдром (или синдром воздержания), ломка из-за отсутствия алкоголя. Это справедливо только для алкоголиков, физически зависимых от уровня октана в крови, которые должны пить, как рыбы, ежедневно.

В значении органическом и химическом похмелье – просто-напросто вредное последствие метаболизма алкоголя, переработка печенью поглощенного спирта для его последующего удаления из организма.

Мы пьем этиловый спирт или этанол с некоторой примесью ядовитого метанола. В ходе пьянки и после нее печень с помощью энзима, именуемого алкоголь-дегидрогеназа, перерабатывает алкоголь и превращает его в ацетальдегид – очень вредное химическое вещество, марш-бросок которого по кровеносным сосудам и составляет физическую сущность похмелья. Далее, другой энзим, ацетальдегид-дегидрогеназа, перерабатывает ацетальдегид в уксусную кислоту – химическое соединение, легко окисляющее ткани, и, в конце концов, покидающее тело через легкие в виде двуокиси углерода.

Проблема состоит в том, что печень совершает описанный процесс в свойственном ей, постоянном и не слишком быстром темпе, требующем долгих часов и многих усилий. Потому-то мы и страдаем от похмелья.

В ходе этой работы организм потребляет большое количество витамина В и С, калия, магния и цинка.

Через почки теряется много глюкозы.

Ко всему перечисленному следует прибавить сильное мочегонное действие алкоголя, вызывающее обезвоживание клеток.

Высыхание нервных клеток приводит к мигреням, а клеток желудочно-кишечного тракта – к тошноте.

Такова органическая и химическая сущность похмелья.

Но, кроме того, даже несколько (до шестнадцати) часов спустя после приема алкоголя электроэнцефалограмма показывает нарушения работы мозга.

Академические и классические описания ограничиваются физическим вредом, медицинские и научные исследования – органическими и химическими процессами, оставляя в стороне такой, думается, важный аспект, как психологические последствия, то есть, вызываемые похмельем нарушения умственной деятельности.

Именно этому я хочу посвятить сей трактат, или, точнее, сознавая ограниченность своих возможностей, скромные размышления.

Разумеется, психические нарушения есть следствие физического вреда от алкоголя, залитого «под завязку», результат разрушений, оставленных им в организме. Но давайте сосредоточимся на воздействии пьянства на сознание, на наш до сих пор непознанный мозг.

Каким образом описанные химические процессы влияют на электрическую и химическую активность мозга?

Как хозяйничает похмелье в области, расположенной выше носа и непосредственно за лбом, как оно действует на предлобную кору, управляющую мозгом, где, собственно, и варится на медленном огне чувство ответственности?

Как удается похмелью периодически извлекать из глубин нашего сознания мистера Хайда, притаившегося внутри каждого?

Насколько велик непоправимый ущерб, причиняемый бесчисленному множеству связей и комбинаций клеток мозга, и сколь серьезен вред для функционирования его молекул?

Каковы последствия утраты десятков тысяч нейронов, убитых пьянством?

Каждый мозг – вселенная, огромная и безграничная, а нервные клетки подобны звездам… Сколько вселенных, столько и мозгов.

Впрочем, оставим пантеизм.

Пусть наука, если сможет, ответит на вопросы, касающиеся механики, случайных сбоев и накапливающихся неполадок в работе мозга. Я же ограничусь описанием внешних, поведенческих отклонений и нарушений.

Порассуждаем о похмелье с чисто человеческих позиций.

Благодаря похмелью душа вступает в прямой контакт со всем лучшим и всем худшим, что есть в каждом из нас, общается с адом и раем.

Похмелье, как зубочистка, расковыривает самые черные дыры на дне души, о которых мы и сами не знаем или не осмеливаемся узнать, обнажает в темных глубинах каждого удивительные вещи: и такие, от которых буквально встают дыбом волосы, и гротескные, и низменные, наконец, изредка – возвышенные, чаще – патетические.

Иной раз похмелье, как и продиктовано одним из значений испанского слова resaca, превращает человека в настоящий мусор – существо низкопробное, аморальное и презираемое.

Обращаясь к высочайшим литературным источникам – прошу прощения за упоминание всуе Конрада, Маккарти, Диккенса, Набокова и Кафки – полагаю, что могу сослаться на них и определить похмелье, как некое месиво или рагу из «Сердца тьмы», «Кровавого меридиана», «Посмертных записок Пиквикского клуба», «Лолиты» и «Превращения».

Курц, судья Холден, Пиквик и Гумберт Гумберт маршируют плечом к плечу, взявшись за руки, по темной, вонючей улочке, сплошь в прокисших зловонных лужах, а где-то в самом ее конце осторожно подмигивает неоновым глазом мерзкий полузаброшенный бордель. Словно герои дурацкой телевизионной комедии положений, они ведут пошлую, банальную беседу.

«Казалось, что разом сорвали завесу. Я увидел на мраморном лице выражение мрачной гордости, печать деспотичной власти, самого низкого страха, самого полного и крайнего отчаянья. […] Что-то – образ ли, видение ли – заставило его едва слышно вскрикнуть; он крикнул дважды, почти шепотом:

– Ужас! Ужас!»

«Поутру солнце цвета мочи, похожее на чей-то гноящийся глаз, взглянуло сквозь пыльную завесу на мутный, застывший в бездействии мир […] …вызванное из небытия дьявольское королевство, на землю, с которой наступивший день стер все, не оставив ни дымка, ни развалин, как не оставляет следов кошмарный сон».

«Наш пламенный дух вынужден тащить тяжелую ношу: тюк, набитый суетными мирскими заботами и муками; если же дух ослабевает, груз становится неподъемным. И мы отступаем».

«Грязнейшая из моих поллюций была в тысячу раз чище, чем адюльтер, рожденный воображением писателя с сильно развитым мужским началом или же талантливого импотента. Мой мир раскололся».

«Многочисленные лапки, жалко-тоненькие по сравнению с объемистым туловищем, беспомощно дрожали перед его глазами».

Путешествие в самую сущность первобытного, неосознанного, коллективного ужаса по дороге, ведущей к Апокалипсису, в автомобиле аутизма, простодушия, тупости и эгоизма, во время которого необходимо внимательно следить за дорожными указателями, напоминающими о развращенности и мелочной скаредности, и беспокоиться, как бы руки не превратились в клешни. (ПУСТЬ ЧИТАТЕЛЬ ПРИБАВИТ К ОПИСАНИЮ САТАНИНСКОЕ ЗАВЫВАНИЕ, ОТДАЮЩЕЕСЯ В ГОТИЧЕСКИХ СВОДАХ, СУЕТЛИВОЕ МЕЛЬТЕШЕНИЕ МНОЖЕСТВА МАЛЕНЬКИХ СУЩЕСТВ, ТРЕСК ЖЕНСКИХ ПОДВЯЗОК И ЗАКОНСЕРВИРОВАННЫЙ СМЕХ).

Сравнительная терминология

Склонные к звукоподражательной и визуальной метафоре англичане называют его, как я уже упоминал, hangover, в буквальном переводе – «подвешенный на что-то», что заставляет меня вспомнить о словесном образе, придуманном будоражащим воображение героем очаровательного фильма Ивана Зулуэты «Вспышка». Возможно, он и не имел в виду именно похмелье, а может быть, напротив, обобщил все виды и типы этого неприятного состояния и возвел их в степень мегапохмелья.