Читать книгу "Бесы в погонах - Михаил Серегин"

– Ага, – кивнул второй, – Якубов.

И вот тут отцу Василию по-настоящему поплохело. «Быстро он отреагировал! – с досадой подумал он. – И суток не прошло!»

Нет, он не боялся посмотреть в глаза отцу задержанного в его дворе милицией парня: все произошло по закону, со строгим соблюдением всех процессуальных норм; тем более что не он лично этого Сережу задерживал и даже понятым, спасибо супруге, быть отказался. Не боялся он и подобных контактов: было дело, еще до семинарии, служил омоновцем и знал, как разговаривать с подобной публикой. Но он уже столько раз обещал Ольге не ввязываться в «такие» дела!

«Опять Олюшка расстроится!» – подумал отец Василий. Он уже знал, что поедет. Священник не любил оставлять вопросы нерешенными; уж лучше знать, какие претензии к тебе имеют, чем каждый час ожидать, что тебе их могут предъявить, и тогда стройный и понятный мир рухнет, словно карточный домик.

– Вы на машине? – поинтересовался он.

– Ага, – отозвался бугай.

– Назад привезете?

– Откуда я знаю? – хмыкнул тот.

– Тогда я поеду за вами на своей, – кивнул священник. – Где стоите?

– А вон, за воротами джип…

Отец Василий глянул на стоявший за узорной церковной оградой здоровенный внедорожник, задумчиво произнес: «М-да…» – и пошел заводить свой только что вышедший из капремонта старый «жигуль».

* * *

Он ехал за джипом осторожно, старательно соблюдая дистанцию, дабы не врезаться в дорогущую машину.

«Ну вот что ему от меня нужно? – думал он. – Все ведь произошло по закону. Правда, не по бандитскому закону… А может быть, он хочет узнать какие-то детали задержания? Чтобы, к примеру, ментам за нарушение какое предъявить? Нет, напрасно я поехал! Мог бы и сам ко мне пожаловать, не велика птица… Нет, только не ко мне! Ну его к лешему!» – Священник испуганно зажал рот и, удерживая баранку левой рукой, правой широко, истово перекрестился: поминать леших, домовых и прочее бесовское отродье было совершенно ни к чему.

Вот ведь сколько лет прошло, а все еще давали о себе знать мирские привычки: то нечистого помянешь, то его бабушку… Не-ет, лучше уж недругов к их собственной матушке посылать – все ж меньший грех…

Они проехали сквозь центр Усть-Кудеяра, миновали мост через овраг и погрузились в район бараков и старых, прогнивших купеческих домишек. Отсюда до Шанхая было рукой подать. А там бессменно правил Роман Григорьевич Якубов, в обиходе просто Роман, а реже и только для близких – Рома.

Через несколько кварталов джип резко повернул направо, вышел к самому оврагу и здесь, совсем неподалеку от коттеджа главного врача районной больницы и личного друга отца Василия Кости, приткнулся бампером к глухому бетонному забору.

«Ну и судьба у Романа Григорьевича! – сокрушенно покачал головой священник. – Всю жизнь за глухим забором!»

– Пошли, поп! – вышел из машины один из бугаев. – Да не закрывай ты свою развалюху! Кто ее отсюда угонит?

Священник пожал плечами, но дверцу все-таки закрыл. Он знал, что все эти братковские понты ничего не стоят, потому что если его «жигуля» все-таки уведут, он от того же бугая услышит нечто совсем противоположное, типа: а нечего было варежку разевать! Мало ли кто тебе что сказал?!

Отец Василий приподнял рясу, сунул ключи в карман брюк и прошел вслед за братвой в калитку, туда, где в середине огромной, засеянной газонной травой и аккуратно постриженной площадки возвышался невысокий, но весьма симпатичный особняк местечкового и, прямо скажем, не самого крутого авторитета.

* * *

Его провели в огромную гостиную с четырехметровыми потолками, но не предложили даже присесть, и священник сам выбрал для себя наиболее удобное место в стоявшем в самом углу комнаты кресле.

– Привезли?! – послышался за дверями резкий, с яркими командными интонациями голос, и дверь настежь распахнулась, буквально отлетела в сторону и стукнулась о привинченный к паркетному полу маленький резиновый амортизатор.

Священник степенно поднялся. Роман Григорьевич вошел: худой, темноглазый, с резкими чертами лица, со множеством морщин и лысый, как колено.

– Я не понял, батюшка! – булькая гневом, остановился Якубов в паре метров от него. – Что это за беспредел?!

– Поясните вашу мысль, пожалуйста, Роман Григорьевич, – благостно улыбнулся священник. Такой уровень «беседы» он мог выдерживать, даже не особо напрягаясь.

Роман словно ударился о невидимую стену. Ему это не понравилось.

– Слушай меня, сука в юбке! – стиснув зубы, выдавил авторитет. – Моя семья для тебя и для всех остальных козлов за «запреткой»! А за детей я тебе лично моргалы выдавлю! Вот этими пальцами!

Роман выставил вперед крепкие руки и, оттопырив большие пальцы, показал, как именно будет выдавливать священнику глаза.

– Не кипешись, урка, – ласково улыбнулся отец Василий. – Ты конкретно предъяви: что ты, как член правительства, кругами ходишь?

Роман оторопел: такой наглости он никак не ожидал.

Отец Василий знал, что делает. Статус местного священника защищал его от необоснованного наезда ничуть не хуже, чем статус районного прокурора. Конечно, от мелкой, вконец отмороженной шпаны статус – не защита, но от людей, ввиду своего положения вынужденных «отвечать за базар», вполне. А Роман Григорьевич под такое определение подходил не хуже, чем депутат. Сказал – докажи. Не доказал – отвечай. Или освободи место; охотники занять всегда найдутся, только проколись…

– Ты зачем моего ребенка за решетку отправить норовишь? – уже тише, но никак не спокойнее зловеще поинтересовался Роман. – Что я тебе сделал, гнида бородатая?!

– Никого я за решетку отправить не норовлю, – возразил священник. – Твой, с позволения сказать, «ребенок» сам в это дерьмо влез!

– Дерьмо?.. – Авторитет настолько опешил, что его глаза сбежались в кучку, к самой переносице.

«Ну, правильно, для тебя героин не дерьмо, – подумал священник. – Для тебя героин – хлеб с маслом и икрой!»

– Кстати, у вас достаточно взрослый ребенок, чтобы соображать, что делает, – уже с напором продолжил отец Василий и, понимая, что сейчас ему предъявят за ментовскую засаду в цистерне, добавил: – И вообще, мне до одного места, кто там у меня тусуется, лишь бы мое отдохновение от трудов не нарушали! Я и так за день устаю…

– Ну, ты конкретный отморозок! – охнул Роман. – Знал я, что ваша порода козлиная, но чтобы така-ая!.. Дите погибает, а ему лишь бы покой не нарушали?!

«Где ты раньше был, когда твое дите наркоту для перепродажи покупало?! – с горечью подумал отец Василий. – Не тогда оно погибает, когда перед законом ответ дает, а тогда, когда начинает через этот закон переступать!» Но сказал совершенно другое:

– Если ваше дите, слава всевышнему, осознало, что погибает, в чем, кстати, ваша вина, как родителя, основная, – размеренно и членораздельно произнес отец Василий, – пусть приходит ко мне в храм, там и поговорим…