Читать книгу "Мегрэ и человек на скамейке - Жорж Сименон"

Когда она вернулась, они снова переглянулись: на ней была траурная одежда, пахло одеколоном.

— Надо погасить свет и выключить счетчик. Месье могут подождать меня во дворе.

Садясь в автомобильчик, она на секунду застряла в дверях, словно сомневаясь, достаточно ли здесь места. Из соседнего дома кто-то следил за ними.

— Моя сестра живет через две улицы отсюда. Пусть шофер повернет вправо, а потом влево.

Можно было подумать, что это дома-близнецы, так они были похожи друг на друга. Отличались только цветом стекол над входной дверью.

— Сейчас вернусь.

Ее ждали около четверти часа. Вернулась мадам Туре вдвоем с женщиной, удивительно на нее похожей и тоже в траурном одеянии.

— Моя сестра поедет с нами. Ко мне пойдет шурин.

У него выходной день. Он служит ревизором на железной дороге.

Мегрэ сел рядом с водителем. Обе женщины уселись позади, оставив немного места для инспектора Сантони.

Иногда было слышно, как они переговаривались.

Когда прибыли в Институт у моста Аустерлиц, тело Луи Туре, так приказал Мегрэ, уже лежало на плите.

Мегрэ открыл лицо покойника, приблизился к обеим женщинам, которых при ярком свете увидел теперь впервые. В темноте на улице он принял их за близнецов.

Сейчас было видно, что сестра мадам Туре моложе на три, а то и четыре года.

— Вы его узнаете?

У мадам Туре в руках платочек, но она не плачет.

Сестра держит ее под руку, словно придавая ей сил.

— Да, это Луи. Мой бедный Луи… Сегодня, прощаясь утром со мной, он не думал… — И вдруг спросила: — Можно ему закрыть глаза?

— Теперь мадам может это сделать.

Она посмотрела на сестру: обе словно испытывали друг друга — кто из них отважится. И сделала это жена, с особой торжественностью, прошептав:

— Бедняжка Луи… — Тут она заметила башмаки, торчащие из-под простыни, и насупила брови. — Что это такое?

Мегрэ не сразу сообразил.

— Кто ему надел эти башмаки?

— Они и были у него на ногах, когда его обнаружили.

— Это невозможно. Луи никогда не носил желтых башмаков, примерно с двадцати шести лет, с тех пор, как стал моим мужем. Он знал, что я не позволила бы ему. Видишь, Жанна?

Жанна утвердительно кивнула.

— Прошу вас убедиться, вся ли одежда принадлежит ему. Что касается личного, то нет никакого сомнения, правда же?

— Ни единого. Но башмаки не его. Он чистит их почти каждый день. Разве я не знаю? Сегодня утром надел черные, с двойной подметкой; он все время ходил в них на работу.

Мегрэ снял простыню.

— Это его пальто?

— Да.

— А костюм?

— Да, но галстук — не его. Никогда бы он не надел такого кричащего галстука. Этот почти красный! Ужас!..

— Ваш муж вел правильный образ жизни?

— А как же! Моя сестра может подтвердить. Утром он садился на углу в автобус, который точно в восемь семнадцать привозил его на станцию в Жюви. Он всегда ездил с нашим соседом, месье Бодуэном из управления налогов. На Лионском вокзале спускался в метро и выходил на остановке «Сен-Мартен».

Сотрудник института подал Мегрэ какой-то знак. Комиссар понял его и проводил обеих женщин к столу с разложенными на нем вещами пострадавшего.

— Надеюсь, мадам узнает это?

Там лежали серебряные часы с цепочкой, зажигалка, ключ и рядом с кошельком — два кусочка синего картона.

Мадам Туре сразу посмотрела на картонки.

— Билеты в кино, — удивленно сказала она.

— Кинотеатр новых фильмов на бульваре Бон-Нувель, — рассматривая билеты, подтвердил Мегрэ. — Судя по цифрам, их использовали сегодня.

— Это невозможно. Слышишь, Жанна?

— Мне это все кажется странным, — важно заметила сестра.

— Может быть, осмотрите кошелек?

Она послушалась и снова насупила брови:

— У Луи сегодня утром не было столько денег.

— Вы уверены?

— Да, я ежедневно проверяю у него в кошельке деньги. Он никогда не имел больше одной тысячефранковой и двух или трех стофранковых банкнотов.

— Может, он что-нибудь получил?

— До конца месяца еще далеко.

— А после работы у него всегда оставалась в кармане определенная сумма?

— Кроме тех денег, которые он потратил на метро и сигареты. На проезд в электричке он имел постоянный билет.

Она хотела положить кошелек в мешочек, но остановилась:

— Может, он вам еще нужен?

— Пока да.

— Никак не пойму, почему у Луи заменены башмаки и галстук. И вообще удивительно, что его в это время не было на работе.

Мегрэ больше ни о чем ее не спрашивал. Попросил подписать какие-то бумажки.

— Вы поедете домой?

— Когда мы сможем забрать тело?

— Видимо, через день или два.

— Вскрытие будет?

— Возможно, а впрочем, не обязательно.

Мадам Туре посмотрела на часы.

— У нас поезд через двадцать минут, — обратилась она к Мегрэ. — Не смогли бы вы подвезти нас до вокзала?

— Монику ждать не будешь? — удивилась сестра.

— Вернется одна.

Когда обе дамы прошли к Лионскому вокзалу, Сантони с усмешкой проговорил:

— Сильна! Ее муженек вряд ли мог как следует разгуляться.

— Куда уж…

— Что вы думаете о приключении с башмаками? Будь они новые, можно было бы допустить, что он купил их только сегодня.

— Не осмелился бы. Разве не слыхали, что она говорила?

— Да и купить яркий галстук он тоже не решился бы.

— Интересно, похожа ли дочь на мать?

Когда они вернулись в полицию, служащий сказал Мегрэ:

— Месье, вас спрашивала какая-то девушка. Кажется, она договорилась о встрече. Я послал ее наверх.

— Давно ждет?

— Минут двадцать.

Мгла перешла в мелкий дождик, и мокрые следы ног образовывали мраморные прожилки на всегда запыленных ступеньках. Большинство кабинетов пустовало. Только из-под некоторых дверей пробивался свет.

— Мне оставаться с вами? — спросил Сантони.

Мегрэ утвердительно кивнул: поскольку он начал следствие с Сантони, то и продолжать следует вместе.

Девушка сидела на диване в приемной. В глаза бросилась ее светло-синяя шляпка. Дежурный писарь встал: