Читать книгу "Киллер навсегда - Андрей Кивинов"

– На службе не употребляем. С воскресенья, получается, вы Инну не видели.

– Не видела. И в воскресенье не видела. И в субботу, кажется, тоже. Но так и тишина с тех пор! Ни одного звука.

– Звонить туда не пробовали?

– Нет, зачем? Сами пробуйте.

– Давайте. – Под диктовку Анны Ивановны Катышев принялся нажимать попискивающие кнопки радиотелефона. Потянулись гудки…

– Все равно я бы услышала, если бы дверь открывали…

– Тише! Да, в натуре, никто не отвечает. У вас ключей от их квартиры случайно нет?

– Откуда? Никогда мне не оставляли. У сестры ейной, может, и есть.

– Сестра?

– Да, Лариса. Она иногда заезжала.

– А про любовников ее муж знал?

– Эдуард Анатольевич-то? Догадывался, наверное. Но сталкиваться им, например, не приходилось. Может, и прощал. Видно было, как он ее любит.

– Окна не смотрели? Закрыты? Лейтенант, проверь! По жизни вскрывать квартиру у вас оснований пока нет. Надо искать родственников.

– По жизни-то основания как раз есть, – заметил Волгин. – Их по закону нет.

– Надо искать родственников, – Катышев задумчиво постучал радиотелефоном по столу. – Или ждать, пока муж вернется. Не замечали, он надолго у нас пропадал?

– Дней на пять, на неделю.

– Значит, скоро появится… Ну, что там, лейтенант?

– Все закрыто. Ничего не видать. Но свет, кажется, горит.

– Вот! – Анна Ивановна перекрестилась. – А что я говорю? Надо техника звать. Там дверь такая, что вам не сломать будет.

Катышев хмыкнул и передернул плечами.

– Пошли, глянем. Глядели все вчетвером.

– Да, конкретно сработано, – уважительно протянул ББ, бухая кулаком по стальной, выкрашенной шаровой краской двери, более уместной в хранилищах форта Нокса, чем на лестничной площадке в российской глубинке. А может, и наоборот…

Участковый протиснулся вперед, присел перед замочной скважиной, втянул носом воздух.

– Что там, лейтенант?

– Показалось.

На звонки, как и следовало ожидать, никто не отозвался. Катышев хотел вернуться к соседке, чтобы сесть и подумать, когда Волгин потрогал ручку. Она неожиданно легко повернулась, а вслед за тем лязгнула, опускаясь, вертикальная запорная планка, и дверь начала открываться.

– О-па, не заперто, – удивился лейтенант, а в руке у ББ мгновенно оказался радиотелефон с воинственно торчащей антенной. Чертыхнувшись, он сменил «трубку» на пистолет и двинулся вслед за Волгиным, уже вошедшим в квартиру.

Сергей оружия не доставал, рассудив, что если в квартире обнаружится труп, то убийца все равно давно уже смылся, а посему вероятность затоптать улики намного превышает возможность получить по голове.

В гостиной был полный бардак. Распахнутые дверцы шкафов, вывернутые ящики, битый хрусталь, сорванная картина с отпечатком подошвы на холсте… Волгин покрутил головой, отыскивая источник запаха, пока еще слабого, но слишком характерного, чтобы его можно было с чем-нибудь спутать. Ногой толкнул дверь спальни, заглянул и остался стоять на пороге:

– Приехали…

Девушка лежала на спине поперек кровати, согнутые в коленях ноги были разведены в стороны, лицо прикрывала подушка грозной красно-черной расцветки. В тех же тонах были выдержаны остальное постельное белье, занавески и тканевая обивка стен. Волгин ослабил узел галстука и подошел ближе. Покрытое пятнами тело уже стало опухать, и тонкий витой браслетик на левой щиколотке глубоко врезался в кожу.

В кино трупы выглядят куда приличнее…

Катышев стволом пистолета откинул подушку, морщась, наклонился:

– Так люди сами не умирают… – Пистолет нырнул в кобуру, морщины на лбу начальника разгладились. – Или умирают? Сергеич, ты же у нас спец по жмурикам, глянь опытным глазом. Лично я никакого криминала не вижу.

– Зря. Придушили подушкой, а перед этим, чтобы не сопротивлялась, кулаком приложили. Видишь, как челюсть сломана? Били справа, один удар, профессиональный. В запарке, во время скандала, когда, например, партнерша что-то не то сказала, так ударить сложно.

– Надо же, какие тонкости! Тебе их часто лупить приходится? А я уж надеялся, она сама. Мало ли, сердечко во время оргазма, конкретно, не выдержало…

Милицейский цинизм, без которого просто свихнешься на этой проклятой Богом и людьми оперской работе, был присущ Волгину в неменьшей степени, чем Катышеву, но сейчас слова начальника вызвали раздражение. ББ и сам это понял. Набирая номер дежурной части, примирительным тоном сказал:

– Прикрой ее чем-нибудь… Вон, простыня валяется, – и вышел в гостиную.

Накрывать труп Волгин не стал – обстановка на месте преступления, сколь бы неприглядной она ни была, должна оставаться неизменной до приезда судебного медика и криминалистов. Малейшее изменение может повлечь за собой утрату улики, возможно – единственной, на основании которой преступника можно будет впоследствии привлечь к суду. Это ведь только в кино гениальный сыщик на основе своих умозаключений ловко колет злодея, достаточно лишь собрать всех подозреваемых в одну кучу и в кульминационный момент указать на душегуба пальцем. В жизни, по делам об убийствах, улик оказывается ох как мало, и каждая из них – на вес золота.

Анна Ивановна каким-то образом просочилась мимо участкового и появилась на пороге спальни.

– Господи, срам-то какой! Хоть и непутевая девка была, но так-то зачем?

– Инна? – сурово спросил Катышев, надвинувшись на старушку. – Тогда попрошу вас временно выйти. Потом мы вас позовем, будете понятой. И ты, Волгин, не стой. как столб. Надо в темпе пробежаться по квартирам, может, еще кто этого воскресного беса заметил. Давай иди, я пока здесь покараулю.

У входной двери участковый объяснялся с женщиной, настойчиво пытавшейся прорваться в квартиру.

– Понимаете, пока нельзя.

– Это мне-то нельзя? – спросила женщина так веско, что лейтенант замолчал; воспользовавшись паузой, она шагнула через порог и столкнулась с Волгиным: – О, здрас-с-те! А вы тут что делаете?

Знакомы они никогда не были, но Сергей уже догадался, с кем имеет дело, и Анна Ивановна подтвердила его предположение:

– Это Лариса, Инночкина сестра.

– Ну, и что дальше? – сестра нахмурилась.

Она смотрелась лет на тридцать, была высока ростом, с хорошей фигурой, достоинства которой подчеркивали куртка из мягкой кожи и черные блестящие брючки, купленные в дорогом бутике. Красивой ее Волгин бы не назвал, но впечатление она производила и в памяти оставалась – как и все самостоятельные женщины, привыкшие к мужскому вниманию и не отягощенные финансово-бытовыми проблемами.

– Я недопонимаю ситуацию. В чем дело, офицер? Обворовали квартиру или что-то произошло с Инной?