Читать книгу "Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса - Мария Воронова"

Можно сказать, что она занималась и наукой: доктора приносили ей свои расчеты и заключения, записанные где попало, чуть ли не на сигаретной пачке, и Юля облекала их в художественную форму. У нее был хороший слог и четкий, организованный ум, статьи получались стильные, интересные.

Она стала на кафедре нужным, даже незаменимым человеком. Ее любили и позволяли разные мелкие грешки – опоздать, уйти пораньше, а то и вовсе прогулять. Хирургией не нагружали: сотрудники были сплошь мужчины, уверенные в том, что хирургия – не женское дело, и вообще, такой красивой девушке нельзя напрягаться на работе. Никто из докторов не увлекся ею всерьез, но все проявляли заботу и галантность. Лишь иногда звали постоять на крючках и всегда хвалили, как хорошо она это делает. Заведующий называл ее «наш прелестный бюрократик» и, коль скоро бумаги были в порядке, всегда был доволен ею, не требуя ничего больше. Когда Юля вовремя представила ему литературный обзор по теме своей диссертации, он страшно удивился. Не ждал от изнеженной аспирантки такой прыти.

Обзор она сделала, конечно, не из любви к науке, а по привычке отличницы всегда выполнять домашнее задание. С трудом осилив этот первый этап работы над диссертацией, она с тоской думала о последующих. А может, кто-нибудь из сотрудников кафедры за деньги напишет работу вместо нее? Папа наверняка финансирует этот проект.

Маша училась в аспирантуре на той же кафедре, но на другой клинической базе, и до Юли часто доходили рассказы о хирургических подвигах подруги. Ею восхищались даже закоренелые сторонники мужского начала в хирургии, даже они скрепя сердце признавали, что Горошкина заткнет за пояс любого парня. А что еще остается делать девушке с такой внешностью, усмехалась Юля про себя и не собиралась видеть в Машке пример для подражания.

– Как прошла операция? – спросила Юля. – Все успешно?

– Разве сразу скажешь? Только дней через десять я смогу вздохнуть спокойно.

– Но больной хотя бы жив?

– Жив, конечно. Иначе я бы к тебе, наверное, не пришла.

Ну и работка! Сначала стой полдня у операционного стола, потом терзайся, выживет больной или нет, а если нет – жестоко кори себя, даже если ни в чем не виноват. Зачем это надо нормальному человеку?

– Ну и дал нам прикурить больной! – воскликнула Машка. – Аневризма страшная, стенки – как камень, и до почечных артерий рукой подать! Думала, не справлюсь!

– Но справилась же?

– Ага! – просияла Машка. – Прямо самой не верится!

– Наверное, ты первая с нашего курса сделала такую сложную операцию. Петьке расскажешь о своем успехе?

– Ну а как же? Зря он, что ли, целый день с ребенком сидел?

Юля нахмурилась:

– А он не будет ревновать к твоим достижениям?

– Петька-то? – Маша расхохоталась. – Он любит во мне все, даже великого хирурга. Да что мы все обо мне! Расскажи, как ты! Я ж тебя с самой свадьбы не видела!

Отодвинув тарелку, она жадно уставилась на Юлю. Глаза округлились, горя азартом, и даже рот приоткрылся от интереса.

«Она переживает за меня и, кажется, действительно хочет услышать, что я счастлива, – с удивлением поняла Юля. – Что ж, не будем ее разочаровывать…»

В тот вечер Юля собиралась в клуб, но неожиданно вечеринка отменилась. Одетая для выхода, она сидела в гостиной на диване, тупо смотрела в темноте телевизор и дулась на весь свет.

– Ты дома, моя девочка? – ласково спросил отец, появляясь на пороге. – Как хорошо!

– Привет, папа! – Юля поднялась поцеловать его и обнаружила, что он приехал не один.

В дверях смутно виднелся незнакомый силуэт.

Включив свет в гостиной, она рассмотрела позднего визитера. Это был высокий, превосходно сложенный брюнет, возраст которого Юля затруднилась определить. Подтянутая фигура с безукоризненной осанкой, черные волосы без малейших признаков седины говорили о его молодости, но слишком жестким, слишком властным был взгляд его больших черных глаз. Присмотревшись, Юля заметила и «гусиные лапки», и мелкие морщинки на высоком лбу, словом, зрелость уже нанесла на это лицо свою печать. Мужчина был красив, но выглядел несколько экзотично из-за ухоженной бородки-эспаньолки. Юля и не предполагала, что в наши дни кто-то отваживается носить подобное украшение.

Пижон, подумала она, глядя на эту несчастную бородку. Такого мужчину нельзя принимать всерьез.

– Филипп Владимирович Рыбаков, мой потенциальный деловой партнер, – моя дочь Юля, – между тем представил их отец.

Она любезно кивнула, а Рыбаков отвесил короткий офицерский поклон, как раз в духе своей эспаньолки.

– Мама на занятиях? Моя жена в последнее время увлеклась спортом, – пояснил отец гостю. – Что делать, в нашем возрасте приходится тратить много сил, чтобы поддерживать форму.

– Совершенно верно! Я, например, как бы ни был занят, два часа в неделю обязательно езжу верхом, – механически ответил Рыбаков, внимательно разглядывая Юлю.

Он даже не пытался скрыть, что девушка произвела на него сильное впечатление.

«Большая заслуга понравиться такому дураку! – весело думала Юля, греясь в лучах его восхищения. – В восемнадцатом веке бабы, конечно, передрались бы за него, но сейчас он смотрится диковато. Начитался Дюма и косит теперь под Генриха Четвертого! Верхом ездит! Удивительно, как он еще догадался явиться без камзола и шпаги? В машине, наверное, оставил…» Она улыбнулась своим мыслям.

– Юлечка, ты не похозяйничаешь? – ласково попросил отец. – Угостишь нас чаем?

Юлины родители были людьми здоровых склонностей и не любили лишнего барства. Постоянной прислуги в доме не было, но дважды в неделю приходила уборщица, а еще была приходящая кухарка, которая в восемь утра подавала завтрак, а в шесть вечера – обед. Если кто-то из членов семьи опаздывал к трапезе, ел самостоятельно. Подавать вечерний чай входило в обязанности матери семейства. Но сейчас она в спортивном клубе, беззаботно плавает в бассейне.

– Я накрою в столовой.

Она немного злилась на отца за незваного гостя, которого теперь придется развлекать. Этикет не позволяет ей просто сервировать стол и уйти к себе, ведь она не прислуга. Отец мог бы провести его к себе в кабинет, думала она. Что за фантазия устраивать дома деловые совещания! Понятно, он хочет показать себя образцовым семьянином, ведь крепкая семья – показатель надежности человека во всех областях жизни. Но отец так богат, что может вести себя, как ему угодно.

Наполнив чашки, Юля устроилась в уголке, с завистью глядя, как мужчины беззаботно уничтожают булочки с баварским кремом. Сама она сидела на строгой диете – на прошлой неделе весы показали лишние полкило. Следовало безжалостно уничтожить этих вражеских лазутчиков, пока они не привели с собой новых товарищей.

– Я посмотрел образцы вашей мебели, – сказал отец. – Очень мило, и цена привлекательная. Весьма привлекательная. Готов сотрудничать с вами.