Читать книгу "Двое - Алан Александр Милн"

– Нет, Сильвия, нет. – Он взглянул на ее почти невероятной белизны руки и добавил. – Если хоть одна из них осмелится ужалить тебя, я ей голову размозжу.

Эдвардс был медлительным неуклюжим человеком с толстыми пальцами. Он мог взять дюжину березок, неделю назад привезенных из питомника и лежавших с засохшими корнями, выкопать дюжину ямок как раз там, где мистеру Уэлларду этого определенно не хотелось, сунуть в них саженцы, утрамбовать башмачищами землю вокруг и вернуться к своей работе... и березки принимались расти как ни у кого другого.

– Взгляни на меня, – обращается Реджинальд к Сильвии, которая наблюдает за золотой рыбкой в бассейне. – Природа одарила меня красивыми руками и изящными ногами, но разве я могу посадить или вырастить хоть одно растеньице так, как Эдвардс? Как он ухитряется своими пальцами-сардельками отделить один побег львиного зева от другого, для меня загадка. У Эдвардса ничего не погибает. Удивительно!

– Я уверена, что ты сумел бы не хуже, если бы попробовал, дорогой, – отвечает Сильвия. – К тому же у него большой опыт.

Реджинальд тихо наблюдает за ней, так же тихо, как она наблюдает за золотой рыбкой. “Посмотри, какая красивая”, – говорит она вдруг, указывая кончиком туфли.

– Да, – подтверждает Реджинальд. – Очень. Не знаю, что это мне пришло в голову расхваливать свои ноги. Вот твои – просто поэма.

Щеки Сильвии чуть розовеют.

– Ну, – говорит Реджинальд, – пойду поработаю.

– Конечно, дорогой, не стану мешать тебе.

– Я имею в виду вот это. – Он вытаскивает бумаги из кармана. – Корректуру.

Сильвию, конечно, заинтересует, что такое корректура.

Оказывается, нет.

Или она знает, а думает о чем-то другом.

– Не стану тебе мешать, – повторяет она.

И Реджинальд погружается в корректуру. Два экземпляра, в каждом по шестьдесят четыре страницы. Почему прислали два экземпляра? Нужно ли вносить правку в оба? Записка с просьбой делать не больше поправок, чем необходимо. Он клятвенно обещает именно так и поступать.

Реджинальд начинает читать. Во время чтения ему попадаются на глаза одна-две опечатки; немного, мистер Памп, или кто там набирал текст, поработал на совесть. Всего одна или две. Он потом просмотрит текст еще раз и выправит их. А сейчас Реджинальд хочет прочесть весь роман – ну, до шестьдесят четвертой страницы – и посмотреть, как ему понравится. Удивительно, насколько лучше выглядит типографский текст. Сильвия была права, решив отложить чтение...

“Не было бы преувеличением сказать, что...” Черт возьми! Придется ждать шестьдесят пятой страницы.

Он вернулся к началу. Снова прочел шестьдесят четыре страницы. Он воображает себя Сильвией, свернувшейся калачиком на кушетке. Улыбнется ли она вот этим строчкам? Захочется ли ей всплакнуть над этой страницей? Покажется ли удивительным, что он, ее муж, сумел так написать? Он читает, размышляя.

“Не было бы преувеличением сказать, что...” Черт возьми! Теперь Сильвии придется ждать шестьдесят пятой страницы.

Он читает в третий раз. Сейчас он воображает себя обозревателем. “Таймс”, например. “Вьюнок” Реджинальда Уэлларда. Никогда о таком не слышал. Ну-ка, посмотрим, на что это похоже... Хм... Да...

“Не было бы преувеличением сказать...” Ну хорошо, пора заняться правкой. Опечаток немного. Одна в самом начале, другая примерно на тридцатой странице, третья...

Реджинальд ищет их. Он читает снова... и снова. Опечатки пропали. Но ведь были же!

Ну, еще разок, повнимательнее.

