Читать книгу "Девочка-дракон. Наследие Тубана - Личия Троиси"

И это Джованна также делала всегда.

София поспешила в ванную комнату. Если что и было положительного в позднем пробуждении, так это то, что ванная была полностью в ее распоряжении. Девочке нравилось одиночество. Если бы ее спросили, что ей больше всего досаждает в сиротском приюте, то она ответила бы: невозможность уединения. Кругом всегда люди. С тобой в комнате спят десять человек, ты обедаешь в компании с сотней других воспитанников, учишься с остальными тридцатью и так далее. И только утром в ванной можно остаться наедине.

София встала к одному из умывальников и взглянула в зеркало: как и предполагалось, ее рыжие кудрявые волосы совершенно спутались и теперь напоминали круглую шапочку. Вот, оказывается, почему ей дали прозвище Тыква. Она внимательно посмотрела на веснушки вокруг носа в надежде не обнаружить там новые. Это была старая история; когда ей было пять лет, один приютский мальчик рассказал ей о девочке, у которой число веснушек стремительно увеличивалось до тех пор, пока они не покрыли собой все лицо и тело. Кожа у бедняжки стала как у отвратительного красного помидора, и с тех пор она не выходила из дому. Теперь София прекрасно понимала, что эта история была всего лишь шуткой, и все же страх, что подобное может произойти и с ней, продолжал мучить девочку. По этой причине не проходило утра, чтобы она внимательно не осмотрела себя в зеркале. Впрочем, с грустью признавалась она себе, лишь немногим вещам ей удавалось противиться. София верила в эту дурацкую историю с веснушками, страдала от головокружений препротивнейшим образом и была любимой мишенью для всевозможных шуток и колкостей у сестер приюта и его воспитанников из-за того, что не разговаривала с другими детьми. Она стеснялась общаться даже с самыми маленькими, и поэтому все то и дело посмеивались над ней.

Стоя перед зеркалом, девочка внимательно вгляделась в свои зеленые глаза и в маленькое родимое пятнышко на лбу между бровями. Пятнышко было слегка выпуклым, бледно-голубого цвета. Некоторое время назад сестры водили всех воспитанников приюта на регулярный медосмотр, и доктор долго, заинтересованно рассматривал эту странную родинку.

— Она всегда у тебя была?

София робко кивнула. Она и без того страшно боялась врачей, а этот к тому же проявлял к ней чрезмерный интерес. И девочка тут же заподозрила, что у нее какая-то очень тяжелая болезнь.

— Ты уверена?

София снова кивнула.

— Уум…

Это недовольное мычание девочка восприняла как смертный приговор.

— Следи за ним.

— А это опасно? — Голос девочки уже дрожал.

Доктор улыбнулся:

— Нет, нет. Просто за всеми родинками нужно следить. Если заметишь, что она растет, сообщи об этом наставнику и попроси отвести тебя ко мне, договорились?

И София следила, но пока никаких изменений не произошло.

Убедившись, что все в порядке, София встала под душ, наслаждаясь моментом одиночества. Однако повелительный голос Джованны вернул ее в реальность:

— Ну и что! Сколько еще это будет продолжаться? Давай пошевеливайся, тебя ждут занятия!

София вздохнула. Ее жизнь была книгой, в которой имелась только одна страница, повторявшаяся без конца. Даже сны у девочки были одни и те же. Летающий белый город снился ей почти каждую ночь, менялись только детали. Всякий раз, видя его во сне, София ощущала себя счастливой и печальной одновременно. Как прекрасно было то, что в этих снах она так не похожа на себя. Там София была другой, когда смотрела с городских балконов на простиравшийся внизу мир. И голова у нее не кружилась. А главное — она ощущала уверенность в себе, и в голове ее не было ни грустных мыслей, ни забот. Девочка чувствовала себя в своей стихии, словно этот город был ее настоящей родиной, местом, откуда она была родом.

София натягивала свитер и штаны, перескакивая сразу через две ступени. Она влетела в столовую, едва не столкнув Джованну, которая несла поднос с капучино и рогаликом. В большом помещении стояла необыкновенная тишина, дети убежали на занятия, лавки сдвинуты в беспорядке, на длинном столе — грязные чашки.

— Уж на этот раз сестра Пруденция точно тебя накажет, а я буду стоять неподалеку и с удовольствием наблюдать, — буркнула Джованна.

Услышав эти слова, София залпом выпила свой кофе и, схватив рогалик, помчалась в аудиторию.

Едва девочка переступила порог, как директриса метнула на нее гневный взгляд. Казалось, один этот взгляд способен понизить температуру в помещении. Сестра Пруденция была женщина немолодая, но с крепким и прямым, словно камыш, телом. Руки она почти всегда прятала в черную тунику. Нахмуренные брови придавали ее лицу выражение необычайной напыщенности; когда монахиня была слишком раздражена, то поднимала одну бровь, и тогда все присутствующие опускали глаза. Ее волосы были тщательно убраны под черно-белый чепец так, что не выбивалась ни одна прядь, и даже морщины у нее на лбу были прямыми, словно вычерченными по линейке. Она была одинаково требовательна и к себе, и ко всем воспитанникам заведения.

Женщина посмотрела на ручные часы на кожаном ремешке.

— Двадцать минут, — произнесла директриса.

София поняла, что на этот раз очень сильно разозлила директрису. Девочка почувствовала, как запылали ее уши и покраснело лицо, и ей страстно захотелось раствориться в воздухе.

— Вижу, что ты не в состоянии понять, что не права, и упорно продолжаешь вести себя как невоспитанный человек.

— Извините меня… — едва слышно пробормотала девочка.

Госпожа Пруденция, подняв руку, резко прервала ее:

— Ты повторяешь это каждое утро, и выражение сожаления уже потеряло смысл. Во время обеденного перерыва у тебя появится возможность поразмыслить над своими ошибками.

София прекрасно знала, что это значит. Она даже не попыталась протестовать.

— Ты будешь дежурить по кухне всю неделю.

Девочка открыла рот, но так и не промолвила ни слова. Она знала, что все это бесполезно. Однако непомерность наказания оказалась для нее настоящим ударом.

— Займи свое место.

Этот день не был унизительнее остальных. София успевала не хуже других и скорее относилась к числу средних учеников. Она была подвержена хронической рассеянности, но в том не было ее вины. Подперев щеку рукой, девочка полчаса пыталась запомнить каждое произнесенное слово, но потом мысли ее рассеивались, она предавалась мечтам. Частенько она придумывала иной сюжет для прочитанных ею книг, выдумывая новых персонажей и отождествляя себя с ними. По ночам она читала под одеялом с фонариком в зубах, то и дело прислушиваясь, не идет ли с обходом Джованна или другая монахиня. Те книги, которые ей нравились, фантастика или ужасы, ее преподавателям были не по душе, но девочка продолжала тайком добывать их. Все, что порождала ее безудержная фантазия, уводило девочку далеко от маленькой классной комнаты, холодной зимой и раскаленной летом, где она училась вместе с остальными воспитанниками приюта.