Читать книгу "Визит с того света, или Деньги решают не все - Марина Крамер"

Она понимала, что поступает очень жестоко, говоря такие вещи ребенку, но другого способа переломить его отношение к Хохлу просто не видела.

– Теперь я предоставляю тебе право выбора. Если ты скажешь, что не хочешь больше видеть его в нашем доме, мы развернемся и уйдем.

– И… что будет тогда… с ним… с папой? – испуганно прошептал Грег, запинаясь.

– Не знаю, – жестко отрезала Марина. – Но почему тебя это волнует? Ты ведь не хочешь его видеть, так зачем тебе знать, что с ним будет? Возможно, он выживет и будет жить в другом месте, а возможно – нет. Но какая разница тебе – если ты решил никогда больше не видеть его рядом со мной?

Грег зарыдал в голос, уже не стесняясь ничего и никого. Он не был жестокосердным, он был обычным ребенком, которому хотелось, чтобы мать принадлежала только ему – нормальный детский эгоизм. Но мысль о том, что Женя, возможно, умрет без них, настолько сильно поразила его, что Грег не смог совладать с эмоциями.

– Мама… мамочка… – захлебываясь слезами, рыдал он. – Пожалуйста… пожалуйста, пусть доктор ему поможет… я не хочу… я без него не хочу… он же мой папа… мамочка, я никогда… я больше никогда…

– Ну, что ты за стерва… котенок… – раздался вдруг хриплый голос Хохла. – Зачем… над малым… такое…

Марина незаметно смахнула с глаз слезы, развернула к себе плачущего сына и жестко сказала:

– Запомни свои слова и свои слезы, Грегори. Больше никогда я не вернусь к этому разговору, понял? Ты не вправе решать за меня. Ты всегда будешь принимать то, что я считаю правильным, понятно? И никогда больше ты даже в мыслях не посмеешь обидеть отца.

Грег молча кивнул и кинулся к кровати, взял изуродованную шрамами руку Хохла и прижался к ней щекой:

– Папа… прости меня, ладно?

– Не плачь… – с трудом проговорил Женька. – Я не сержусь…

Но взгляд его, переведенный поверх головы Грега на Марину, красноречиво свидетельствовал о том, что, как только он встанет на ноги, разговор с женой предстоит не из приятных. Она поняла и только плечами пожала – мол, как скажешь.

Марина обошла кровать и села около мужа:

– Ну, ты напугал меня, родной.

– Вижу, что ты совсем голову… потеряла… – вздохнул он, укоризненно глядя на нее. – Грег… ты стул возьми, сядь.

Мальчик, на ходу вытирая глаза рукавом школьного пиджака, побрел в угол палаты, где стояла табуретка.

Коваль поправила одеяло, укрывавшее Хохла до груди, коснулась пальцем укрепленных электродов, перевела взгляд на монитор. Сердце билось ровно, и это внушало надежду на то, что все будет в порядке. Грег уселся рядом с ней и молчал, только изредка переводил дыхание и давил всхлипы.

– Не реви, – негромко велела Марина, заметив, что Женька снова закрыл глаза.

– Я не реву, – шепотом сообщил сын, – мне просто страшно очень…

– Мне тоже, – таким же шепотом призналась она, – я не представляю, как мы будем жить с тобой, если вдруг…

– Ты чего взялась меня хоронить? – поинтересовался Хохол, который не спал, а просто не мог поднять слипающиеся тяжелые веки. – Избавиться решила?

– Придурок, господи, прости, – по-русски сказала Марина.

– Идите отсюда, – попросил Женька, облизывая губы, – ну, правда, Мэриэнн… что толку в твоих посиделках? И пацан вон трясется весь – ты нашла, что ему показать…

– Это я как-нибудь сама решу, хорошо? Ты поспал бы.

– Я бы и поспал, но вы тут сидите, мне хочется на вас смотреть, а глаза слипаются просто, – признался Женька. – Езжайте домой, котенок.

