Читать книгу "Королева сыска - Галия Мавлютова"

Что ж, просчитывая операцию, он допускал и такой поворот. Теперь все зависит от того, кто там, снаружи.

Снаружи толкался бодрого вида пенсионер в спортивной форме и с ротвейлером на поводке.

Своим наличием собака спасла хозяину жизнь. Остается просто уходить.

— Извини, дедуля, пересменок! Накладки и недоразумения! — кричал на бегу человек в милицейской форме, направляясь к припаркованной на набережной, прямо напротив ворот, «девятке». — Сменщик придумал закрыть! Я тут ни при чем! — продолжал он надрываться. Зная, что, пока он орет, пенсионер, которому некуда спешить, будет его слушать, а значит, во двор не войдет.

Когда прогретый мотор «девятки» взревел, готовый унести машину с места, он бросил взгляд на подворотню номенклатурного дома. Старик как раз пропускал в калитку своего пса. Человек за рулем усмехнулся. «Поздно, старче, не старайся, поздно». Через пятнадцать минут он въедет в один неприметный проходной дворик. А еще через десять минут у него будет уже новый облик и новая машина. Тогда ищи-свищи!

«Девятка» понеслась по набережной.

* * *

Из статьи «А вы куда смотрели?», опубликованной в газете «Невское время» от 14.11.99.

«…Убийство депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Сергея Геннадьевича Марьева — еще одно в ряду громких „заказных убийств“, которых в этом году наш город увидел, увы, немало. Это еще один повод московским недоброжелателям губернатора говорить о Петербурге как о криминальной столице России.

Своими раздумьями по поводу произошедшей три дня назад трагедии согласился поделиться с петербуржцами на страницах нашей газеты Дмитрий Викторович Козин, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга.

— Профессия депутата будет в России одной из самых опасных до тех пор, пока у власти остаются люди, не способные и не желающие покончить с преступностью, потому что сами заодно с теми, кто творит зло. Потому что сами потворствуют и способствуют развалу страны, обнищанию народа и, как следствие всего этого, — разгулу криминала.

Криминалитет не боится уже никого и ничего. Мы дожили до таких дней, когда убийства совершаются даже не ради устранения неугодных людей, а дабы запугать всех остальных. Дескать, смотрите, и с вами будет то же самое, если не подчинитесь, не станете плясать под нашу дудку. И их жертвами теперь становятся те, кто еще сохраняет собственное мнение, чистые руки, подлинную независимость, незапятанное имя. Такие люди бесят преступников уже тем, что не все еще продались, не все подчинились им. Убита Галина Старовойтова, убит Михаил Маневич, убит Сергей Марьев.

И мы с Сергеем Геннадьевичем не были друзьями. Просто коллеги, приятели. Сергей Геннадьевич, как и я, шел на выборы как независимый депутат. И победил в честной борьбе. Он так и не примкнул ни к одной из партий, ни к одному из блоков или фракций. Хотя в толпе и за спинами было бы удобней. Но независимость для него была больше, чем слово. Независимость была его жизненной позицией. И кое-кто не мог с этим примириться. Кое-кто посчитал, что одним ударом можно и вывести из политической игры непредсказуемого депутата, и запугать всех остальных. Так вот, не получится. Этим людям, привыкшим продавать, подкупать, запугивать, никогда не понять, что принципы могут быть дороже жизни.

Бесспорно: это политическое и только политическое убийство…»

М.Милларионов, специальный корреспондент газеты «Невское время».

Глава 1

21.11.99, утро

— А вас, лейтенант Беляков, я попрошу остаться.

Григориев и не скрывал своей симпатии к культовому, как говорят нынче, фильму «Семнадцать мгновений весны» — фильму его молодости, и частенько заимствовал фразочки оттуда. Кстати, одними из его любимых героев были проходные персонажи — два старых сыщика, которых Мюллер привлек к расследованию побега радистки Кэт и солдата. «Старая гвардия — она и есть старая гвардия, — любит порассуждать Григориев. — Опыт ничем не купишь. Мюллер это понимал. А у нас не ценят, такими кадрами разбрасываются.

Ежели прослужил жизнь в милиции, или, как там у них, криминальной полиции, то уже глядишь на место преступления и сразу чувствуешь преступника. Почти знаешь — новичок это сработал или опытный, какого полета птица, какой масти.

По следам можно и характер прикинуть: умный, наглый, осторожный, брезгливый или еще чего-то.

Глядишь и соображаешь, чей почерк прослеживается, кто это конкретно мог быть. И сразу откидываешь пустые версии, начинаешь работать, идти по правильной дороге. Нюх дорогого стоит».

После утренней летучки оперативники с шумом отодвинули стулья и потянулись к дверям. Кабинет начальника отдела уголовного розыска Дзержинского района опустел. Остался только лейтенант Беляков. Ну и сам шеф, разумеется.

Подполковник Григориев неторопливо снял очки и тщательно протер стекла носовым платком.

Посмотрел на свет. Протер еще раз, наводя окончательный лоск. Нацепил на нос.

Судя по всему, хороших новостей не будет, решил Беляков. А будут в основном плохие. Небось очередной «глухарек» на него повесят. Как на самого молодого опера. Остальные, дескать, делом должны заниматься…

Он сидел, молчал и ждал продолжения.

— По поводу твоей просьбы привлечь к расследованию марьевского дела майора Юмашеву, — пояснил подполковник. — Короче, я звонил в Главк. Там пообещали связаться с майором и поинтересоваться у нее самой, захочет ли она привлекаться.

Расследование убийства депутата Марьева Сергея Геннадьевича (разумеется, очередной и полный «глухарь») было, разумеется, поручено лейтенанту Белякову — смотри выше насчет самого молодого козла отпущения. Никого не волнует, что на уровне района такое дело никогда в жизни не поднять, что дело это параллельно ведется ФСБ и прокуратурой, — ты обязан завести «корки»[1]у себя и копать до посинения. Таковы правила, против которых не попрешь. А в результате все равно нераскрытое преступление и втык подполковнику от генерала.

— И что Юмашева? — поинтересовался Виктор.

Поинтересовался деланно равнодушно, хотя в душе у него все напряглось. Ну вот, что-то и сдвинулось с этим Марьевым — может, какие-то наводки теперь появятся, а то бьешься, как рыба об стену…

Если, конечно, Юмашева согласится помочь. Должна согласиться. Не может не согласиться…

— Мне вчера из Главка позвонили, — очень спокойно ответил Григориев. И передали ее ответ. Дословно. Она сказала: «Да в гробу я вас всех видела в белых тапках — вместе с вашими вонючими Марьевыми». Это я тебе тезисно говорю, на самом деле она высказала покруче…