Читать книгу "Новый дневник грабителя - Дэнни Кинг"

Я жду, что Олли начнет нести обычную пургу — дескать, все будет нормально, его никто не видел и вообще он профессионал своего дела, как вдруг эта легенда криминального мира выдает фразу, из которой я делаю вывод, что сегодня вечером он разжился не только пепельницей.

— Там не двадцать пять калориферов.

Я останавливаюсь как вкопанный и закатываю глаза.

— О господи! Сколько же ты стырил?

Олли изображает праведное негодование:

— Нисколько. Как у тебя только язык повернулся!

— Тогда их должно быть двадцать пять. Я сам пересчитывал.

— Ну, может, ты обсчитался.

— Гораздо вероятнее, что ты придержал несколько штук для себя в качестве подставок для памятных вещиц из кабака! Или, по-твоему, я не умею считать до двадцати пяти?

— Я тебе не профессор математики и знать не знаю, до скольких ты там умеешь считать, — пыхтит Олли.

Скажу вам по секрету, играть с ним в карты — одно удовольствие, потому что он не может блефовать и одновременно дымить сигаретой. Олли знает, что мне известна эта подробность, поэтому всякий раз, когда мы играем в покер, непременно тушит сигарету, если у него на руках плохие карты. И хотя сейчас он не спешит выбрасывать окурок, правда читается на его физиономии так же ясно, как предупреждение Минздрава на сигаретной пачке.

Я решаю не углубляться в дальнейшее выяснение обстоятельств. Олли понимает, что я вижу его насквозь.

— Значит, так: недостающую часть навара я вычту из твоей доли…

Олли идет в контратаку.

— Может, сперва расскажешь, куда на прошлой неделе ушла система автосигнализации? — Видимо, на горизонте перед ним замаячила планка высоких моральных устоев — где-то в невыносимой дали от нас обоих.

— Говорю же, сперли, — со вздохом повторяю я.

— Знаю, что сперли, я сам помогал тебе ее спереть. Меня интересует, куда она подевалась потом.

— Не знаю, возможно, исчезла вместе с тем таинственным незнакомцем, который увел у меня отличный фонарик. Забрался в фургон, вытащил фонарик из-под сиденья и аккуратно запер за собой дверцу, не оставив никаких следов взлома. Припоминаешь?

— Не-а, — бурчит Олли, мысленно рисуя образ себя любимого. — Уверен, он тут ни при чем.

В это мгновение автостоянку прорезает свет фар. Фургон Электрика кружит вокруг нашего авто, словно акула, учуявшая жертву, потом останавливается позади, бампер в бампер.

— Смотри, Электрик уже здесь, — замечаю я. — Не спеши трясти бумажником, переговоры — мое дело.

— Можно подумать, когда-то было по-другому, — бурчит Олли. Во рту у него, наконец, набирается достаточное количество слюны, и он делает глубокую затяжку.

Электрик открывает дверцу фургона, сползает с сиденья и приземляется на пораженные артритом ноги. Морщится, захлопывает дверь и обходит фургон со стороны кузова.

— Как поживаете, ребятки? Прекрасный вечерок выдался, — вполголоса восклицает он.

Начало довольно неожиданное — настолько, что даже объяснять не стану почему; назову лишь главную особенность Электрика: «разговоров о погоде» этот человек не заводит в принципе. Болтовня по пустякам для него примерно то же, что анестезия для приговоренного к побиванию камнями — нечто совершенно лишнее и неуместное. Единственная причина, по которой Электрик интересуется, как мои дела, или сетует на капризы природы, проста: он старается усыпить мою бдительность, чтобы вместо наличных всучить мне чек.

Ладно, если Электрику охота потрепаться, не отказывать же старику в удовольствии.

— Да-да, мы с Олли только что говорили об этом, — подхватываю я. — Погода не по сезону мягкая. Во многом напоминает золотые осенние деньки моего детства, долгие и теплые, когда бархатный занавес ночной тьмы уже опустился, но действо еще не кончено, и воздух напоен ароматом пастилы, тысячи липких кусочков которой нанизаны на тысячу палочек и протянуты к огню…

Я выжидающе смотрю на Электрика. Теперь его очередь.

— Товар привезли? — хмурит брови он.

Хвала Всевышнему, наконец-то перед нами прежний Электрик — старый знакомый, легкий в общении. Я мотаю головой в сторону нашего фургона.

— Сколько?

Перевожу взгляд на Олли.

— Кгхм… восемнадцать, — с глупой улыбкой отвечает тот.

— Восемнадцать? Ах ты, жадный паршивец! Заныкать один или два прибора — еще куда ни шло, но целых семь штук — это уж чересчур!

— Семь? — Олли что-то высчитывает в уме. — Э-э… значит, осталось семнадцать.

Затевать ссору в присутствии партнеров по бизнесу не годится, поэтому я ограничиваюсь сердитым взглядом и сквозь зубы цежу, что мы разберемся с этим вопросом позднее, после того как ночью сходим на дело.

— Есть планы, ребята? — осведомляется Электрик.

— Да, крупный склад в промзоне. У нас уже все на мази. Завтра притараним тебе телики. Широкий экран, все прибамбасы.

— Отлично. Я всегда придумаю, что делать с теликами, — удовлетворенно кивает Электрик.

— Угу, например, заплатить нам за них вдесятеро меньше положенного, — иронизирую я.

Лицо Электрика искажается гримасой боли, как будто одна мысль о чем-то подобном пронзает его грудь острым кинжалом. Выразить свою сердечную муку он не успевает, поскольку в беседу опять встревает обладатель звания «Лучший мозговой донор года».

— Бекс, ты мне про это не говорил, — обиженно сопит он.

— Олли, дружище, ты, как всегда, все прослушал. Я говорил тебе об этом деле на прошлых выходных, а вчера вдобавок напомнил эсэмэской.

— Да? — Мой напарник достает мобильный телефон и таращится на экран. — Мне ничего не приходило…

— Кстати, по случайному совпадению, точно такое же название носит твоя автобиография, — хихикаю я, радуясь собственному остроумию.

Не правда ли, первоклассный образчик двойной подколки?

Олли тупо смотрит на меня.

— А?

— Проехали, — вздыхаю я.

— Через двадцать минут я должен встретиться с Белиндой, — возражает он.

Я неумолим!

— Что ж, советую принять ледяной душ и вспомнить, как твою собачку переехал грузовик, потому что романтическое свидание придется отложить.

— Но Белинда не любит откладывать свидания, — жалобно произносит Олли, и это он еще мягко сказал.

Белинда (в прежние времена, когда мой приятель еще не успел в нее втрескаться, больше известная как «Блин, дай, а?») — бывалая штучка, на своем веку прошла огонь, воду и медные трубы, что, между прочим, совсем не плохо. Лично я ей не судья, и вообще, если на то пошло, мне было бы гораздо интересней прожить жизнь в мире, сплошь населенном Белиндами, и тащиться от их грязных трусиков, чем прозябать в старости на тоскливой планете Библиотекарей. Электрик в данном вопросе более категоричен, но, думаю, это все потому, что для людей его поколения до сих пор считается нормальным вымазать в смоле и обвалять в перьях свою благоверную только за то, что она осмелилась поднять глаза на разносчика угля.