Читать книгу "Осенний любовник - Элизабет Лоуэлл"

Элисса спустилась с крыльца.

– Да ты можешь не ходить, – сказал Хантер, – я хорошо понимаю, когда мне объясняют. Давай указания.

– Я подозреваю, что ты сам даешь указания гораздо лучше, чем выполняешь чужие.

Черные брови снова взметнулись и замерли дугами.

– Ты всегда такая язва? – спросил Хантер.

– Конечно, – ответила Элисса. – Дядя Билл называет меня Сэсси <Sassy – колючка (англ.).> с тех самых пор, как я впервые влезла к нему на колени и ущипнула за бороду.

Хантер молча наблюдал за Элиссой, пока она не шагнула в темноту. Девушка остановилась и ласково заговорила с его лошадью. Пахло от нее так чисто и нежно, что у Хантера перехватило дыхание и он силой заставил себя набрать побольше воздуха в легкие.

«Как солнечный день на лугу, – с жадностью подумал Хантер. – Чистая, сладкая и жаркая. Вот именно – жаркая».

Прищурившись, Хантер смотрел, как девушка удаляется от него.

В лунном свете бедра Элиссы легонько покачивались вместе с шелковыми юбками платья по английской моде двухлетней давности. Юбки колыхались при каждом шаге, приоткрывая поблескивавшие в темноте светлые чулки.

Хантер заставил себя дышать как можно глубже, не в состоянии отвести глаз от икр, которые ласкал тонкий шелк и обнимал лунный свет.

"Спокойнее, солдат, – сказал он себе резко. – Это просто еще одна пустая кокетка вроде Белинды. Большие глаза, девичьи вздохи, розовый нежный язычок, облизывающий губы.

Я должен был это понять с первого же раза, как только Белинда стала заигрывать со мной. Но я не понял. А сейчас, черт побери, я ученый. И за свою учебу пришлось заплатить детьми".

Хантер мрачно отогнал от себя жестокую правду о неудавшейся женитьбе. Но все уже в прошлом, незачем ворошить старое.

Война отняла у Хантера все, кроме его собственной жизни и жизни брата.

"Умершие мертвы, похоронены. Все – и Белинда, и Тэд, и Эм. Теперь я ничего не могу сделать, кроме того, что уже делаю – выслеживаю Калпепперов, чтобы предать их суду.

Интересно, чем сейчас занят Кейс. Дай Бог, чтобы он справился со всеми Калпепперами, которые ему встретятся".

Но в общем Хантер не сильно беспокоился о младшем брате. Кейс уходил на войну мальчиком, а вернулся мужчиной, твердым как кремень и безжалостным.

– Хантер.

Нежный, чуть хрипловатый голос, раздавшийся в темноте, звучал как ласка. Помимо его воли кровь Хантера вновь забурлила.

– Не торопись, – сказал он, и тут же усмехнулся про себя: «Прекрасный совет, сам бы им воспользовался».

Едва сдерживая проклятия, Хантер, держа коня под уздцы, пошел за девушкой, присутствие которой обжигало его, как крапива. Сильный холодный ветер обдувал их. Ни на секунду не останавливаясь, они двигались вперед.

Огороженный загон с выветрившийся землей внезапно возник перед ними из тьмы ночи. В тридцати футах от него высилась шатровая крыша сарая. Ветерок доносил оттуда смешанный запах лошадей, сена и пыли. Где-то поблизости из трубы падали капли в корыто, и вода сверкала в лунном свете, от каждой капли поверхность рябило.

Хантеру стало ясно: ранчо Саттонов делалось не на скорую руку, они не ленились и не ждали лучших времен.

Лэддер-Эс строилось человеком, который думал о будущем. Кроме солидного дома из толстых пиленых бревен, здесь были и бревенчатый сарай для угля, загоны, один из них – огромный – для скота, задымленная коптильня. Возделан маленький фруктовый сад и большой огород.

Из главного загона и загонов поменьше доносился шум воды – она текла из трубы в поилки для скота. С огорода тянуло землей, влагой и травами. Для Хантера это было соблазнительнее пряного аромата магнолий, столь любимых Белиндой.

Проницательным взглядом с равным напряжением Хантер всматривался и в затененные места, и в залитые светом. Он ждал опасности и подтверждения того, что ему довелось слышать о ранчо Лэддер-Эс.

Пока все, что он увидел, соответствовало рассказам Кейса и других людей. Ранчо оказалось и точности таким, как описал его солдат из лагеря Халлек, с которым Хантер говорил на прошлой неделе.

"Лэддер-Эс неожиданно красиво для такого дикого места, а какая там девушка – вот уж чудо из чудес! Дочь аристократки и лихого фермера.

Армия пока не подступает к ранчо Саттонов. Майор упрямствует, составляя карту дорог так, чтобы охотиться за индейцами. А они в это время года не подходят близко к ранчо из-за болота".

Хантер понял – солдат кое о чем благоразумно умолчал. Вышеупомянутый майор был настоящий пьяница, озлобленный тем, что ему приходится служить на примитивном Западе вместо того, чтобы блистать знаками отличия на цивилизованном Востоке или поверженном Юге.

Нет сомнений, Руби-Маунтинз – самое дикое место в новом, недавно созданном штате Невада. Родители Элиссы, видимо, искали уединения и, миновав основные пути, ведущие в Орегон вдоль реки Хумбольт, решили осесть среди нетронутой буйной красоты с восточной стороны Руби-Маунтинз. Сразу за ранчо вздымались вверх крутые склоны, отсюда хорошо были видны неровные зубчатые вершины гор. Дорога через Руби-Маунтинз, по которой могли проехать фургоны, шла южнее.

Есть еще два пути, но они доступны только для верховой езды. Перегонять по ним скот, особенно под обстрелом Калпепперов, едва ли кто решится.

Дороги, фургоны, скот, бандиты…

Хантер изучил все окрест, догадавшись, что Калпепперы затаились в этих горах. Война, неудачная женитьба приучили Хантера к выдержке и большой осторожности. И еще – дисциплине.

Хантер изучал очертания Руби-Маунтинз в свете звезд. Он старался запомнить все до мелочей, чтобы ориентироваться в горах ночью, как днем. Отличительное свойство ночного хищника и следопыта.

Хантер был и тем, и другим.

«По крайней мере здесь не надо думать о воде. Настоящий оазис посреди чертовой пустыни. Неудивительно, что Саттоны выбрали его. И неудивительно, что Калпепперы зарятся на это место. Еще бы – вся тяжелая работа сделана, ранчо стоит», – усмехнулся Хантер.

Окруженные пустыней, сами горы Руби-Маунтинз не были засушливым местом. Высокие горные вершины как бы впитывали влагу из зимних туч, а летом и весной посылали ее вниз в виде горных потоков. Ручейки и речки с восточной стороны гор устремлялись к болоту, к Руби-Марш, неся с собой воду и, стало быть, жизнь.

После таяния снегов пустыня ненадолго подкрадывалась ближе к болоту, и оно убегало от ее сухой поступи, оставляя за собой целые мили камышовых зарослей.

Большинство полянок защищалось топями, и такими глубокими, что по ним невозможно пройти. Стадам Саттонов хватало воды и пастбищ. Тропы сквозь рыжие камыши исчезали так же быстро в сухие дни, как и возникали после проливных дождей. Едва ли удастся завтра пройти вчерашним путем, трясина может оказаться смертельной.