Читать книгу "Иллюзия убийства - Кэрол Макклири"

Мой взгляд привлекает движение наверху, на палубе. Кто-то — кажется, мужчина, но я не уверена в этом, потому что он закутан в плащ с капюшоном, — подошел к перилам и смотрит, как странного пассажира увозят на весельной лодке.

Мой сосед внес некоторое оживление в однообразно хмурое утро.

Когда призыв к молению смолкает, сильный порыв ветра налетает со стороны берега и ударяет по судну так, что начинает раскачиваться оснастка.

— Арабы называют этот ветер ядовитым — замечает член команды, проходящий мимо. Он останавливается и смотрит мне в глаза. — Говорят, такой ветер приходит из пустыни, чтобы сдуть нас, иностранцев, туда, откуда мы явились, и многие в Порт-Саиде верят в это. Не сходите на берег без сопровождения мужчины, мисс.

Пассажир, высаживающийся на берег под покровом темноты, наблюдатель в ночи, угрожающий ветер…

Я возвращаюсь в каюту, чтобы приготовиться к экскурсии по городу, теряясь в догадках, какие другие сюрпризы ждут меня на таинственной земле Нила.

2

Накануне вечером господин фон Райх из Вены предложил мне совершить вместе с ним экскурсию на городской базар в первый день после прибытия в Порт-Саид. Там, заверил он меня, я найду таинственное и невообразимое, а также все, что душе будет угодно купить — от колец до ковров и «даже верблюда, если капитан разрешит взять его на борт».

Сопровождать нас будут лорд и леди Уортон, английская супружеская пара, имеющая деловые отношения с фон Райхом, инженером и изобретателем, некогда работавшим в Египте.

Я слышу гомон, когда подхожу к забортному трапу, где должна встретиться со своими попутчиками. За бортом арабские лодочники кричат и отталкивают друг друга, пытаясь подплыть на лодке ближе к площадке у основания трапа, на которую спускаются пассажиры.

Фон Райх ухмыляется, глядя на эту сумятицу:

— Нам нужна только одна лодка, а там их шесть, воюющих между собой. Лорд Уортон и я будем расчищать дорогу тростями. А вы, леди, держите наготове зонтики.

У обоих мужчин толстые трости с луковицеобразными свинцовыми набалдашниками.

Я спускаюсь за двумя мужчинами по почти вертикальному узкому трапу, а леди Уортон, следующая за мной, говорит:

— Вы убедитесь, что удар палкой — язык, который эти туземцы понимают лучше всего.

Я оглядываюсь назад и чуть не оступаюсь. От неожиданности я вскрикиваю, вместо того чтобы дать ответ даме. Но все равно, поскольку меня официально представили ей только накануне вечером и ввиду великодушного согласия Уортонов сопровождать меня, с моей стороны было бы бестактно напомнить этой леди, что палка — о двух концах.

Крутой трап раскачивается и ударяется о борт судна. Я крепко держусь за поручни и сожалею, что ношу длинное платье, которое значительно увеличивает риск навернуться и сломать себе шею. Наверняка это правило — только сильный пол должен носить брюки — придумал какой-нибудь никчемный мужчина.

На площадке у основания трапа я прикусываю губу при виде того, как джентльмены, размахивая тростями, отгоняют все лодки, кроме одной. Леди Уортон ударяет зонтом по чьей-то руке, ухватившейся за край причальной площадки. У меня нет намерения обращать в оружие свой зонт против себе подобных. Только перевозкой пассажиров на берег эти лодочники могут заработать на кусок хлеба, да и то небольшой.

Мои симпатии на стороне бедного люда, потому что из-за болезни сердца мне пришлось бросить школу и до восемнадцати лет работать на заводе, с трудом сводя концы с концами.[6]

Фон Райх и лорд Уортон первыми садятся в лодку, чтобы помочь нам, дамам, а я сторонюсь, пропуская вперед леди Уортон. Набежавшая волна приподнимает площадку, и я делаю шаг назад, чтобы взяться за перила трапа. И тут кто-то хватает меня за руку и рывком буквально затаскивает в другую лодку. Это происходит так быстро, что я не успеваю даже сообразить, что и как.

— Вот те на! — Все, что я могу вымолвить, когда оказываюсь на скамейке.

— Встретимся на берегу, Нелли! — кричит мне фон Райх.

Я смеюсь в ответ с бравым видом и на всякий случай держусь за борта раскачивающейся лодки, став пленницей четырех арабских гребцов, на которых ничего нет, кроме набедренных повязок.

Это приключение, говорю я себе излюбленную фразу. Ее я повторяю каждый раз, когда попадаю в безвыходную ситуацию.

Я улыбаюсь человеку, затащившему меня в лодку:

— Довезите меня сухой до берега, и я буду очень признательна.

Он разражается длинной тирадой на арабском языке, а я только улыбаюсь и киваю. Для меня пустой звук, что говорит этот человек, но я уверена: он понимает меня и готов услужить. Жаль, я не могу выразить ему сожаление, что мои попутчики столь несдержанно и неоправданно воспользовались тростью и что я восхищена стойкостью и упорством его собратьев даже под ударами палки.

Я размышляю о том, почему столь недобро отзывались европейцы и американцы на «Виктории» о людях из менее развитых стран, когда замечаю, что арабы перестали грести и мы покачиваемся на волнах в нескольких десятках метров от берега.

Человек, с которым я разговаривала, одаривает меня притворной улыбкой, протягивает руку и говорит на безупречном английском языке:

— Гони побольше денег или поплывешь к берегу без лодки.

Я вытаращила на него глаза, у меня отвисла челюсть. Все мысли перемешались в голове, как картинки в калейдоскопе. Эмоции захлестывают меня. Со мной грубо обошлись, меня похитили, а сейчас мне угрожают и шантажируют люди, которым я симпатизирую.

Поднявшись на ноги в неустойчивой лодке, я замахиваюсь зонтом на неблагодарного лодочника:

— А ну греби быстро к берегу!

3

Удобно устроившись в открытом экипаже, мы с попутчиками под палящими лучами солнца едем по узкой немощеной улице Порт-Саида. Она запружена людьми и животными, по ней пролетают пылевые вихри и разносится симфония уличных звуков — ослиные крики, голоса торговцев, визг детей.

По обеим сторонам прижимаются друг к другу двух- и трехэтажные дома с большими балконами, отбрасывающими тени на толпы людей под ними. Балконные окна из почерневшего от времени дерева обнесены решеткой с красивым восточным орнаментом.

Мои попутчики заняты разговором о стратегическом значении Суэцкого канала. Леди Уортон морщит нос от уличных видов, звуков и запахов. Я в изумлении улыбаюсь, видя, как взлетают голуби с террасы, когда по ней проходит женщина в черной чадре, словно волшебница, выпускающая в небо стаю птиц.