Читать книгу "Запасной выход - Анна Малышева"

Я взглянула на часы – начало одиннадцатого. Набрала номер. Услышав мужской голос, извинилась за поздний звонок, назвала свое имя, спросила о Жене. И уже по тому, как тот запнулся, поняла – ему все известно. Про то, что меня бросили, по крайней мере.

– Знаешь, Надя, – выговорил наконец он. – Ты это не принимай близко к сердцу. Он скоро вернется.

Ох, как же мне было плохо… Вот чего я боялась – этих утешений, наставлений, уговоров. Я знаю, кому-то как раз такие вещи и нужны, а вот я их просто не переношу. Если случается беда, то мне легче, когда люди делают вид, что со мной ничего не случилось. Может, это просто вид самовнушения, не знаю, но мне от этого и правда становится легче.

– А на работу он ходит? – спросила я, игнорируя его утешения.

– Пока да, – ответил Митя. – Но с Нового года он увольняется. Надь, да ты не переживай. Я думаю, что он не уволится. Где Женька еще найдет такое место? Нормальная зарплата, кругом куча его любимой музыки… У него какое вообще образование?

Образование у Жени вообще-то было, но какое-то странное. Учился в нескольких местах, но ничего не закончил. Обычная школа, конечно, плюс музыкальная, да еще художественная, и два года музыкального училища (диплома не получил), и год – какие-то странные курсы, не то актерские, не то режиссерские… Я и сама толком не знала. Митя меня успокоил еще раз:

– Кто же его возьмет на нормальную работу без диплома, без знакомств?.. Куда он собрался-то, ты сама в курсе?

Я ответила, что нет. Что сама хотела бы знать, как он теперь собирается жить, чем заниматься. Я пыталась говорить спокойно, даже весело. Поймала себя на том, что у меня на губах появилась улыбка – напряженная, наверное, очень некрасивая. Митя, конечно, этого не видел, и слава богу. Потому что он тоже приободрился, когда сообразил, что я не пала духом.

– Он домой не приходит? – по-деловому осведомился он. – И не звонит? Так что же ты – зайди завтра на работу, поговори с ним. А то ведь потом и концов не найдешь.

Ну вот, и проговорился. Стоило меня утешать, если он сам уверен – Женя ко мне не вернется. Я вежливо ответила, что подумаю. Может быть, зайду. Попросила его не сообщать Жене, что я звонила. Мне так хотелось спросить… О том, что давно вертелось у меня и на уме, и на языке. Может быть… Все-таки должна ведь быть причина… Ну а вдруг та девушка (или женщина) заходила к Жене в магазин? Потому что – я очень подозревала – без девушки тут не обошлось. Разве могла быть другая причина? Такая причина, о которой Женя мог умолчать? Ведь он же ничего не объяснял в своей записке. Я помнила ее наизусть.

Он писал, что если не уйдет сейчас, то уже не решится на это никогда. (О Господи, какой ужас, неужели ему было так невыносимо со мной жить!) Писал, что если останется, то рехнется или покончит с собой. (Что-то я не замечала, что ему так плохо! Или была слепа?!) Просил понять его. (Рада бы понять, а как?) Хорошо еще, что не просил простить… Сообразил, наверное, что это было бы уже наглостью. В последних строчках сухо обещал, что мы еще обязательно увидимся… Когда придет время. Точка. Подпись.

Про его ужасный почерк я уже говорила, но даже если я пару слов поняла не так, общий смысл от этого не меняется. Ну и кем я чувствовала себя после такой записки? Полным ничтожеством, разумеется. Да еще и глупым ничтожеством, потому что ничего, ровно ничего не понимала. Ни куда он ушел, ни зачем, ни почему. Главное, конечно, – почему.

Потому что еще накануне – я это потом вспоминала – мы лежали в постели, обнявшись, тихо слушали музыку. На полу возле кровати горела свечка – он сам укрепил ее в рюмке, накапав на донышко горячего воска. Подсвечника у нас не было. В нашем хозяйстве не было многого, но разве от этого мы чувствовали себя несчастными? У нас даже не было собственного дома. А зачем нам был собственный дом? Мы ведь любили друг друга – мне казалось, что ничуть не меньше, чем два года назад, когда только начали встречаться. Во всяком случае, я его любила… Надо приучаться говорить только за себя.

– Надя, ты слушаешь, Надя?

Надо же, а я думала, что повесила трубку! Оказывается, сидела у телефона, зажав ее в руке, смотрела в пустоту… Я извинилась и услышала в ответ:

– Знаешь, к нему в последнее время на работу заходил какой-то мужик. Ничего не покупал, но долго с ним разговаривал. Вечно они отойдут в уголок и шепчутся – чуть не по часу. Потом Жене сделали замечание, что он сачкует, и мужик перестал приходить. А как-то после работы я увидел, Женя садится к нему в машину. Приличная, знаешь ли, тачка. Ты с этим человеком знакома?

Я ответила, что нет. Правду сказать, я испугалась. Все мои домыслы о какой-то девице, которая увела моего жениха, тут же показались мне смешными. О девице я бы давно узнала. И он бы так прямо мне и сказал. Я переспросила Митю, что это была за машина. Оказалось – иномарка, синяя или черная, было уже темновато, Митя толком не рассмотрел. Мне стало еще хуже. Не знаю почему, но люди в иномарках меня всегда немного пугали. Они мне казались какими-то… Ну инопланетянами, что ли.

– Он завтра будет на работе? – спросила я.

– Будет, наверное, – Митя неожиданно понизил голос. – Ну все, я больше не могу разговаривать. Увидимся! Ты зайди, поговори с ним!

И повесил трубку. Я даже улыбнуться не смогла, хотя, конечно, это было забавно – взрослый парень, а как маленький, боится, что бабушка будет его ругать за долгие разговоры по телефону. Каждый сходит с ума по-своему. Но со своим сумасшествием я решила подождать. По крайней мере пока не узнаю, что случилось. Не могла же я оставить все как есть! Что мне тогда оставалось делать? Перечитывать его записку? Обдумывать самоубийство? Завести любовника?

Я снова перелистала записную книжку. Можно позвонить Зыкиным – это, в конце концов, его друзья. Наши ровесники, семейная пара. Настоящая семейная пара, побывавшая в ЗАГСе и в церкви, устроившая шумную свадьбу. Они приходили к нам на его последний день рождения, только… Кажется, это пустой номер. Зыкины сейчас ждут ребенка, заняты друг другом и больше никем. Вряд ли Женя поделился с ними своими переживаниями.

Следующая страничка на букву «И». Иван. Кто такой Иван? Явно не мой знакомый, понятия не имею, кто такой. Но почему он оказался записанным в моей книжке? Может быть, это зубной врач или какой-то человек, у которого я брала интервью… Ну нет, были бы пометки, я всегда их делаю. Тогда – кто? Я перевернула страничку, но и там не нашла никаких указаний на эту загадочную личность. Зато между страниц лежали два билета на электричку, от второго декабря этого года. Я рассматривала их, пытаясь сообразить, куда это мы ездили с Женей в этом декабре и почему я этого совершенно не помню. И вдруг вспомнила!

Мы в самом деле никуда не поехали. Все изменилось в последний момент – Женя оставил меня на вокзале, в пригородных кассах, стоять в очереди и брать билеты, а сам пошел позвонить. Вернулся он, когда я давно уже запаслась билетами и одиноко мыкала горе под электронным табло.

– Все отменяется, – сказал Женя. – Поехали домой.