Читать книгу "Артур и Джордж - Джулиан Барнс"

Джордж

Джордж отдан в деревенскую школу. Он носит жестко накрахмаленный воротничок и галстук, свободно завязанный бантом, чтобы скрыть запонку, жилет, застегнутый на пуговицы почти до самого банта, и жакет с высокими, почти горизонтальными лацканами. Другие мальчики выглядят не столь аккуратно: на одних грубые, домашней вязки свитера или плохо сидящие куртки, наследство от старших братьев. Кое у кого есть крахмальные воротнички, но только Гарри Чарльзуорт носит бант, как Джордж.

Мать научила его азбуке, отец — простым арифметическим действиям. Первую неделю он сидит в заднем ряду. В пятницу их проверят и рассадят по развитости: умные мальчики будут сидеть впереди, глупые мальчики — сзади. Награда за успехи — перемещение ближе к учителю, к источнику наставлений, к знанию, к правде. А это мистер Восток, и он носит твидовый жакет, шерстяной жилет и воротничок, кончики которого загнаны под его галстук золотой булавкой. Мистер Восток всегда имеет при себе коричневую фетровую шляпу и кладет ее во время урока на свой стол, словно боясь оставить без присмотра. Когда между уроками наступает перерыв, мальчики выходят в так называемый двор, но на самом деле это площадка вытоптанной травы, откуда за лугами в отдалении виднеется Шахта. Мальчики, которые знакомы друг с другом, сразу затевают драку — просто от нечего делать. Джордж никогда прежде не видел дерущихся мальчиков. И пока он смотрит, Сид Хеншо, один из самых грубых мальчиков, подходит и становится перед ним. Хеншо строит обезьяньи рожи, растягивает мизинцами уголки рта, а большими загибает уши вперед, хлопает ими.

— Как поживаешь, меня зовут Джордж, — так он был научен сказать. Но Хеншо продолжает побулькивать и хлопать ушами.

Некоторые мальчики тут фермерские, и Джордж думает, что они пахнут коровами. Другие — сыновья шахтеров и разговаривают как-то по-другому. Джордж узнает имена своих школьных товарищей: Сид Хеншо, Артур Арам, Гарри Боум, Орас Найтон, Гарри Чарльзуорт, Уолли Остер, Джон Гарриман, Альберт Йетс…

Его отец говорит, что он обзаведется друзьями, но он не знает, как это делается. Как-то утром Уолли Остер подходит к нему сзади и шепчет на ухо:

— Ты ненашенский.

Джордж оборачивается:

— Как поживаешь, меня зовут Джордж, — повторяет он.

В конце первой недели мистер Восток проверяет их на чтение, правописание и арифметику. В понедельник утром он объявляет результаты, и они меняются местами. Джордж хорошо читал из книги перед собой, но правописание и арифметика подводят его. Ему велено остаться на задней парте. В следующую пятницу он не исправляется, и в следующую — тоже. Теперь он оказывается в окружении фермерских мальчиков и шахтерских мальчиков, которым все равно, где сидеть, и они даже считают, что чем дальше от мистера Востока, тем лучше, потому что можно плохо себя вести. Джордж чувствует, будто его медленно гонят прочь от пути, правды и жизни.

Мистер Восток разит доску кусочком мела:

— ЭТО, Джордж, плюс ЭТО (удар) равно чему? (Удар, удар.)

Все в голове у него смешивается, и Джордж отвечает наугад:

— Двенадцать, — говорит он. (Или — семь с половиной.)

Мальчики на передних партах хохочут, а затем к ним присоединяются фермерские мальчики, едва до них доходит, что он ошибся.

Мистер Восток вздыхает и покачивает головой и спрашивает Гарри Чарльзуорта, который всегда в первом ряду и все время тянет руку вверх.

— Восемь, — говорит Гарри (или — тринадцать с четвертью) — и мистер Восток поворачивает голову в сторону Джорджа, показывая, как глуп он был.

Как-то днем, по пути назад в дом священника, Джордж пачкается. Мать раздевает его, ставит в ванну, оттирает, снова одевает и ведет к отцу. Но Джордж не способен объяснить своему отцу, почему, хотя ему уже почти семь лет, он повел себя будто беби в пеленках.

Это случается еще раз, а потом еще раз. Родители его не наказывают, но их явное разочарование в своем первенце — глупым в школе, беби по пути домой — не уступит любому наказанию.

— Ребенок унаследовал твои нервы, Шарлотта.

— В любом случае это не может иметь отношения к прорезыванию зубов.

— Мы можем исключить простуду, поскольку сейчас сентябрь.

— И что-либо вредное для пищеварения в еде, ведь на Орасе это не сказалось.

— Что остается?

— Единственная иная причина, на которую указывает книга, это страх.

— Джордж, ты чего-нибудь боишься?

Джордж смотрит на своего отца, на глянцевый клерикальный воротник, на широкое неулыбчивое лицо над воротником, на рот, который произносит с кафедры церкви Святого Марка часто непостижимые истины, и черные глаза, которые теперь требуют правды от него. Что ему сказать? Он боится Уолли Остера и Сида Хеншо и некоторых других, но это значило бы наябедничать на них. И в любом случае не их он боится больше всего. Наконец он говорит:

— Я боюсь быть глупым.

— Джордж, — отвечает его отец, — мы знаем, что ты не глуп. Твоя мать и я учили тебя азбуке и арифметике. Ты умный мальчик. Ты решаешь арифметические примеры дома, но не в школе. Ты можешь объяснить нам почему?

— Нет.

— Мистер Восток учит по-другому?

— Нет, отец.

— Ты больше не стараешься?

— Нет, отец. Я могу решать их в тетради, но не могу решать их на доске.

— Шарлотта, я думаю, нам следует свозить его в Бирмингем.

Артур

У Артура были дяди, которые наблюдали крушение своего брата и жалели его семью. Выход они нашли в том, чтобы отправить Артура в Англию в школу иезуитов. В возрасте девяти лет его посадили в поезд в Эдинбурге, и он проплакал всю дорогу до Престона. Следующие семь лет он проведет в Стонихерсте за исключением шести недель каждое лето, когда будет возвращаться к Мам и порой к своему отцу.

Иезуиты эти приехали из Голландии, привезя с собой свою учебную программу вкупе с методами дисциплинирования. Образование включало семь классов знания: основы, арифметика, начальные знания, грамматика, синтаксима, поэтика и риторика — по году на каждый. Имелась обычная рутина привилегированных школ — Евклид, алгебра и классики, чьи истины подкреплялись впечатляющими побоями. Используемое орудие — кусок резины размером и толщиной в подошву сапога — также прибыло из Голландии и носило прозвище Толли. Одного удара по ладони, нанесенного с полным иезуитским рвением, оказывалось достаточно, чтобы она распухла и изменила цвет. Обычное наказание для мальчиков постарше состояло из девяти ударов по каждой ладони. После грешник еле мог повернуть ручку двери кабинета, где получил побои.

Толли, как объяснили Артуру, обрел свое название от латинской игры словами. Fero — я ношу, ferre, tuli, latum. Tuli[1]— я перенес, и Толли это то, что мы перенесли, верно?