Читать книгу "Воздушная зачистка - Константин Щипачев"

Четыре вертолета поисково-спасательной группы примчались к месту приземления через одиннадцать минут после получения сигнала «бедствие». Отогнав обнаглевших «духов», они собрали всех: и выживших, и тех, кому не повезло.

Взлетев, взяли курс на Кабул. В грузовой кабине одной из «восьмерок» на окровавленном парашютном шелке лежали тела восьмерых погибших. Рядом стояла парашютная сумка с останками штабистки Верки: часть прокопченной грудной клетки, изуродованная голень со стопой, кусок руки в почти непострадавшем рукаве новенького костюмчика из дефицитной синтетической ткани.

Майор-вертолетчик, вероятно, родился в рубашке. Судьба опять ему улыбнулась. Вначале не раскрылся парашют. Не помогли ни прибор автоматического раскрытия, ни вытяжное кольцо. Он летел спиной вниз. До этого приходилось не раз прыгать с высот вдвое меньших, потому «задницей чувствовал» оставшийся у него запас. И догадывался: клапан парашютного ранца не открывается из-за застрявшей в металлическом конусе шпильке. Другой причины быть не может.

Неторопливо, словно до земли еще было не меньше километра, нащупал проклятый клапан, нырнул под него ладонью.

Вот он, сука! Конец оборванного тросика. Потянув за него, ощутил сильный рывок.

Все. Лямки наспех пристегнутой подвесной системы больно врезались в тело, но главное — исправный купол белеет над башкой. Можно отдышаться.

Оглядевшись, заметил других пассажиров, успевших покинуть сбитую «восьмерку». И вдруг рядом, меж расходящихся веером строп, пропела пуля, а снизу донеслись частые хлопки. «Духи» палили по парашютистам из автоматов и винтовок.

Личное оружие перед возвращением в Союз майору пришлось сдать — отвечать душманам, пока болтался под куполом, было нечем. Оставалось одно: раскачиваться на стропах, словно на детских качелях, чтоб максимально усложнить противнику задачу и не дать себя подстрелить как глухаря на ели. Так и раскачивался, пока не долбанулся о матушку-землю…

А сейчас сидел между командиром сбитой «восьмерки» и бортачем, бережно принимал фляжку с обжигающим глотку алкоголем, нервно глотал разок-другой и передавал товарищам по счастливому спасению. Поначалу, спускаясь на парашютах, командир с борттехником посчитали майора покойником — тот просвистел к земле точно мешок со свеклой. Потом, углядев раскрывшийся у самого склона купол, аж разразились матом от радости…

Теперь сидели чуть не в обнимку и молча глушили спирт. За такой счастливый исход просто грех не напиться.

Майор при этом размышлял о жизни и смерти; о новейшем «Стингере», с которым, вероятно, только что довелось «познакомиться». А также о том, что, пожалуй, стоит запомнить сегодняшнее число. Запомнить и до конца отпущенного Богом срока отмечать как второе рождение…

Глава первая СССР. Белоруссия Витебская область, Полоцкий район, поселок Боровуха Май 1986 г

Я — Шипачев Константин — самый молодой командир звена Ми-24 276-го Отдельного боевого вертолетного полка. Мне всего двадцать пять. Ровно четыре года назад окончил Сызранское высшее военное авиационное училище и сразу попал по распределению в этот полк, расквартированный в Витебской области. Успел налетать семьсот пятьдесят часов; стал военным летчиком второго класса. Живу в офицерской общаге по соседству с такими же молодыми и беззаботными холостяками, в числе которых и девять моих однокашников. Но тесные дружеские отношения установились только с двумя: с Сашкой Малышевым и Генкой Сечко. Их неплохо знал еще в училище…

Нашей эскадрильей командует Сергей Васильевич Прохоров — простой владимирский мужик, окончивший ДОСААФ и не имеющий высшего образования. Толковый и смелый летчик, добрейший души человек, отличающийся прозорливостью ума и безграничной порядочностью. В полетах частенько напевает песни и любит беззлобно подшутить над молодыми коллегами.

Поселок Боровуха расположен на севере Белоруссии, рядом с небольшим городком Новополоцк. В десяти километрах южнее раскинулся старинный Полоцк с вознесшимися к небу куполами Софийского собора и Спасо-Ефросиньевского женского монастыря. Тихий, зеленый и чистенький городок с узкими улочками и чрезвычайно приветливыми жителями. Впервые попав сюда и прогуливаясь по набережной Западной Двины, я ощутил странное, не посещавшее ранее чувство умиротворения и бесконечного спокойствия.

Кажется, меня тогда по-настоящему обрадовала та неожиданно пришедшая мысль, что здесь предстоит прослужить как минимум несколько лет…

* * *

Мое звено, как впрочем, и все другие, состоит из двух пар. Первую пару возглавляю я, вторую — старший летчик звена. Отработка взаимодействия пары в воздухе, конечно же, начинается на земле.

Помахивая планшетом в такт медленным шагам, я объясняю Андрею Грязнову особенности предстоящего полетного задания. Командир ведомого экипажа внимательно слушает, изредка задает вопросы; иногда посмеивается, когда я вхожу в раж и забываю, что рядом идет почти такой же опытный летчик. Мы давно летаем с ним в одной паре. Неплохо изучили характеры и привычки друг друга. В общем, нам довольно комфортно служится в одном звене…

— Костя! — слышится сзади знакомый голос. — Костя, подожди!..

Оборачиваюсь. Ну, конечно — по асфальтовой дорожке нагоняют два закадычных друга: Сашка и Генка. Первый прибыл в полк одновременно со мной; второй опоздал на несколько недель — Геннадию пришлось остаться в Сызранском училище для переучивания на Ми-24.

Время обеда. Догнав, мои друзья увлекают нас с Андреем в сторону летной столовой и заговорщицки шепчут:

— Парни, у нас для вас потрясающая новость.

Сейчас начнутся «тайны мадридского двора», поэтому реагирую коротко:

— Выкладывайте. Или не мешайте — у нас завтра маршрут на предельно-малой.

— Говорят, из штаба округа пришел приказ.

— Приказ?..

— Точно — приказ, — уверенно кивает Малышев. — Об убытии одной из эскадрилий нашего полка в Афган.

Грязнов помалкивает и задумчиво переваривает новость. Я недоверчиво интересуюсь:

— Откуда знаешь, чертила?

— Да рядом стоял, когда ваш Прохоров из штаба эскадрильи разговаривал по телефону с командиром полка.

Малышев служит в соседней эскадрилье, и уже успел побывать в Афганистане. А Прохоров командует нашей, в которой летаю я и мои товарищи: Генка Сечко и Андрей Грязнов. Теперь надежда попасть на войну затеплилась и у нас…

На построении в начале следующего дня Сергей Васильевич Прохоров и в самом деле зачитывает личному составу приказ командования о скорой отправке эскадрильи в Афганистан. А точнее, произносит несколько знакомых «ритуальных» фраз. «Для выполнения интернационального долга…» «Нам выпала честь…» «Поддержать народ соседней республики Афганистан…»

И закипела, забурлила подготовка.

До последнего момента уточняются списки командировочных: кто-то не подходит по здоровью, кому-то не позволяют оставить семью обстоятельства. Остальные, руководствуясь советами бывалых «афганцев», бегают по магазинам в поисках самого необходимого для бытового обустройства в месте будущей длительной командировки, точных координат которого пока толком никто не знал.