Читать книгу "Обитель Синей Бороды - Вера Колочкова"

Хм… Неестественно. А как тогда естественно? Честно признать, что это действительно была бы для нее катастрофа? Не надо, не умирайте, не подводите, как я без вас с Николенькой справлюсь? Ведь она именно ее, Соню, боится подвести. Не ее с Олегом, а одну ее! Оставить без поддержки – тебя! – она сказала. А о сыне – ни слова, черт побери!

Вместо ответа Соня глухо кашлянула в кулак, повернула голову к окну, за которым июньский вечер вовсю праздновал нежные сумерки – теплые, ласковые, беззаботные. Сиреневые под бирюзовым небом. Вот бы сейчас рвануть туда, в сумерки… Идти вдоль домов в сторону заходящего за горизонт солнца, смотреть на редкие облака, подсвеченные оранжевой прощальной слезой… Какое малое беззаботное удовольствие и какое огромное. «Если б раньше знать, какое оно огромное», – подумала Соня. Если б она умела раньше это ценить… Нагулялась бы на всю жизнь вперед.

Подозрительно и некстати защекотало в горле – расплакаться еще не хватало. Ага, давай… Вместо ободряющих слов для Екатерины Васильевны слезу пусти. А заодно и обиду на нее выплесни – застоявшуюся, как тухлая болотная вода. Давай, она же все стерпит. Потому что она – хорошая мать. Героическая. Она умеет понять и защитить своего сына. Как умеет, как может… Ей-то зачем твоя тухлая обида сдалась?

Соня улыбнулась через силу, произнесла более-менее задушевно, как уж получилось:

– Идите спать, Екатерина Васильевна. А я посуду помою и тоже спать пойду. Идите. Спокойной ночи. И утром не вставайте, не суетитесь для меня с завтраком, я вас умоляю! Лучше поспите лишний часок.

* * *

Зайдя к себе, Соня устало присела на кровать и в который раз подумала о том, как она ее сейчас раздражает. Широкая, занимающая половину пространства, с нелепыми ангелочками в изголовье. И вспомнилось ей, как они ее покупали… Как хихикали над этими ангелочками, символизирующими полет супружеского вдохновения.

– А что, Соньк, давай приколемся! Пусть будут мещанские ангелочки! Своего рода винтаж.

– Ой, да мне вообще все равно, на чем спать! Лишь бы с тобой! Хоть на раскладушке!

– Хм… Вот за это я тебя и люблю, Сонька. За полное пренебрежение к базису! Для меня тоже надстройка важнее. Надстройка-любовь… Неважно, на чем спать, важно – с кем!

– А еще важнее – как!

– Молчи, бесстыдница. Смотри, как бедный продавец покраснел.

– Да он не слышит, я же шепотом! Тем более он не продавец, а консультант! Значит, и в этом вопросе должен консультировать – как…

И прыснули-хрюкнули оба, с трудом сдерживая в себе смех. Весело им было, надо же…

Соня вздохнула и принялась расстегивать мелкие пуговки на белой блузке. Стянула с плеч, бросила на спинку стула. Теперь юбку…

Надо бы за выходные какой-нибудь другой прикид себе организовать. Порыться в шкафу. Что-нибудь строгое, но легкое. А в блузке и в черной юбке уже невыносимо – на улице плюс тридцать. Тем более кондиционер в офисе сломался. Сегодня еще и начала процесса в суде долго пришлось ждать, сидеть на стульчике в душном коридоре. Еще и психовать, что Олег трубку не берет!

Нет, можно ведь было позвонить, предупредить? Ну, посеял мобильник, с кем не бывает. Зашел бы, новый купил. Можно подумать, проблема. Да, весь он в этом – никак не может выплыть из состояния первой растерянности. Жует неприятность, как жвачку. Да если бы только неприятность.