– Я вернусь вечером, – безапелляционно заявила Марина, вставая. – Позвоню отцу, попрошу, чтобы прилетел.

– Зачем дергать старого человека попусту?

– Так, все, молчи! – предостерегающе сверкнула глазами Коваль и добавила шепотом, наклонившись к самому его уху: – Ты нужен мне живой, здоровый и полный сил… понимаешь, да?

Хохол фыркнул и закашлялся, а Марина, невозмутимо распрямившись, поправила прическу и пошла к двери, где ее уже ждал сын.

Всю дорогу до дома Марина грызла себя за то, что заставила ребенка пережить такой стресс. Но она не видела другой возможности показать ему, насколько важен Хохол и для нее, и для него тоже.

Дома Грег сразу ушел к себе, сел за уроки, и Марина получила возможность побыть в одиночестве. Открыв ноутбук, обнаружила письмо от Мышки – подруги, с которой вот уже много лет вынуждена была поддерживать связь вот так – письмами и в аське. Содержание письма моментально вытеснило из ее головы все остальные проблемы. Мышка просила совета, но за сухими и выверенными до последней запятой строчками Марина сразу угадала состояние, в котором находилась подруга. «А еще говорят, что лихие девяностые прошли и остались в истории, – хмыкнула Коваль, вчитываясь в текст. – В этой стране никогда ничего не меняется, просто перетекает в другую форму. Опять разборки, наезды и дележка. Бедная Машка, как же она так влипла-то?»

Обсудить содержание письма она могла только с Женькой, но вряд ли стоило в ближайшее время рассчитывать на его помощь. Справедливо рассудив, что утро вечера мудренее, Марина легла спать.

Всю ночь ее мучил кошмар, который стал возвращаться все чаще и чаще. Ей снился первый любовник Денис Нисевич – человек, с которого началась новая веха в ее жизни. Если бы не он, если бы не его садистские замашки – то не было бы в Марининой жизни ни старого Мастифа, у которого она с кровью вырвала из рук целую криминальную империю, ни Олега Черепа, научившего, как правильно сделать это, ни Сереги Розана – верного помощника и советчика во всех делах. Не было бы любимого мужа Егора Малышева, не было бы рек крови, ранений и ужасов. Не было бы и Хохла. Марина никак не могла определить, какие чувства вызывает у нее умерший любовник – ужас, гнев, благодарность? Она не могла простить ему искалеченной души и изуродованного тела, как не могла простить того, кем она стала благодаря ему. И этот сон, преследовавший ее много лет… Денис, тяжело больной туберкулезом в последней стадии, сидя на табуретке в заброшенном доме в дачном поселке, просит ее:

«Забери меня к себе. Дай мне возможность умереть рядом с тобой, видя тебя, держа за руку».

Она отчетливо помнила этот эпизод, могла рассказать, во что была одета, как причесана, что было в том старом доме, как выглядели приехавшие с ней охранники, какого цвета был платок, в который надсадно кашлял Денис… Это сводило с ума, заставляло просыпаться в холодном поту и потом долго курить в кухне, открыв в любую погоду окно и глядя на сонную тихую улочку Бристоля. Кто бы мог подумать, что через столько лет она все еще будет возвращаться к своему прошлому.

Сегодняшняя ночь не стала исключением. Марина, с трудом заставив себя встать, ушла в кухню и, не включая света, закурила сигарету. Рассвет только-только начал окрашивать улицы города в утренние оттенки, еще не было мальчишек, развозивших газеты, не было молочника и булочника, торопившихся к постоянным клиентам с корзиной свежего хлеба и бутылками молока. Город лениво просыпался, возрождаясь к новому дню. Низкое серое небо, голые ветки деревьев, тихая улица без машин… Пейзаж, ставший привычным за годы, проведенные здесь, но так и не сделавшийся родным.