Читать книгу "Мэгги без царя в голове - Кейси Майклз"

— Никогда не бойся высказывать свое мнение, Мэгги. Какая разница, кто что подумает? Пропускай это мимо ушей, вот и все. Не думай об этом.

Мэгги запустила пятерню в свои недавно подстриженные и мелированные волосы и встала.

— Да я об этом вовсе и не думаю. Ни капельки не переживаю. — Мэгги неэлегантно плюхнулась на диван, а Сен-Жюст грациозно присел напротив. — Ну ладно, ладно, не скалься. Да, я переживаю. Чуть-чуть. И зачем только я читаю эти отзывы?

— Я повторюсь, любовь моя: ты слишком не уверена в себе. Я в жизни не встречал такого закомплексованного человека, а ведь я всю жизнь провел подле Стерлинга. Хотя погоди, ты же знаешь. Ты же его и создала.

Мэгги посмотрела на свой никотиновый ингалятор, затем на пачку сигарет на кофейном столике. Интересно, продала бы она душу дьяволу за сигарету? Хорошо все-таки, что ее фантазии хватило только на Алекса со Стерлингом. Вызови она парня с рогами, копытами и хвостом, и ей пришлось бы по-настоящему туго.

— Бедный Стерлинг. Похоже, ему достались все мои слабости.

— Верно. А меня ты одарила всем, чем сама хочешь обладать. И обладала бы, если бы поверила, что чего-то стоишь. Кстати, о птичках: ты могла бы и заметить, что у меня в руке ключ.

В желудке у Мэгги что-то сжалось. Что это с ней? Похоже, сегодня будет особенный день. Готова ли она к нему?

— Ключ миссис Голдблюм?

— Раньше был ее. Но с утра он мой. Миссис Голдблюм вообще-то планировала уехать через пару недель. Но ее сестра упала, играя в шаффл-борд, и сломала шейку бедра. Миссис Голдблюм моментально собралась и уехала ни свет ни заря, оставив квартиру в нашем полном распоряжении. Ужасно печальный повод, бедняжка. Мы перенесем остатки вещей, как только Носокс вернется. Что же ты будешь без нас делать, Мэгги?

Мэгги выпятила подбородок (лучше не смотреть на сигареты). Вот оно как. Миссис Голдблюм сдала (на словах, не подписав никаких бумаг) свою квартиру в аренду Алексу и Стерлингу, а сама укатила на неопределенное время к сестре в Бока-Ратон.

— Вы переезжаете в квартиру напротив. Думаю, я как-нибудь справлюсь.

Сен-Жюст скрестил длинные ноги. Воплощение утонченной элегантности, даже в современной одежде. Но для Мэгги он идеальный герой, когда одет в костюм эпохи Регентства.

Она создала его совершенством — по крайней мере, он был совершенством в ее глазах. Но, если честно, он был мечтой любой женщины. Статный, с чувственными губами Вэла Кил-мера[3]. Высокий, поджарый, мускулистый, как Клинт Иствуд в старых вестернах, что крутят по кабельному, — женщины рыдают над ними до сих пор. Голубые глаза, как у Пола Ньюмана в фильме «Хад»[4]. Загорелая кожа, морщинки у глаз, копна черных как смоль волос. Голос как у молодого Шона Коннери в роли Джеймса Бонда — смесь шотландской хрипотцы с британским акцентом, от которой десятилетиями таяли девичьи сердца. Аристократический нос Питера О'Тула[5]. До боли желанным, вот каким был виконт Сен-Жюст.

Она придала ему уверенность в себе, которой ей самой не хватало. Остроумие, которым она обладала на бумаге, но на людях — крайне редко. Она была из тех, кто просыпается в два часа ночи и говорит себе: «Так вот что надо было ответить, когда она пошутила насчет моих бедер!»

Она сделала его смелым, чтобы скрыть свои страхи. Независимым от родителей — сама она до сих пор силилась порвать стальной канат пуповины, которая связывала ее с семьей. Она сделала его дерзким, остроумным, убийственно-саркастичным, очаровательно-утонченным.

В общем, идеальным героем — идеальным героем эпохи Регентства.

Потом она добавила ему пару-тройку недостатков. Абсолютно совершенный герой — всего лишь стереотип, пластмассовая фальшивка. Недостатков, которые сделали его реальнее, но не считались недостатками в Англии эпохи Регентства, где правили джентльмены, а леди только разливали чай. Она сделала его высокомерным. Немного эгоистичным. Чуть-чуть деспотичным. Всезнайкой.

Все это было просто замечательно, пока он обитал на страницах ее книг, распутывая преступления и соблазняя прекрасных дам. Но жить с идеальным героем в одной квартире? Да, это проблема.

Мэгги знала, что могла бы броситься к нему в объятия и воскликнуть: «Возьми меня, мой прекрасный герой, я твоя!», будь она легкомысленной пустышкой, дурочкой. Не беспокойся она, что однажды он может исчезнуть из ее жизни так же внезапно, как появился. Будь она охотницей на мужчин… но она не была.

Хотя сейчас, вот прямо сейчас, он так привлекателен…

— Мэгги? Мэгги, ты бы хоть притворилась, что слушаешь.

— Что? Ой, Алекс, прости. Что ты сказал?

— Я предложил тебе поужинать со мной и Стерлингом в честь нашего первого вечера в новом доме. Я уже взял на себя смелость заказать столик у Беллини на восемь вечера. Но ты, конечно, можешь просидеть здесь сутки напролет, читая дурацкие рецензии, если хочешь.

— Все, все, все, больше никаких рецензий я не читаю. Вообще никогда. Потому что ты прав. Толку от них никакого.

— Ну, если им не удалось убедить тебя добавить в мою жизнь немного романтики, то и впрямь никакого.

— Ладно, расслабься, намек понят. Мне сегодня еще надо успеть поработать. Сколько времени?

Сен-Жюст взглянул на маленькие часы на тумбочке около дивана.

— Одиннадцатый час. Стерлинг рано встал и отправился на прогулку в парк. Скоро должен вернуться с сияющими глазами и омерзительно синими губами. А что?

— Я хочу позвонить Берни. Или ты не собирался ее приглашать?

— Столик зарезервирован на четверых, можешь пригласить кого хочешь. Я тоже думал о Бернис.

— Десять утра, говоришь? Я ее разбужу, если позвоню сейчас. Сегодня же суббота.

— А вчера была пятница, и наша Бернис пила и буянила. И в остальные дни недели тоже. Наша милая Бернис достойна восхищения, но в последнее время у нее появилась весьма прискорбная привычка. Я имею в виду ее растущую страсть к виноградной лозе.

Мэгги перегнулась через подлокотник и ухватила телефонную трубку. Нажала кнопку быстрого вызова, затем единицу.

— Ей сейчас непросто, Алекс. Кёрк после себя оставил жуткий бардак, она до сих пор пытается с ним разобраться. Черт, автоответчик. Она его никогда не проверяет. Ладно, перезвоню позже. Помочь тебе перетащить вещи через холл?

Сен-Жюст недоуменно моргнул: