Читать книгу "Лучшее место на Земле - Екатерина Белецкая"

– Замечательно. Вы молодцы. Ребятки мои, давайте только не будем торопиться. Главная задача – помочь организму справиться самостоятельно. Не подталкивать его к этому, а создать условия, чтобы боролся сам. Прогнозы пока делать рано, но…

– …все-таки сильно ослаблен. Попробуем ванны, пока что два раза в неделю. Я бы еще назначил…

* * *

Какое-то движение… фиолетово-серое – уже привычно, но вот движение, одновременно, сразу, теплое, монолитное, сдавливающее, и еще запах… йод?..

…кто-то…

…нет…

…потому что я…

…что я потому что, что, что, что, что-о-о-о…

…что я не помню/помню…

…что сказал, что… кто…

* * *

– Сопор. Восстановилась болевая чувствительность, зрачки адекватно реагируют на свет. Это уже не кома, по сути дела – глубокий сон.

– Какой общий срок?

– С момента… ммм… появления – год и два месяца.

– Порядочно, да…

– …круглосуточный пост. Обязательно! Если придет в себя, седируйте, возможен шок. Сразу же вызывайте меня. Никаких попыток поговорить ни в коем случае не делать, да он и не сумеет, думаю – откуда ему наш язык знать? Скорее всего будет еще и посттравматическая амнезия, поэтому…

– …нет, для доклада еще явно не время, что вы. Статью я пишу, но закончу только по общему результату. Очень интересный получается материал, на Госпремию вполне тянет…

– …а как вы его называете, кстати?

– Что?.. Да никак. Гость и гость, как еще называть.

– А номер в реестре?

– Ой, там, кажется, тридцатая тысяча, а по России он был на тот момент шесть тысяч чего-то там, уже не помню… и все-таки исходные условия были у него начально другие, видимо, потому он и выжил. До него во всех случаях при появлении у объектов фиксировалась крайняя степень дистрофии, а при вскрытии – поражение продолговатого мозга, гипоталамуса и гипофиза. Они умирали не только от повреждений, еще и из-за того, что в организме за считаные дни наступала полная дисфункция всех процессов. А здесь, несмотря на очень серьезную ЧМТ и сочетанную травму, эти отделы мозга затронуты не были. И организм очень сильный, видимо. Один факт, что он восемь месяцев продержался в Домодедовской больнице и при этом мало что не умер от истощения, но еще и дышал самостоятельно, говорит о многом.

– Домодедово я готов сровнять с землей или всем составом утопить, где получится. На всю больницу оказалась одна толковая девчонка… да, конечно, перевел в Москву, теперь у нас работает. Вроде бы замуж собирается… Остальные – уроды, пробы негде ставить. Я предлагаю сформировать госкомиссию и сделать большой рейд по больницам, расположенным рядом с площадками прибытия. Этого мы, считай, обнаружили случайно и едва не потеряли. А вдруг были другие похожие случаи? И мы о них даже не знаем! Конечно, они обязаны докладывать, но вы же знаете этот подход – все спустя рукава, все через одно место, все кое-как. Инструкции нарушаются практически везде. Был же циркуляр – при появлении очередного гостя обязательно известить институт изучения биологии внеземных форм жизни! Сразу же, в течение суток! А что на практике? То телефон не работает, то главврач в запое, то…

– Больная тема, совершенно согласен. Крайняя безответственность. Появляется, допустим, гость. И что? Если есть хирург, берут на стол. Штопают те повреждения, что покрупнее, и отправляют в палату. А через неделю, самое большое, волокут на кладбище, зачастую даже без вскрытия. И хорошо, если хоть табличку с номером ставят! Был в одном регионе, так там вообще за год то ли пятерых, то ли шестерых гостей закопали в одну яму и даже номеров не присвоили. Я тогда сам эксгумировал, вскрывал… да, то же самое, что и в других случаях, – почти полное отсутствие разложения, но тела сильно повреждены посмертно. Оказывается, через эту яму какой-то умник проехал на гусеничном тракторе. Представляете?

– Ох, не напоминайте, коллега… Вы знаете, тут, кстати, на днях был интересный момент.

– И какой же?

– Сестра, которая дежурила, даже вызвала меня. Это удивительно, но… я готов поклясться, что он плакал. Беззвучно, конечно, но какие-то мелкие моменты – мимика и еще что-то… неуловимое… Сестра сказала, что сама чуть не разревелась, но не смогла понять почему. Вроде бы ей ни с того ни с сего стало очень грустно. Прямо до боли грустно. Девушка она эмоциональная, в кино, когда герои целуются, особенно перед расставанием, по ее словам, так же хлюпает. И тут с ней было то же самое.

– Как в кино?.. Интересно. Не фотографировали?

– Не успели. Пока ходили за аппаратом, уже все кончилось.

– Все время хочу спросить и все время забываю. Почему не постригли?

– А вот это, коллега, еще более удивительно. Хотели. Неоднократно хотели. Меня, признаться, самого несколько смущает эта грива до середины спины, не меньше. Но… нет. Право слово, мистика, иначе не назовешь.

– Так в чем же дело?

– Дело в том, что при попытке постричь он давал нам тахикардию и резкое понижение давления. Каждый раз. Поэтому мыли, расчесывали, но стричь так и не решились.

– Действительно, мистика. Абсолютно необъяснимо… может быть, рефлекторное?

– Знаете, даже самые простые и обычные люди в коме иногда проявляют какие-то странные реакции. Что же говорить про этот случай, который от стандарта явно отличается? Не может не отличаться. Но при этом, согласитесь, за полгода вывести из комы третьей степени и добиться такого результата…

– Да, да, согласен… Но пост ни в коем случае не снимайте. Тут обязательно должен кто-то быть постоянно. Мистика мистикой, а дело…

* * *

…что, что, что, что, что, что…

…что-то, то, что поэтому я поэтому тут я…

…потому что…

…потому что ум…

…кто ум…

…кто-то ум… умер… кто-то умер…

Это не вода. И она не фиолетовая, она черно-багровая, и бьется в каком-то ритме, и этот ритм я знаю, этого не может быть, но я знаю, этот ритм внутри меня, это не ритм вовсе, это… в глубине…

Черно-багрово-серое, нет, все-таки вода, сквозь, насквозь, может быть, даже вверх… если отделить одно от другого и понять, что одно внутри, а другое прикосновение неподвижно беззвучно не-живое… ткань, ветер, это слабый ветер… что это такое… что… где… где это все…

* * *

Свет.

Почему все такое серое?

Подожди, стоп, спокойно. Себя выдавать нельзя ни в коем случае. Если чуть-чуть приоткрыть глаза, совсем немного, и подождать, пока зрение освоится… ага, теперь ясно. Комната. Окно, занавешено какой-то тряпкой. Полумрак. Нет, не полумрак, это глаза врут. Просто приглушенный тканью дневной свет.

Так, теперь дальше.

Лежу.