Читать книгу "Я бы сказала, что люблю... - Элли Картер"

Учителя расселись, один стул остался пустым. Мама заняла место в центре длинного стола.

— Женщины Академии Галлахер, кто приходит сюда? — спросила она.

И вот тут все девушки, включая новеньких, поднялись и ответили хором:

— Мы, сестры Джилиан.

— Зачем вы приходите? — продолжила мама.

— Научиться ее умениям. Не посрамить ее меч. И хранить ее секреты.

— Доколе будете вы трудиться?

— До торжества света и справедливости.

— Как долго вы будете бороться?

— До последнего дня своей жизни. — Мы закончили, и я почувствовала себя персонажем столь любимых моей бабушкой мыльных опер.

Мы сели.

— Добро пожаловать домой, студенты, — объявила мама, сияя. — Вас всех ждет замечательный учебный год. Нашим новеньким, — она повернулась к столу, за котором сидели первогодки-семиклассницы, — добро пожаловать в дружную семью. Вам предстоит, пожалуй, самый нелегкий год в ваших юных жизнях. Но будьте уверены, вас не ждали бы столь тяжелые испытания, не будь вы достойны их. Остальным нашим студентам могу сказать: этот год будет отмечен многими изменениями. — Она взглянула на коллег и, кажется, на мгновение о чем-то задумалась, а потом снова повернулась к нам. — Мы дожили до времен, когда… — Но не успела она договорить, как массивные двери распахнулись. Даже трехлетняя подготовка в школе шпионов не смогла подготовить меня к тому, что я увидела.

Прежде чем я продолжу, пожалуй, стоит напомнить, что у нас ЖЕНСКАЯ ШКОЛА. Здесь только женщины, девочки и девушки, если не считать нескольких приверженцев пластической хирургии и ушных капель мужского пола из числа преподавателей, которых добавили исключительно с целью немного разбавить женское общество. Сейчас же, обернувшись, мы увидели, как в зал входит мужчина, рядом с которым даже Джеймсу Бонду показалось бы неуютно. Индиана Джонс почувствовал бы себя сосунком рядом с мужчиной в кожаном пиджаке и с двухдневной щетиной, который прошел прямо туда, где стояла моя мама, и — о, ужас из ужасов! — подмигнул ей.

— Простите, я опоздал, — сказал он, усаживаясь на свободный стул.

Его появление ошеломило всех, и сначала я даже не поняла, что на нашу скамью между Лизой и Анной протиснулась Бекс. Мне пришлось протереть глаза, когда я увидела ее, ведь еще пять секунд назад она считалась без вести пропавшей.

— Какие-то проблемы, леди? — спросила она.

— Где ты была? — потребовала объяснений Лиза.

— Забудь об этом. Лучше скажи, кто это такой? — встряла Анна.

Но Бекс была прирожденной шпионкой. Она только приподняла бровь и сказала:

— Увидите.

Глава 2

Бекс провела шесть часов на борту частного самолета, но ее кожа цвета капуччино сияла, и она выглядела так, словно только что сошла с рекламного плаката. Мне захотелось хоть чем-нибудь задеть ее и напомнить, что табло перед входом в зал гласило: во время торжественного обеда мы должны общаться на английском с американским акцентом. Но, единственная негражданка США в истории Академии Галлахер, Бекс привыкла быть исключением. Моя мама обошла несколько очень серьезных правил, когда ее старые приятели из МИ-6 позвонили ей и попросили принять их дочь в академию. Зачисление Бекс стало первым противоречивым деянием мамы на посту директора академии (но далеко не последним).

— Ну, так как прошли ваши каникулы? — За столами девушки приступили к трапезе, но Бекс лишь надула пузырь из жвачки и ухмыльнулась, вынуждая нас вытягивать из нее каждое слово.

— Бекс, если ты что-то знаешь, выкладывай, — потребовала Лиза, хотя это было абсолютно бессмысленно. Никто не может заставить Бекс делать то, чего она не хочет. Может, я и хамелеон, а Лиза — будущий Эйнштейн, но в том, что касается упрямства, Бекс — лучший в мире шпион.

Бекс притворно улыбнулась, и я поняла, что она обдумывала эту сцену с полпути через Атлантику. Ведь Бекс склонна к театральным эффектам. Она дождалась, когда все взгляды устремятся на нее, выдержала паузу, и только когда Лиза уже была готова взорваться, взяла теплую булочку из корзинки на столе и с невозмутимым видом объявила:

— Новый учитель. — Она разломила булочку пополам и неторопливо намазала ее маслом. — Мы подвезли его из Лондона сегодня. Он — старый приятель моего папы.

— Имя? — спросила Лиза, возможно, уже планируя, как будет взламывать сеть штаб-квартиры ЦРУ в Ленгли, чтобы добыть побольше информации о нем, когда обед закончится и все разойдутся по комнатам.

— Соломон, — ответила Бекс, обведя нас взглядом. — Джо Соломон. — Вид у нее был загадочный и даже чуть зловещий, и она сказала это точь-в-точь как Джеймс Бонд, если бы он был девочкой-подростком.

Мы все обернулись и посмотрели на Джо Соломона: невозмутимое лицо и беспокойные руки агента не на задании. Зал наполнился шепотом и хихиканьем — это же топливо уже к полуночи раскрутит мельницу слухов на полные обороты. Мне подумалось, что хотя Академия Галлахер — это школа для девушек-гениев, иногда все же вернее было бы делать акцент на девушках.

Следующее утро было сущей пыткой! И поверьте, это не просто слова! Не подумайте только, что это как-то связано с нашим будущим ремеслом! Может, конечно, стоило бы выразиться иначе: первый день занятий выдался нелегким.

Нельзя сказать, что мы легли спать рано… или даже что мы припозднились… что мы вообще ложились. Если честно, почти всю ночь болтали — весь второй курс расположился на ковре из искусственного меха в общей комнате вокруг меня. Там мы и заснули. Когда Лиза разбудила нас в семь, мы решили, что можем либо целый час прихорашиваться, но пропустить завтрак, либо впопыхах натянуть форму и поесть, как королевы, до первой лекции в 8:05.

В эпоху до Соломона вафли и бублики, несомненно, одержали бы верх. Но сегодня перед профессором Смитом сидели девушки с тщательно подкрашенными глазами и губами и урчащими желудками, слушая, как он рассказывает о гражданских беспорядках в странах Балтии. Я глянула на часы. Жест это абсолютно бесполезный в Академии Галлахер, поскольку занятия всегда начинаются строго по расписанию, но мне нужно было знать, сколько секунд отделяло меня от обеда (11705, если вам интересно).

После СТРАМа мы промчались два пролета лестницы на четвертый этаж на занятия с мадам Дабни по культуре и ассимиляции. Увы, сегодня они не включали в себя чаепития. Наконец настало время третьего урока.

У меня болела шея от сна в неудобной позе, я уже заполучила домашних заданий часов на пять работы и сделала для себя открытие: все-таки женщина не может питаться полдня только помадой с вишневым вкусом. Я покопалась в сумке и на самом дне отыскала довольно сомнительную пачку мятных леденцов. Если я рухну в обморок от голода, то надо, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы дыхание было свежее — вдруг кто-то из преподавателей или одноклассниц станет делать мне искусственное дыхание.