Читать книгу "Героев не убивают - Елена Топильская"

Конечно же, такой пейзаж требовал любви. Погруженная в свои мысли о том, что мужчины (перефразируя Зощенко) играют некоторую роль в нашей личной жизни, я пропустила мимо ушей добрую половину монолога журналиста Старосельцева про интриги вокруг президентского дворца. Пришлось прислушаться только тогда, когда Старосельцев настойчиво потребовал отклика.

— …Представляете? Откуда в бюджете такие деньги?

— Какие?

— Четыреста пятьдесят миллионов. Причем не рублей.

— А что, в бюджете нет таких денег?

— Мария Сергеевна! Вы что, с дуба рухнули? Четыреста пятьдесят миллионов баксов на дачу президента? Когда милиционерам нечего платить? Это называется «без порток, а в шляпе».

— Но должна же быть у президента дача? Чем он хуже простых сограждан?

— Но и совесть должна быть у президента. Нам в августе двести пятьдесят миллионов международного долга отдавать, а тут вдвое больше…

— Антон, — он говорил так проникновенно, что я заинтересовалась, — а что, эти деньги планируется взять из бюджета?

— Ха, в том-то весь и фокус. Президент запретил вносить эти расходы в бюджет.

— Ну и замечательно, раз он такой принципиальный. В чем тогда проблема?

— В том, что у президента должна быть дача. Поняв наконец, что я не слышала начала, Старосельцев разъяснил мне, что администрация президента положила глаз на царский дворец в Стрельне, возмечтав реконструировать его под летнюю резиденцию главы государства. Да и вообще, пригодится. Но денег в бюджете на эту пресловутую культуру нет. Поэтому кинули клич олигархам — подайте на восстановление дворца. Всего-то ничего, полмиллиардика какие-то…

Если всем миром скинуться, вообще говорить не о чем. Но, к сожалению, олигархи почему-то еще не выстроились в очередь с мешками денег. И проведенное Антоном журналистское расследование доказывает, что с подачи администрации президента Генеральная прокуратура организовала массированный наезд на сильных мира сего, с целью внушить им, что надо делиться.

— Да ладно, Антон, — отмахнулась я, — почему во всем надо видеть политику? Вы не допускаете, что у наших олигархов и правда есть к чему прицепиться? Помните Ильфа и Петрова? «Все крупные современные состояния нажиты исключительно бесчестным путем».

— Конечно, допускаю, но просто момент очень уж удачно выбран.

Фактически начался передел собственности.

— Возможно, — зевнула я, — но ни мне, ни вам от этого ни холодно, ни жарко.

— Ну как же! — заволновался Антон, но я перебила его:

— Вот так же! К тому куску, который делят наверху, нас все равно не подпустят. Мы-то с вами так и останемся с голой задницей. Вот и объясните мне, чьи интересы вас так волнуют — притесняемых олигархов или честного, но бедного президента?

— Да просто активная жизненная позиция, — ответил Старосельцев, сосредоточенно следя за дорогой. Видимо, понял, что я его активную жизненную позицию не разделю. Не умею я мыслить государственными масштабами. Вот конкретный преступник, конкретный ущерб, конкретная обвиниловка — это понятно.

А что там в верхах происходит — увольте. Это мужчин хлебом не корми, дай порешать вселенские проблемы. А я женщина; мне бы со своими личными проблемами разобраться…

Мой ребеночек, вися на лагерном заборе, уже высматривал, кто приедет его проведать. Потрепав его по макушке, я с некоторой грустью отметила, как он вытянулся, и призадумалась о том, что через пару-тройку лет он притащит в дом какую-нибудь чувырлу и объявит о своей неземной любви к ней. И мне придется ей улыбаться и всячески угождать, Одна надежда на вкус и мозги мальчика — может, совсем уж в курицу не влюбится?

— Как ты тут, кролик?

— Нормально, — пожал он плечами.

— Не скучно?

— Скучно. Тут две проблемы — туалет и делать нечего.

Он кинул выразительный взгляд на дощатый сортир в глубине лагерной территории и вздохнул.

— А кормят как? — приставала я.

— Вкусно.

— А что ты ешь?

— Ничего.

Старосельцев хрюкнул. В прошлом году он принес моему Хрюндику билет на новогоднюю елку в Дом журналиста. С представления ребенок вышел серьезный, я спросила, понравилось ли ему? Понравилось, кивнул он. Интересно было?

Интересно. А чем кончилось? Не знаю, я заснул, был ответ.

— Как тут девочки? — ревниво спросила я, оценивая стайки лолиточек, клубившиеся в отдалении, но прицельно поглядывавшие через плечо на моего Хрюндика.

— Эти? — презрительно кинул он через плечо. — Да никак.

— И никто тебе не нравится?

— Ма, да они все дуры.

— Что, все поголовно? — усомнилась я.

— Ну, не все, — неохотно признал Хрюндик. — Ну а кто не дуры, на тех без слез не взглянешь.

После этих слов стоявший в стороне Старосельцев подошел к Гошке и молча пожал ему руку. Как мужчина мужчине. Я испепелила его взглядом, но в принципе успокоилась. Родительский день удался.

На обратном пути я спросила Старосельцева, не хочет ли его газета опубликовать интересные научные изыскания одного оперативника в области организованной преступности. Я рассказала ему, что в январе подготовила статью для питерского научного издания, описав в ней свой опыт работы по делам, связанным с организованной преступностью, и криминологическую характеристику оргпреступности в регионе, и уже готова была нести статью в редакцию. Но на одной главковской собирушке, за чашкой шампанского, разговорилась с небезызвестным ему Андреем Синцовым, и он во хмелю набросал мне на салфетке выстраданную им схему нашего государственного устройства.

— Смотри, — чертил он кубики, насквозь продирая мягкую бумагу, — у нас господствует командная система. Вот эшелоны власти. — На салфетке появился первый кубик. — Они состоят из команд, интересы этих команд не всегда совпадают. Вот тебе олигархи, они тоже разбиваются на команды, и каждая команда олигархов своими деньгами поддерживает определенную команду из властных структур, предоставляя им финансовую возможность держаться на плаву. — Синцов расчертил кубик на части, соединив каждую из частей стрелочками с соответствующей частью кубика, символизирующего власть. — Это и олигархам выгодно — иметь своих людей во власти. Дальше — силовые структуры.

— И эти по командам? — спрашивала я.

— А как же! Команды из эшелонов власти, по советам своих олигархов, назначают своих людей на ключевые посты в силовых структурах. Назначенные «шишки» методами государственного принуждения защищают декларированные, законные капиталы своих олигархов. А вот это — организованная преступность, — стрелочки от секторов организованной преступности потянулись к «своим» олигархам, — эти ребята защищают теневые капиталы акул бизнеса. Видишь, что получается?