Читать книгу "Школа двойников - Марианна Баконина"

– Спасибо за совет, но я не в стенгазете работаю, – так отреагировал на уговоры пресс-чиновника и на милое словечко «заметка» парень, предъявивший удостоверение «Огонька».

Лизавета, случайно подслушавшая этот спор, фыркнула от удовольствия. Еще бы! «Огонек», учрежденный когда-то для просвещения темных, но читающих трудовых масс и считавшийся колхозным чтивом, теперь старательно маскировался под буржуазный «Ньюсуик» и печатал не скромные «заметки», а солидные обзоры. Молодой человек, вполне видный и явно не обделенный дамским вниманием, пристально посмотрел на хихикающую рыжекудрую девицу. Но ответного взгляда не заработал – у Лизаветы не было времени играть в гляделки.

В полночь бетонно-стеклянная коробочка парламентского информационного центра была полным-полна. Известные журналисты и неизвестные доверенные лица потенциальных думцев слонялись по ярко освещенным фойе и лестницам бывшего Дома политпросвета, сидели в обитых красной добротной шерстью креслах большого зала для заседаний, томились в длинных буфетных очередях.

Днем оборудованный в полуподвале буфет показался Лизавете чересчур просторным. Теперь он выглядел тесным: плотная толпа едоков окружала все пять десятков длинных высоких столов, – опытные организаторы позаботились о том, чтобы склонные пропустить рюмочку не засиживались подолгу. Меню было крайне скудным – бульон, бутерброды, пирожки, яблоки, йогурт. Ну, разумеется, чай, кофе и пепси. В качестве деликатеса – традиционный для правительственно-партийных учреждений жульен. Из горячительных напитков – дорогая водка и дешевое шампанское: вероятно, чтобы отсечь и пьяниц, и чревоугодников.

Лизавета оставила в большом зале Славика Гайского с камерой и прочими тяжестями – толстенной стопкой предвыборных материалов, неприлично длинным и посему отпечатанным на дешевой газетной бумаге списком партий и объединений, решивших прорваться в нижнюю палату парламента, и красиво изданными за границей буклетами на тему выборов, – а сама отправилась на дальнейшую рекогносцировку. Наводить «мосты», строить «бастионы» и обозначать «минные поля».

Сначала она попробовала подойти к полиэкрану, но тут же отказалась от этой затеи, увидев, как бдительный охранник, одетый, правда, не в камуфляж, а в строгий темный костюм, дал резкий поворот толстому дядечке в бежевом костюме. Дядечка в новом, но нелепом костюме цвета радикальный беж бросался на ступеньки, ведущие на сцену с полиэкраном, как Матросов на амбразуру. Он пытался обойти охранника слева и справа, что-то долго и тихо говорил, потом достал из кармана запаянную в пластик карточку. Однако документ не произвел на стража ни малейшего впечатления. Лизавета приняла настырного любителя техники за провинциального журналиста. Только в Твери или Рязани еще водятся наивные люди, уверенные, что с «секьюрити» можно договориться.

В верхнем, отданном телевидению фойе Лизавета наконец столкнулась с тем, кого искала. Петя Рюмин два года назад ударно трудился на их телерадиокомпанию, причем ударник упорно бил в одну точку – старался перебраться в столицу. Кто хочет, тот добьется. Петя «взял» Москву и сразу после переезда стал грезить о работе в Лондоне. Завоевать столицу Британии он пока не успел и, как молодой перспективный, был отряжен для освещения отечественных парламентских выборов – человеку, мечтающему жить и работать в стране, породившей парламентскую систему, не вредно проявить себя на ниве родного лапотного парламентаризма.

Собственно, персональная карьера Петра Андреевича Рюмина не слишком интересовала Лизавету. Она помнила Петю как выдающегося сплетника, который не только все про всех знает и вообще «в курсе», но и охотно делится своими познаниями со всяким внимательным слушателем. Найти таких слушателей среди говорливой пишущей публики не просто, поэтому, как только Лизавета стала его расспрашивать, Петя расцвел и зафонтанировал.

Он знал, с кем спали прежний и нынешний пресс-секретари Президента России, а также помощник американского лидера по контактам с прессой. Он рассказал, какой сорт водки предпочитает председатель пока еще действующей Думы, и попутно перечислил болезни главы пока еще действующего Совета Федерации. Обсосав косточки видных политиков, Петя Рюмин перешел к артистам, писателям-сатирикам, певичкам, модельерам и прочим активистам вечной московской тусовки.

Лизавета слушала вполуха, сплетни вообще и в частности мало ее интересовали, но перекрыть поток Петиного тусовочного сознания было практически невозможно. Поэтому оставалось ждать, пока он удовлетворит собственное тщеславие, после чего только и можно будет ввернуть несколько вопросов о присутствующих здесь думских деятелях второго плана.

Петя не подкачал. Он выдал всем братьям по портсигару и всем сестрам по серьгам. А начал с того, что красочно расписал крепких молодцев из ближнего и дальнего окружения фракции либерал-демократов:

– Большинство из них имеют очень удобное удостоверение помощника депутата Государственной думы и личные средства, которых хватает на безбедную жизнь. И помощнику хорошо, и депутату – один имеет возможность тереться вокруг политики и устраивать свои коммерческие делишки, другой не только экономит на ассистентах, но и имеет своих агентов влияния в специфических предпринимательских кругах. Этим все пользуются, не только соколы Жирика. Только у каждого – свои бизнесмены. У кого-то вот такие. – Петя небрежным кивком обозначил, о ком идет речь, – на лестнице кучковались четверо пухлых юношей в разноцветных пиджаках, одинаковых черных брюках и с одинаковыми стрижками не то под бокс, не то под полубокс. – Кто-то любит с перчиком и поострей. У них помощники более изысканные, преуспевающие продюсеры или модельеры, вроде этого фрукта. – Теперь в качестве наглядного пособия был выбран худощавый тридцатилетний мужчина с разболтанной походкой и в шейном платке от Версаче.

Петя осмотрел найденное наглядное пособие, остался доволен и продолжил:

– А вот душа и сердце «Женщин России», – он перешел на шепот, – у нее чертовская интуиция и очень тонкий слух.

Лизавета оглянулась и увидела даму в черном заношенном платье и с лицом народоволки – истовым, серьезным. Платье и выражение лица отличали ее от всех присутствующих, она сразу бросалась в глаза, словно красный стяг среди унылых триколоров. Петя опять тарахтел:

– Ищет своего шефа, мадам – единственная из лидеров фракций явилась сюда заблаговременно. Остальные отсиживаются по штаб-квартирам – ждут, когда верные птички-осведомители принесут на хвосте вести о первых итогах. Никто не хочет прилюдно переживать неудачу. Вот когда начнут побеждать, тогда и появятся.

– Мужественная женщина, – с уважением заметила Лизавета.

– Скорее отчаянная и отчаявшаяся, у нас баб не балуют, парламент не исключение.

Потихоньку, не прерывая светских пересудов, они добрались до буфета. Молодой человек тут же нашел в очереди знакомых, пристроился сам и пристроил Лизавету. Одним из знакомых оказался давешний парень, разъяснивший руководителю пресс-центра, чем отличается «Огонек» от стенной газеты. Лизавета сразу его узнала – не так часто встречаешь журналистов с легкой походкой атлета и хорошей осанкой. Загадка природы – все более или менее преуспевающие прогрессивные журналисты умудряются размордеть и забыть о таком архитектурном украшении, как тонкая талия, за два-три года. Видно, этот парень был из начинающих.