Читать книгу "Черный трибунал - Виктор Доценко"

Варлам отправился вниз. Вернулся он через минуту и, довольно хмыкнув, произнес, обращаясь почему-то только к татуированному:

— Михей, там зашторено, но вроде как ночник горит.

— Пробить-то мы его здесь пробили, теперь главное — чтобы никого посторонних дома не оказалось. Лады, Варлам, вниз давай. А ты, Валерик, — кивнул Михей спутнику со спортивной сумкой на плече, — доставай свою трубочку.

Остановившись на лестничной площадке рядом с дверью, на которой блестела латунная табличка с цифрой «27», Михей и его спутник Валерик осмотрелись. Подойдя к двери двадцать пятой квартиры, Михей, приложив ухо к потертому дерматину, прислушался — все было тихо. Из двадцать шестой квартиры доносился слабый звон посуды, — видимо, там только сели ужинать.

Тем временем Валерик, сковырнув отверткой телефонный щиток, уже перебирал разноцветные переплетения проводков. Нащупав нужные, зачистил проволоку от изоляции, подключил телефонную трубку с каким-то замысловатым табло, щелкнул наборными кнопками и приложил трубку к уху. Вне сомнения, этот прибор позволял прослушивать через домашний телефонный аппарат все, что происходит за дверью двадцать седьмой квартиры.

— Ну, есть он там? — нетерпеливо спросил Михей.

Валерик редкозубо осклабился.

— Куда денется! С телкой какой-то сидит, понтуется, каким он на Москве крутым был!

— Телка — это хуже, — помрачнел татуированный. — На хер нам свидетели?

— Так что, до завтра отложим?

— Времени мало, завтра в Москву надо возвращаться, — категорично отрезал Михей. — Хрен на нее, мы тут все равно не засвечены. Ладно, отключай свои проводки. Сейчас одно надо: чтобы он нас впустил.

В двери не было смотрового глазка, и это немного облегчало задачу ночных гостей. К тому же нужный им человек жил на съемной квартире и наверняка не был знаком с соседями.

Михей аккуратно вдавил пуговку дверного звонка и тот отозвался мелодичной трелью. Спустя минуту за дверью послышались шаркающие шаги и мужской голос спокойно спросил:

— Кто там?

— Слышь, братан, — произнес Михей приглушенно, стараясь вложить в интонации максимум скорби, — сосед я твой, из тридцать первой. У нас тут мужик один хороший погиб, Петька Сорокин из семнадцатой, так я от домового комитета на похороны собираю. Дай сколько можешь на святое дело, хоть пару рублей, если не жалко!

С той стороны двери послышался характерный звук открываемого замка, зазвенела цепочка… Но едва дверь приоткрылась, Валерик, стоявший сбоку, навалился на нее плечом — спустя мгновение незваные гости ворвались в прихожую.

Несколько беспорядочных ударов, болезненное кхаканье жертвы — и хозяин, даже не успев рассмотреть нападавших, свалился на пол.

Несомненно, ворвавшиеся в квартиру были профессионалами. Валерик, достав из кармана наручники, мгновенно заломил мужчине руки за спину и щелкнул браслетами. Михей же, выхватив из кармана пистолет с загодя навинченным глушителем, бросился в комнату и, заметив лежавшую на кровати поверх одеяла девушку, резким движением навел на нее ствол.

— Вот что, телка, пикнешь — убью! — со зловещим придыханием профессионального убийцы пообещал он.

Тем временем Валерик волок за волосы упиравшегося хозяина; поздний визит поднял его с девушки, и потому, кроме махрового халата, наброшенного на тело, больше на нем ничего не было.

— Свистни-ка Варламу, чтобы он сюда подвалил, — скомандовал татуированный и, сделав шаг к лежащему, неожиданно ударил его в пах. Тот завыл.

— Ну что, гнида, свалить захотел? А как же долги? Скрысятничать хотел? Думал от нас убежать? Зря думал: от братвы далеко не убежишь!

Минут через пять в квартире появился и Варлам. Сперва взглянул на лежащего, оценил неестественную зелень его лица и уведомил глумливо:

— Это еще цветочки. Через полчаса ты вообще пожалеешь, что родился на свет.

Затем обратил внимание на девушку — та лежала ни жива ни мертва от страха, забыв даже прикрыть свои оголенные груди и вполне аппетитные бедра.

— Во, телка, какая ты сисястая! Че, пацаны, с собой заберем или как?

— Первым делом, первым делом — самолеты, ну а девушки, а девушки — потом, — продекламировал Михей. — Запри-ка ее пока в ванной и кляп какой-нибудь в рот засунь, чтобы не орала. А ты, Валерик, обыщи, что тут ценного есть. Не мог же он из Москвы свалить пустой!..

…Спустя полчаса московский бизнесмен, скрывавшийся от кредиторов в Краснодаре, действительно пожалел, что родился на свет.

Конечно же свою вину он знал. Конечно же он видел, кто перед ним, но все-таки попытался договориться.

— Ребята… — начал он, с трудом справляясь с естественным волнением.

— Мы те не ребята, ребята у мамки сиську сосут, — прервал Михей, доставая из внутреннего кармана несколько сложенных вчетверо листков бумаги. — Заткнись лучше и слушай, что я тебе говорить буду. Так-так-так., . Ага. Вот. — Он принялся читать с выражением:

— «Расписка… Я, Леонид Петрович Юшкевич, 19 апреля 1998 года взял в долг у Владимира Валерьевича Бурнуса двадцать две тысячи долларов. Обязуюсь вернуть не позже, чем через четыре месяца». Ты Леонид Петрович Юшкевич? Что молчишь, сука?! Не слышу! Ты?!

— Да, — с трудом ворочая пересохшим языком, отозвался хозяин квартиры.

— Брал деньги?

— Брал.

— Почему не отдал?

— Да сами же понимаете — кризис! Я бы и отдал, у меня счета в Мост-банке и «СБС-Агро», так ведь валюты нет! Предлагают или рублями по шесть триста, или в Сбербанк переводить… Да еще с ГКО моя фирма влетела…

— Нас это не колышет. Мы тоже влетели. А вот еще одна расписка. Читаю:

«Я, Леонид Петрович Юшкевич, 20 января 1998 года взял в долг у Ольги Дмитриевны Самоделок пятьдесят четыре тысячи долларов. Обязуюсь вернуть шестьдесят четыре тысячи долларов не позднее…» А вот еще: банковская платежка о перечислении на твою долбаную фирму предоплаты в сто двадцать пять тысяч долларов. Капусту ты получил, обналичил — это мы тоже знаем. Товар не поставил. Брал?

Крыть было нечем.

— Брал…

— Чем ответишь?

Должник промолчал.

— У тебя тут что-нибудь вообще есть? — спросил Михей.

— У него наликом сто четырнадцать штук, какая-то мелочь и кредитки «СБС-Агро», — доложил Валерик, делавший в квартире обыск, и, поставив на стол «дипломат», щелкнул замками — на столешницу посыпались тугие брикеты стодолларовых купюр и россыпь кредитных карточек. — На антресолях среди хлама нашел.

— Ага, уже легче… — немного повеселев, резюмировал татуированный. — А остальные? А нам за работу? А бизнесменам нашим за моральный ущерб? Так чем ответишь, сучонок?!

— Я отдам… потом, когда с делами разберусь, — умоляюще глядя на бандитов, пролепетал должник.