Соня вдруг застыла, ощутив, с какой неприязнью думает сейчас об Олеге. А ведь договаривалась сама с собой. И слово Екатерине Васильевне давала. Понять, простить. Подождать, потерпеть. Проявить женскую мудрость и снисходительность. И ведь получалось вроде поначалу! И с пониманием, и с терпением, и с мудростью! А сегодня вдруг…

Тихо, тихо. Тихо, нельзя в себя пускать раздражение. Понятно, что причины для него есть, но не стоит срывать чеку с гранаты. Никому от этого лучше не будет. Хуже будет, а лучше – нет. И вообще, надо бы повернуть мысли в другую сторону. В прошлое, например.

Какое громкое для них с Олегом слово – прошлое! Нет у них никакого прошлого, не образовалось пока. Есть только настоящее – обескураженное, нелепое, неправильное. А как это настоящее красиво начиналось, как вспышка света, с первого взгляда друг на друга из толпы! Да, есть что вспомнить, есть!

И толпа была. Толпа абитуриентов, облепившая списки «счастья» на стене в вестибюле юридического. И они, зажатые плечом к плечу. Пальцы, трепещущие, бегущие вниз к фамилиям на букву «п»… Оп! Остановились одновременно. Две фамилии рядышком – «Панкратов О.Ю.», «Панова С.Л.». И дружно хором – а-а-а… Ее – писклявое, взлетевшее вверх, его – басисто-самодовольное, упавшее вниз. И глянули друг на друга…

Вот тогда и вспыхнуло. Кто знает, может, на фоне счастья – поступили-таки! Справа и слева бьется-колышется толпа страждущих, чей-то локоть пребольно вонзился в бок, чье-то тревожное сопение над ухом… А они стоят, прилипли счастливыми взглядами. Олег первый опомнился, схватил ее за руку, вытащил из толпы.

– Ты Панова С.Л.?

– Да… Я Соня Панова.

– А я – Панкратов Олег. Ну что, пойдем, отметим?

– Пойдем…

Так и прошли все пять институтских лет – рука об руку. Счастливые годы – как сон… Учеба – взахлеб, и любовь – взахлеб. Одно другому не мешало. Так уж получилось, что мечта о вожделенном юридическом не только раскрыла объятия, но еще и обласкала любовью. И перспективами зацепиться в большом городе. А что? Если любовь, то и замужество не за горами… Впрочем, Соня о перспективах и не помышляла, куда там! Страшно и подумать об этом было – пачкать любовь хоть и правильным, но все же меркантильным расчетом. Пусть идет как идет… Какая разница, лишь бы вместе. Даже с мамой Олега не хотела идти знакомиться – кое-как затащил.

Екатерина Васильевна, помнится, встретила ее весьма сдержанно. Чаем напоила, но дальше пуговиц, как говорится, не пустила. Говорила приветливо, но с усмешечкой:

– Дайте хоть на вас взглянуть, Сонечка… Уже три года ваше имя в доме на слуху, а мы не знакомы. Непорядок, согласитесь?

– Да… Наверное. Непорядок.

– Вы так считаете?

– Почему – я? Вы сами сказали.

– А где вы живете, Сонечка? В общежитии? Трудно, наверное?

– Мам… Кончай, а? – поднял от чашки с чаем лицо Олег, озарив мать миролюбивой улыбкой. – Я ж тебе говорил – да, в общежитии она живет… Спроси еще, откуда она приехала!

– А почему я не могу спросить? – нарочито наивно взлетели вверх мамины бровки. – Это же понятно – если девушка живет в общежитии, значит, она приехала откуда-то. Не местная, значит. Что в этом особенного, не понимаю?

– Да ничего особенного. Просто видно, что ты с подтекстом спрашиваешь. Успокойся, мам… Расслабься. У нас и правда любовь. Так бывает, придется поверить.

– Прекрати, Олег. В какое ты меня положение ставишь перед Соней? И вовсе я не… Я без всякого подтекста.