IV

Сейчас успех “Вьюнка” вошел в анналы издательского дела. Два года назад ни один издатель не предполагал, что сто тысяч слов, написанных в том порядке, как их написал Реджинальд Уэллард, могут разойтись в количестве четверти миллиона экземпляров. Сегодня каждый издатель и каждый начинающий автор уверены, что любое подобное расположение ста тысяч слов разойдется не хуже. Они надеются найти свой вариант. Заранее ничего не скажешь. Возможно, новый “Вьюнок” уже лежит на каком-нибудь из их столов.

И директора театров (поскольку инсценировка тоже имела шумный успех) говорят друг другу, не вынимая изо рта сигары: “Представляешь, мне попался второй “Вьюнок”!” – или объясняют молодым драматургам, что ищут именно такого рода пьесу. Люди, сколотившие состояние на свинине, хлопке, кораблях или скобяных изделиях, не представляют себе, как могли бы вкладывать деньги в Шекспира, Стриндберга, оперу, экспрессионистов, русских драматургов, но добродушно замечают, что если вы придете к ним с чем-то наподобие “Вьюнка”, они, пожалуй, рискнут небольшой суммой. На “Вьюнке” были нажиты состояния, но и потеряны тоже – поскольку в театральном мире потерянное состояние означает просто, что деньги перешли из одного театрального кармана в другой.

Однако это случилось не сразу. Реджинальду Уэлларду не довелось, проснувшись, увидеть себя знаменитостью. Он проснулся обладателем шести экземпляров “Вьюнка” и одной рецензии на него. Рецензия, напечатанная в литературном приложении к “Таймс”, была выдержана в доброжелательном тоне и обращала внимание читателя на формат книги. Семь с половиной дюймов на пять с половиной. Это было открытием для Реджинальда, которому не приходило в голову измерить ее. Он тут же проделал это и убедился, что “Таймс”, как всегда, не ошибается. Он задумался – неужели в редакции специально держат человека, в обязанности которого входят подобные замеры и ничего другого? Интересное занятие, дающее возможность общения с хорошей литературой без особого интеллектуального напряжения. Реджинальд быстро набросал в уме прошение о предоставлении ему этой должности.

Проходили дни, появлялись новые рецензии. Благожелательные, одобрительные. Те, кто писал их, очевидно, прежде ничего не слышали о мистере Реджинальде Уэлларде. Но и мистер Реджинальд Уэллард никогда не слышал о них прежде, так что тут не было ничего особенного. Они находили, что он пишет достаточно умно и не без понимания. Читая это, мистер Уэллард находил, что они тоже пишут достаточно умно и не без понимания, так что и здесь было все в порядке. Они выражали искреннюю надежду, что мистер Уэллард и в дальнейшем будет писать романы... и мистер Уэллард искренне надеялся, что они и в дальнейшем будут писать рецензии. Атмосфера создавалась как нельзя более дружественная. Но, возможно, если бы критики подозревали, что “Вьюнок” разойдется тиражом в четверть миллиона экземпляров, они не были бы такого высокого мнения о произведении мистера Уэлларда. А он в таком случае – о них.

Мистер Памп цитировал в рекламе самые хвалебные фразы рецензий, расставляя многоточия, означавшие, что массу не менее одобрительных высказываний пришлось опустить из-за нехватки места.

Хотя большой бум вокруг “Вьюнка” еще не начался, по неявным признакам Сильвия могла убедиться в том, что она – жена известного писателя. Сильвия прочитала книгу, свернувшись калачиком на кушетке, как и хотела, и книга ей понравилась. Больше всего ей нравилось посвящение. “Сильвии, которая прильнула к моему сердцу”. Действительно неплохо – намек на вьюнок, – но придумать было несложно. Никакого сравнения с главой V. Уэлларду хотелось бы услышать мнение – не критиков, большинству которых просто не хватало времени на то, чтобы читать так внимательно, – а Сильвии, которая когда-то владела ключом от этой главы, хотя могла уже затерять его. В Вентимилье... во время их свадебного путешествия... насквозь солнечным днем... Так или иначе, ей больше всего нравилось посвящение, а поскольку ей нравилась книга целиком, то, по-видимому, и глава V. Не стоит требовать слишком многого только потому, что написал книгу.