Читать книгу "Если надо - порвем НАТО - Михаил Серегин"

Мудрецкий честно признался в том, что ничего толком не знает, хотя честность его была некристальной. Он знал от комбата о предстоящей возне в грязи. Сопровождающим оказался какой-то капитан в летной форме. Синий цвет настолько контрастировал с пехотными комками, что не обращать внимания на летуна было просто невозможно. На него пялились не только построенные в две шеренги химики, но и все, кто проходил мимо плаца.

Как выяснилось из скупой речи капитана, им предстояло проехать примерно с час, прежде чем они прибудут на место. Обычно товарищам солдатам такого и не говорили, сажали в кузов – и вперед. Скажут вылазь – вылезут, скажут не вылазь – не вылезут. А здесь даже время обозначили. Сразу чувствуется, войска интеллигентные, все образованные, видать. Что ни говори – авиация! Ему еще осталось только координаты назвать.

«Шишига» добросовестно выполнила свою работу, ни разу нигде не заглохнув, а если бы такое случилось, то Мудрецкому пришлось бы взять в руки клизму и обратиться с ней на пару к некоторым частям тела ефрейтора Резинкина, и химвзвод все одно прибыл бы на место. Когда люди вылезли из кузова, их лица наполнились великой скорбью.

Примерно в двух километрах от точки выброски были видны стоящие рядом «вертушки» на аэродроме, а под ногами у бойцов была земля, пропитанная отработанными маслами и керосином, которые суки вертолетчики в течение многих лет сбрасывали в яму. Вскоре образовалось озеро, и до сих пор не понятно, как сюда еще добрый человек не бросил горящую спичку.

– Ну вот, – летун показал объект.

– Ага, – согласился Мудрецкий, – думаю, что курить тут небезопасно.

– Целиком и полностью согласен, – капитан расплылся в улыбке. – Ну что, я могу идти? По дороге все рассказал.

– Да. – Мудрецкий пожал руку, и капитан направился пешочком к аэродрому по накатанной проселочной дороге. Как видно, яму регулярно посещали машины вертолетного полка и продолжали сливать сюда отходы.

– И что нам делать? – Резинкин подошел по чавкающей под кирзовыми сапогами почве к краю горючего «озера», если так можно называть естественно образовавшуюся впадину, принудительно заполненную отходами нефтяной промышленности. Лужа по площади была не больше баскетбольной площадки, но никто не знал, где у нее дно.

– Отойди от края! – Мудрецкий вернул Резинкина к машине.

– Ну и вонища, – брезгливо бросил Фрол и сморщил нос.

Лейтенант оглядел солдат, стоящих в офигевших позах и разглядывающих то, что им предстояло, судя по приказу Стойлохрякова, уничтожить. За четыре недели химики должны были кровь из носа ликвидировать грязь в районе вертолетного аэродрома. При этом на месте нынешнего нефтяного озерца, содержимое которого частенько гадило местную речушку благодаря идущим дождям, должны были быть разбиты чуть ли не клумбы с розами. Во всяком случае, нагрянувшие в гости «бывшие враги» не должны иметь ни единого шанса догадаться о наличии в окрестностях части экологической каки. А отбросы, вот они, прямо перед глазами, переливаются всеми цветами радуги, да еще и воняют!

После минутного стояния, несмотря на гулявший ветерок и изредка приносивший свежий воздух, Юра почувствовал, как у него начала кружиться голова. То же самое явно происходило и с остальными. Заставив людей погрузиться в кузов, Мудрецкий велел Резинкину отъехать от лужи на километр, после чего построил личный состав.

Возмущению народа не было предела. Лейтенанту кричали из строя в нарушение всех воинских уставов:

– Как же так, что же мы будем ладонями, что ли, черпать?

– Куда это все уносить?

– Что, на месте поджечь? – Реплики неслись одна за другой.

– Смирно! – рявкнул Мудрецкий, сам еще плохо себе представляя, каким же образом ликвидировать объемный срач, оставшийся еще с застойных времен, возраст которого исчислялся явно не одним десятком лет.

– Хорошо, хоть тут не воняет, да? – Лейтенант кисло улыбнулся и, поглядев на часы, прикинул, что если они задержатся здесь больше чем на час, то прозевают обед, а это никак невозможно. Вывод напрашивался следующий: немного отдохнуть и обратно. Людей кормить, самому похавать.

Что-то больно быстро хочет комбат порядок-то навести. Юра разрешил народу рассесться в тенечке растущих неподалеку посадок, а сам пошел в кабину, выгнал оттуда Резинкина и завалился спать, повесив наблюдение за диким личным составом на младшего сержанта Простакова.

* * *

Проснулся лейтенант от того, что его куда-то тащили за ногу. Окончательно он в себя пришел, когда огромные мощные руки выдернули его из кабины и поставили перед собой.

– Доброе утро еще раз, – ехидно поздоровался подполковник, разглядывая лицо лейтенанта.

– Виноват, товарищ подполковник, что-то сморило немного.

Комбат не стал слушать объяснения и буркнул:

– Пошли.

Стойлохряков выехал в поле не на персональном ковре-самолете и не на «уазике», он приехал на «ЗИЛе», к которому была прицеплена полевая кухня.

– Загляни в кузов, – приказал комбат. Мудрецкий заглянул. Внутри лежали палатки и запас харчей. – Целый месяц тут будешь жить, – обрадовал подполковник. – Тебе задача – разобраться с озером. Люди должны работать в противогазах, иначе вы тут с ума посходите от вони. Противогазы новые.

– А как работать-то? – не понимал Мудрецкий.

– Завтра все узнаешь. Сегодня приеду в восемь часов, наблюдаю разбитый лагерь. Вопросы есть?

Какие могли быть вопросы? Никаких вопросов у лейтенанта не было.

* * *

День выдался теплым, а ночка оказалась немного прохладной. Валетов, зажатый с одной стороны Простаковым, а с другой – Резинкиным, был повернут и положен на один бок так плотно, что и не повернуться. А внутри палатки какая-то сволочь летала возле уха и постоянно норовила укусить нежного Валетова в щечку. Фрол уже был готов дать твари напиться крови и настраивал себя морально на то, что сейчас ему будет чуточку больно, а затем напившаяся тварь отлетит в сторону и больше никогда к нему не пристанет и даст-таки наконец уснуть.

Самое интересное, что комар был один. Ведь по ходу дела в природе одним экземпляром ничто не обходится, обязательно где-то есть еще. Валетов наконец заставил себя не махать свободной, не прижатой телом к жидкому матрацу рукой и позволил над собой надругаться. Самое сложное – терпеть вначале, когда эта маленькая гадина села, начала, видимо, на ощупь, не чувствуя, перебирать своим хоботочком, для того чтобы найти местечко получше, и потом только полезла за кровью сквозь кожу.

Фрол даже сморщился, поскольку началось впрыскивание вещества, предотвращающего свертывание. Насосавшись по полной, тварь аккуратно вынула свой хоботок и отвалила. Валетов выдохнул с облегчением – наконец-то он уснет! И тут снова – зу-зу-зуу!

– Вампиры! Мать вашу! – далее последовала тихая матерщина, закончившаяся свистом тяжелого сибирского кулака по воздуху.