Читать книгу "Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Дмитрий Черкасов"

Горячительное заедали каждый во что горазд.

Кто-то грыз припасенную ириску, кто-то жевал спичку, кто-то занюхивал каждую выпитую стопку рукавом влажной шинели, кто-то посасывал найденную в ящике стола скрутившуюся от старости апельсиновую корку, оставшуюся там с празднования позапрошлого Нового Года, кто-то по завершении банкета шел проводить «спецоперацию» к точке продажи шавермы, пугая покупателей давно нечищенным пистолетом и отбирая у них завернутые в тонкие лепешки порции кусочков мяса с помидорами и огурцами, сдобренных просроченным майонезом.

Подполковник Петренко, к примеру, после каждого стакана обрывал листик с кустика герани, торчавшей в горшке на подоконнике, и кидал его в пасть. Соответственно, раз в неделю герань приходилось менять на новую, ибо от прежней оставался голый стебелек, торчавший из сухой земли. Поливать растение начальник РУВД принципиально не хотел по логическим соображениям — все равно дольше нескольких дней оно не выдерживало…

— Если жратву не раздобудем, опять придется кота ловить. — печально сказал Дукалис и облизнулся. — Вернее, пытаться… Может, повезет?

* * *

Охота на старожила РУВД — старого облезлого котяру, исправно давившего крыс в подвале и не позволявшего серой хвостатой популяции достичь того предела, после которого здание пришлось бы покидать всем двуногим, давно стала традицией.

Заложил ее год назад доведенный до отчаяния голодом капитан Казанцев, привыкший к тому, что его кормят многочисленные полюбовницы, и внезапно оказавшийся всеми покинутый — кто-то из женщин вернулся к мужу, кто-то осознал всю глубину своего морального разложения и отказал Казанове в приюте и харче, с кем-то оперативник поссорился.

Недельное пищевое воздержание раскрыло в шатавшемся от слабости капитане недюжинные интеллектуальные способности.

Сопоставив слова «кот» и «мясо», Казанцев подивился тому, что раньше ему в голову не приходила столь простая до гениальности мысль — чтобы поесть, надо отловить кошака, ободрать шкурку, выпотрошить, посолить, поперчить, дабы отбить посторонние привкусы, и зажарить на самопальном кабинетном обогревателе, представлявшем собой открытую спираль на асбестовой подставке.

В напарники-загонщики капитан пригласил Плахова и Дукалиса — первого потому, что Виктор тогда недавно только пришел работать в ментовку и еще не до конца утратил способность координировать свои движения, второго — по причине наличия большой физической силы и массы тела.

Плахову был обещан один из кошачьих окороков, Дукалису — голова и вся требуха, из которых тот собирался сварить суп — две сырые картофелины и сморщенная свекла, выкраденные из сумки старушки-заявительницы, ждали своего часа у него в карманах.

Казанова, как инициатор плана и его мозговой центр, получал все остальные части тушки.

Ловля кота была разделена на три этапа — приманивание, отвлечение внимания и непосредственно убийство. Метод проведения мероприятия Казанцев почерпнул из газетной статьи о киллерах, замочивших несколько лет назад депутатшу Госдумы. Правда, у кота с собой вряд ли были бы несколько сот тысяч долларов, однако на плане сие не сказывалось.

От стрельбы по жертве из табельного оружия отказались сразу — слишком шумно и привлечет ненужное внимание со стороны не менее голодных коллег.

Решено было уконтрапупить кошака тяжелым тупым предметом.

Плахов и Казанова с трудом взгромоздили на шкаф стокилограмового Дукалиса, полностью отвечавшего вышеуказанным характеристикам, сунули ему в руки «резиновое изделие номер один» и приказали затаить дыхание и ждать.

Свет, разумеется, выключили.

Кошак, привлеченный зазывалой Казанцевым, должен был зайти в полуоткрытую дверь кабинета, а спрятавшийся за ней Плахов — мгновенно ее захлопнуть. После чего сверху коршуном падал Дукалис с дубинкой и гасил покрытый короткой серой шерстью кусок мяса.

Простенько и со вкусом…

Плахов встал за дверь и затаил дыхание, Казанова же вышел в коридор и стал звать кота.

На пришептывания оперативника «Киса! Киса!» ему в тыл, однако, вышел не гроза грызунов , а майор Чердынцев, одиноко бродивший по пустому РУВД в поисках чего-нибудь съесного. Мгновенно решив, что у Казанцева есть молоко, коим он собирается напоить кота, дежурный гулко сглотнул, на цыпочках пробрался вдоль стены за спиной капитана до его кабинета, согнулся в три погибели и юркнул в приоткрытую дверь.

Плахов, заметивший мелькнувшую тень, толкнул филенку плечом, и тут же с покачнувшегося шкафа прыгнул Дукалис, в последнюю секунду удивившийся некоторому несоответствию габаритов кошака и сунувшейся под его удар жертвы. Но решил, что хитроумному Казанове удалось приманить животное покрупнее, типа обитающего в лесах Ленинградской области дикого кабанчика, и радостно, от души стукнул дубинкой…

* * *

Услышавший грохот захлопнувшейся двери и боевой клич друга Толяна капитан удивленно обернулся.

В кабинете что-то загрохотало, тоненько взвизгнул Плахов, задетый по уху концом длинной резиновой палки, нечто тяжелое пробежало от дверного проема до подоконника, хрустнул разламывающийся стул, с металлическим звоном попадали сложенные в углу стволы ржавых трехлинеек[5]и старые противопехотные гранаты на длинных ручках, недавно изъятые у задержанных «черных следопытов»[6], кто-то дико заорал голосом майора Чердынцева, звонко лопнуло выбитое оконное стекло и всё стихло.

* * *

Дукалис упал точно на спину майору, огрел того дубинкой и вцепился в его не по уставу длинную шевелюру, оседлав жертву как необъезженного скакуна.

Чердынцев, меньше всего ожидавший нападения сверху, взревел и, не разбирая дороги, метнулся вперед, по пути своротив стул, стол, обогреватель и батарею приготовленных к сдаче пустых бутылок. Груз на его спине мычал и охаживал несчастного дежурного «демократизатором» по многострадальной печени.

Майор запнулся о железяку из развалившейся пирамиды останков оружия, не удержал равновесия и головой вперед полетел в окно, успев отметить, сколь низок подоконник в кабинете Казановы…

Тонкое и давно немытое стекло не могло послужить серьезным препятствием Чердынцеву, отягощенному Дукалисом. Во все стороны брызнули осколки и два разомкнувшихся наконец тела — одно, облаченное в сине-серый китель, другое — в джинсы и бордовой свитер крупной вязки — широко расставив руки, с протяжным утробным воем, словно подбитые «мессершмидты», спикировали головами вниз с третьего этажа РУВД в огромный сугроб у крыльца.

На этом неприятности не закончились.

Одна из гранат, запал из которой так никто и не выкрутил — подумали, что запальная трубка сама давно истлела, — докатилась до упавшего набок обогревателя, ткнулась в раскаленную до красноты спираль, тротил потек, порох в запальной трубке вспыхнул и древний метательный снаряд бабахнул как положено, заставив сдетонировать все остальные.