Читать книгу "Точка кипения - Али Найт"

Пол был тогда женат на Элоиде. Сначала мне показалось, что Пол сказал «Элоиза», но нет, даже ее имя должно было быть другим — и сложным. Она была натуральной блондинкой. Я не горжусь тем, что произошло спустя год, но у них, слава Богу, не было детей, что делало ситуацию не такой грязной. Просто между нами была связь, которую невозможно отрицать. Первая ночь, которую мы провели вместе, была одним из главных событий в моей жизни. Не стоит и говорить, что наш секс… У меня нет слов, чтобы должным образом описать глубину и искренность всего этого. Я забеременела через два месяца после его развода. Наша история на этом не закончилась, она становилась только лучше и лучше. Пол сделал мне предложение во время уик-энда в Париже, когда я была на седьмом месяце беременности, и мы поженились, когда Джошу исполнился год. Малыш выглядел на нашей свадьбе просто прелестно, когда крутился во все стороны в своем белом костюмчике моряка с голубой отделкой. Моя мама качала его на протяжении всей церемонии в милой деревенской церквушке. После этого она заплакала и сказала, что я поступила очень правильно.

За время совместной жизни мы три раза меняли жилье: квартиру на дом в викторианском стиле, а потом на наш огромный трехэтажный дом возле парка. Пол руководит телекомпанией и очень в этом преуспел. Поэтому мы и осуществили этот обмен. Если так пойдет и дальше, кто знает, что еще мы сможем приобрести. Или, может, Пол скоро выйдет на пенсию. Я больше не работаю полный рабочий день. До того как встретить мужа, я занималась маркетинговыми исследованиями, анализировала поведение потребителей («Мы суем свой нос в чужие дела и получаем за это деньги!» — частенько посмеивались мы возле кулера с водой), но после того, как у меня появился Джош, интересы у нас с Полом стали общие, и я, воспользовавшись случаем, стала исследовать уже телевизионный рынок, чем до сих пор и занимаюсь. Сейчас я работаю в передаче «Криминальное время». Это еженедельное шоу в таблоидном стиле, которое основывается исключительно на видеозаписях, сделанных камерами слежения и зрителями на свои мобильные телефоны, — мы помогаем ловить преступников, от мелких воров до убийц. Даже несмотря на то, что я работаю три дня в неделю, Пол говорит, что я халтурю. Хотя иногда это меня и раздражает, справедливо будет сказать, что мое место — это дом, а место Пола — работа, и мы соединяемся где-то посредине, как четкая диаграмма Эйлера-Венна.

Это утро должно было быть таким же, как любое другое: возня с упаковкой обедов, выпроваживание Джоша и Авы в школу. Обычно почти ничего не может вывести меня из себя, но сегодняшние перебранки детей раздражают до мозга костей. По всему кухонному столу и на стуле разлито молоко, Джош трясет промокшим журналом так, что на стены летят брызги. Мои дети испорченные, и в этом виновата я, потому что слишком много им позволяю и слишком уж стараюсь компенсировать то, чего сама была лишена в детстве. Хотя Пол не против, он очень снисходительный.

Я вхожу в этот хаос в кухне, поднимаю крикетную биту Пола, к которой даже не притронулся и на которую совсем не обращает внимания его неспортивный сын, и возвращаю ее на место в коридоре. Меня вдруг осеняет: я так близко подошла и чуть не ударила его ею, а он даже не догадывается об этом. Поскорее бы 12:30 и обед с Джесси. Сегодня я выпью вина.

Глава 4

Джесси не самая давняя моя подруга, но зато самая веселая. Мы договорились встретиться на Трафальгарской площади; я предполагаю, что она хочет пробежаться по Национальной галерее, но когда я начинаю подниматься по ступенькам, она поворачивает в другую сторону, не желая смотреть на импрессионистов и проталкиваться сквозь толпу туристов возле магазина с открытками.

— Давай пообедаем на улице, будет весело.

— На улице?

— Ага, давай устроим пикник и поедим возле львов.

— Ты с ума сошла? Сегодня денек явно не погожий.

— Где твой дух авантюризма? Давай же, это ведь я плачу, в конце-то концов!

Она лукаво улыбается. Мы обедаем сегодня вместе, потому что недавно была выставка, на которой Джесси продала свою картину, поэтому сегодня она решила это отметить.

Мы выстаиваем очередь в шумном магазинчике, где продают сэндвичи, и с трудом пробираемся по узким дорожкам сквозь встречный поток, а затем садимся на краю одного из фонтанов. Жиронепроницаемая бумага шелестит на ветру, когда мы с жадностью набрасываемся на сэндвичи и наливаем вино в пластиковые стаканчики.

— Ну как ты? — спрашиваю я, выковыривая помидоры из бекона. — На работе все в порядке?

Она жует и кивает:

— Я встречалась с несколькими потенциальными клиентами. Может быть, из этого что-то и получится. Такое чувство, что я на подходе к чему-то значимому.

— Это просто здорово.

— Или же я просто слушаю всякую ерунду.

— Такова доля художника, разве нет?

— Моя так точно.

У Джесси лишь одна любовь всей жизни — ее искусство. Она работала в барах и ночных клубах, чтобы закончить художественную школу, жила где попало, чтобы купить холст, и должна была продолжать работать, чтобы оплачивать аренду и художественные материалы. Каждую свободную минуту она рисует.

— Который час?

Я поддернула рукав куртки, чтобы посмотреть на часы.

— Почти час. А что?

Она не отвечает и оглядывается.

— О, я вижу знакомого! — Джесси машет рукой двум молодым людям, сидящим чуть дальше у фонтана. — Я вроде как встречаюсь с тем, что слева от тебя.

Я внимательно разглядываю парня с козлиной бородкой, которому на вид около двадцати.

— Ему девятнадцать.

— Тебя нужно арестовать! — говорю я с наигранным возмущением.

За годы нашего знакомства Джесси встречалась, бросала и ее бросали миллионы мужчин. Сомневаюсь, что в Национальной галерее найдется зал, который сможет их всех вместить, в то время как мои бывшие любовники свободно поместятся в нашей ванной комнате. У нее в жизни было много страстей, у меня только одна.

Молодой человек машет ей в ответ.

— Разве они не подойдут?

— Может быть, немного позже.

Я удивленно пожимаю плечами. Голуби слетаются и вальяжно расхаживают перед нами. Впереди собирается толпа людей. Все вроде бы как всегда, но что-то не так.

— Джесси, у тебя все хорошо?

Она просматривает сообщения в телефоне. Потом улыбается.

— Как никогда. А как Пол?

Сегодня разговор о нем не наполняет теплом мое сердце.

— У него все нормально. Может, немного расстроен. Мне кажется, его программы имеют успех. Рейтинг «Криминального времени» растет.

— Правда?

— То, что зрители участвуют в программе, действительно здорово. Люди берут мобильные телефоны и голосуют за таких же, как они.

— Интересно, — говорит Джесси, рот которой набит моцареллой, и достает сигарету. — Может, мне стоит поговорить с ним о том, как лучше продать себя? Он действительно знает, как выделиться из толпы. Кстати, который час?