Читать книгу "Не будите спящую принцессу - Наталья Резанова"

Праздник стрелков был одним из древнейших в Киндергартене. Говорили, что начало ему положил сам великан Киндер. Это вряд ли, однако традиция и впрямь уходила корнями во тьму веков, когда город еще отражал нападения неприятелей, и от жителей его требовались бойцовские навыки, которые нужно было каждый год демонстрировать. От всего этого нынче осталась лишь стрельба из арбалетов по мишеням под музыку и пение здешней хоровой капеллы.

Свое теперешнее название праздник приобрел в прошлом столетии, когда герцогиня Курвляндская, направляясь с государственным визитом к великому герцогу Букиведенскому, на землях которого, ежели вы не забыли, и расположен Киндергартен, проездом остановившись в городе, пожелала принять участие в празднике, из собственных ручек поразила мишень и была признана королевой стрелков. Властительница Курвляндии была так довольна своей победой, что подарила Киндергартену золотую статуэтку, изображающую фазана. А тогдашний городской совет постановил, что птичка будет вручаться каждый год победителю в качестве переходящего приза.

С тех пор призу стоило бы и поменять название, ибо птичка нынче была не золотая. Нет, первоначального фазана не украли — не случалось таких безобразий в Киндергартене. Но в некую трудную экономическую годину для города (то ли вишни был неурожай, то ли река Киндер обмелела, и лес сплавлять было нельзя) местные власти золотую статуэтку продали, и заменили ее латунной позолоченной копией. Но приз Позолоченного Фазана — это как-то не звучит, и его по-прежнему именовали золотым. И по-прежнему изымали у прошлогоднего победителя для вручения следующему, хотя таких латунных статуэток можно было бы понаделать для всех участников, а также зрителей, включая женщин и детей, и городская казна бы не разорилась.

Но Киндергартен чтил традиции. И я не собиралась их нарушать. Оставалось игнорировать праздник, плеваться косточками из варенья и размышлять о том, что не всегда любование вишнями благотворно влияет на характер.

Должно быть, я слишком глубоко ушла в себя и не услышала стука. Рефлексии мои прервал плаксивый вопль за дверью:

— Милиса! Ми-ли-са!!!

Так меня зачастую, с подачи городского совета, называли здешние обыватели, сократив по возможности официальное «милитисса». Вообще-то я отрекомендовалась опробованным в прошлом сезоне именем Этелинда, благо именно оно значилось в представленных документах. Но это имя не приживалось здесь ни в каких сокращениях.

— Да не заперто же! — раздраженно сказала я.

Дверь распахнулась. За ней обнаружилась Фикхен — дочка бургомистровой экономки. Несмотря на более чем юный возраст, она уже исполняла в доме бургомистра обязанности прислуги за все — в Киндергартене детей из небогатых семей к делу приставляли рано.

— Господин велел вам срочно прийти! — сообщила она.

«Все-таки передрались, — подумала я, подымаясь с места. Все-таки передрались, а они там все с арбалетами. Единственный день в году, когда горожанам разрешено ношение оружия. Как неприятно. Придется вспомнить собственное практическое занятие в Академии имени Скатах: „Как стрелять по движущейся мишени, не превращаясь в оную“».

Но следующее заявление Фикхен отмело сентиментальные воспоминания о преподавательской деятельности.

— Там покойник! Убитый труп мертвого человека!

— Слушай, малявка, ты ничего не путаешь? Может, кто-нибудь пива перепил, или споткнулся и головой ударился?

Я не склонна была ей верить. Разумеется, в Киндергартене люди умирали как везде, но чтоб убийство?

— Ничего я не путаю! — Фикхен обиженно сморщила нос. — Одному дяденьке стрелой попали в лоб! Все так испугались... а господин велел бежать завами.

Это было уже серьезно. Состязание есть состязание, азарт есть азарт, но одно дело — кеглей либо шаром заехать в лоб противнику, а другое — арбалетной стрелой.

— Ладно, идем.

Нехорошо получилось. Надо было все-таки не манкировать местными обычаями и пойти на этот праздник. С другой стороны, я не состою на постоянной службе у городского совета и не обязана предупреждать преступления. Сами виноваты, что полиции не держат. Вот если они меня наймут, чтобы найти преступника, я это сделаю. Разве не за этим я сюда приехала?

Законопослушные граждане Киндергартена не разбежались с площадки перед «Могучим Киндером», где происходили стрельбы. Даже хоровая капелла присутствовала в полном составе. Женщины и дети плакали, мужчины насупленно молчали. Господин Вассерсуп, бургомистр, нервно расхаживал перед пивной. А у входа в переулок Ласковых Телят, ногами к площадке, лежал покойник. Действительно, со стрелой аккурат над переносицей. Я сама бы не сделала лучшего выстрела.

— Приветствую вас, господин Вассерсуп. Не могу сказать «Добрый день», поскольку он оказался недобрым.

— Здравствуйте. — Бургомистр оправил форменный нитяной парик. — Вы мне нужны, госпожа милиса.

«И он туда же. А ведь вначале выговаривал правильно».

— Что ж, приступим. Кто может рассказать мне об обстоятельствах преступления?

— Да не было никакого преступления! — с досадой воскликнул Вассерсуп. — Огорчительный несчастный случай. Рикошет.

— Рикошет? Арбалетным болтом?

«Интересно, кто из нас пьян? Я вроде бы с утра напитков крепче чая не употребляла. Да и от бургомистра вином не пахло. Пивом тоже. Хотя, как мне говорили, на празднике в „Могучем Киндере“ наливают щедрой рукой и участникам, и судьям, и зрителям. Но после стрельб. А тут, судя по всеобщему унынию, к распитию приступить не успели».

— Рикошет. Это все видели. Кого угодно спросите. Вот, к примеру... Пулькер, что вы молчите?

Городской нотариус Пулькер — румянец с его округлой физиономии не мог прогнать даже испуг — выдвинулся из рядов свидетелей и отрапортовал:

— Совершенно верно, сударыня. Во время стрельбы по мишеням, очевидно, в силу неблагоприятных причин, один из участников, а именно сапожный мастер Сай Штюккер промахнулся. При этом его стрела попала во флюгер на крыше пивной «Могучий Киндер», отскочила от нее и поразила зрителя — портного Топаса Броско.

— Вот-вот! Так оно все и было! — подхватили те, кто мог слышать нотариуса.

Я с сомнением посмотрела на флюгер, венчавший крышу пивной. Он изображал дракона. А может, и не дракона, а что-то другое. Во всяком случае, змеиный хвост и козлиное туловище наличествовали. Но это точно была не гидра. Гидру, по гербу ордена, обеспечившего меня работой в прошлом году, я запомнила хорошо.

Речь нотариуса мне не понравилась. Слишком обтекаемая. То есть ему и положено так выражаться, профессия обязывает, но... «В силу неблагоприятных причин»... Ха! Теоретически что-то подобное могло произойти, если бы из арбалета стреляли свинцовыми шариками. В Гран-Ботфорте делают такие. Классическое оружие тамошних наемных убийц. Но здесь ведь Киндергартен, где в ходу обычные болты, без всяких гран-ботфортских извращений.