Читать книгу "Считать виновной - Тесс Герритсен"

Чейз свернул на Лаймрок-стрит. Слева, в том же, что и раньше, здании, помещалась «Айленд геральд». Интересно, изменилось ли что-то внутри? Ему запомнились декоративный потолок, разбитые столы, стена с портретами издателей – все Тримейны. Он и сейчас мог бы описать кабинет редактора, вплоть до старенького «ремингтона» на отцовском столе. Печатной машинки, конечно, давно нет, ее наверняка сменили компьютеры, тонкие, изящные, безликие мониторы. Именно так и должен был руководить газетой Ричард – долой старое, да здравствует новое!

И да здравствует следующий Тримейн!

Проехав дальше, Чейз повернул еще раз, к Чеснат-Хилл. Полмили вверх и там, едва ли не на самой высшей точке острова, особняк Тримейнов. Викторианские башенки, безвкусный, вычурный орнамент… Больше всего особняк напоминал ему чудовищный желтый свадебный торт. С тех пор дом перекрасили в благородные цвета, серый и белый, и он выглядел скромнее, сдержаннее. В нем даже проступила какая-то увядшая красота. Бедный желтый свадебный торт…

Припарковавшись, Чейз достал из багажника чемодан, прошел по дорожке к дому и только шагнул на первую ступеньку, как дверь открылась, – его ждали.

– Чейз! – воскликнула Эвелина. – О, Чейз, наконец-то. Слава богу, ты приехал.

Она тут же упала в его объятия, и ему ничего не оставалось, как прижать ее, почувствовать, как она дрожит, ощутить ее теплое дыхание на своей шее.

Наконец она отстранилась и посмотрела на него пристальным, ищущим взглядом. Ее чудесные зеленые глаза остались все теми же необыкновенно ясными. Роскошные, цвета меда, волосы заплетены во французскую косу. Лицо чуть припухлое, нос красноватый. Она пыталась скрыть это макияжем – на ноздре осталось пятнышко спекшейся розоватой пудры, на щеке выделялся грязноватый след от подтекшей туши. Что стало с его красавицей невесткой? Неужели она и впрямь так глубоко скорбит по мужу?

– Я знала, что ты приедешь, – прошептала Эвелина.

– Выехал сразу, как только ты позвонила.

– Спасибо, Чейз. Я уж и не знала, к кому обратиться. – Она отступила и еще раз посмотрела на него. – Бедняжка, ты, должно быть, совсем вымотался. Идем же, я приготовлю кофе.

Они вошли в холл, и Чейз словно ступил в детство – здесь почти все осталось нетронутым. Тот же дубовый пол, тот же свет, те же запахи. Казалось, повернись, загляни в гостиную и увидишь сидящую за столом мать. Она всегда писала от руки, никогда не пользовалась печатной машинкой и свято верила, что если «раздел светских новостей», как завуалированно называлась колонка сплетен, достаточно пикантен, то редактор примет его и на суахили. Редактор принял не только колонку, но и ее саму. Такой вот брак по расчету.

Печатать мать так и не научилась.

– Привет, дядя Чейз.

Он поднял голову – на верхней ступеньке стояли молодые мужчина и женщина. Неужели близнецы? Не может быть. Чейз изумленно смотрел на спускающуюся пару. Филипп шел первым. Когда они виделись последний раз, племянник и племянница были неуклюжими подростками. А теперь… Оба высокие, подтянутые, светловолосые. На этом сходство и заканчивалось. Филипп двигался с легкой, уверенной грацией танцора, но если он и напоминал элегантного Фреда Астера, то его парой определенно была не Джинджер Роджерс. Спускавшаяся за ним молодая женщина топала, как лошадь.

– Глазам своим не верю – Кэсси и Филипп!

– Ты просто давно не приезжал, – напомнила Эвелина.

Подойдя ближе, Филипп протянул руку – жест скорее незнакомца, чем племянника. Ладонь у него была узкая, изящная, пальцы длинные и тонкие. Рука джентльмена. От матери ему достались и другие аристократичные черты: прямой нос, четкие линии лица, зеленые глаза.

– Причина для приезда ужасная, но я все же рад, что вы здесь, – серьезным тоном произнес он.

Чейз перевел взгляд на Кэсси, которую помнил живой обезьянкой, засыпавшей его вопросами. Как же могло случиться, что она выросла и превратилась в угрюмую молодую женщину? Волосы убраны назад и стянуты так сильно, что лицо как будто состоит из одних только выступающих углов: большой нос, глубокий прикус, голый квадратный лоб. И только в глазах пряталось что-то знакомое, что-то от той десятилетней неугомонной проказницы. Что? Прямота, проницательность, ум?

– Привет, дядя Чейз. – Тон сухой, деловитый. Слишком деловитый для девушки, только что потерявшей отца.

– Кэсси, – обратилась к ней Эвелина, – почему бы тебе не поцеловать своего дядю? Он проделал долгий путь, чтобы быть с нами.

Кэсси спустилась на пару ступенек, приложилась губами к его щеке и тут же торопливо отступила, словно смущенная этой фальшивой демонстрацией чувства.

– Ты определенно выросла. – Это было лучшее из того, что пришло ему на ум.

– Да. Такое случается.

– Сколько тебе?

– Почти двадцать.

– Так вы оба, должно быть, в колледже.

Кэсси кивнула, и ее губы впервые тронула улыбка.

– Я изучаю журналистику в университете Южного Мэна. Решила, что когда-нибудь нашей газете потребуется…

– Филипп учится в Гарварде, – вставила Эвелина. – Как и его отец.

Улыбка увяла, не успев распуститься. Девушка раздраженно взглянула на мать, повернулась и пошла вверх по ступенькам.

– Кэсси, ты куда?

– У меня стирка.

– Но здесь же твой дядя. Он только что приехал. Вернись и посиди с нами.

– Зачем, мама? – бросила девушка через плечо. – Ты и без меня прекрасно его развлечешь.

– Кэсси!

– Что?

– Ты ставишь меня в неловкое положение.

– Не впервые.

Эвелина повернулась к Чейзу:

– Теперь ты видишь? – Голос ее предательски дрогнул. – Я не могу рассчитывать даже на собственных детей. А одной мне со всем не справиться. – Она всхлипнула и торопливо скрылась в гостиной.

Близнецы переглянулись.

– Опять ты все испортила, – укоризненно сказал Филипп. – Сейчас не самое лучшее время спорить и ругаться. Неужели тебе ее не жаль? Неужели нельзя постараться и как-нибудь наладить отношения? Хотя бы на несколько ближайших дней.

– А разве я не стараюсь? – буркнула недовольно Кэсси. – Но она же постоянно выводит меня из себя.

– Не обращай внимания и, по крайней мере, будь повежливей. – Филипп помолчал, потом добавил: – Ты же знаешь, этого бы и отец хотел.

Кэсси вздохнула, потом с обреченным видом спустилась и пошла за матерью в гостиную.

– Наверное. Ладно, попробуем хотя бы ради него.

Филипп покачал головой и повернулся к Чейзу:

– Ну вот. Еще один показательный эпизод из жизни счастливой семьи Тримейн.

– И давно у вас так?

– Уже несколько лет. Просто вы застали нас не в самый легкий момент. Казалось бы, отец только-только умер, и всем надо собраться, поддерживать друг друга. А мы вместо этого расходимся в разные стороны.