Читать книгу "Мертвый дрейф - Сергей Зверев"

– А командир все спит и спит, – услышал он сквозь варево в голове ехидный смешок в исполнении Никиты. – Дрыхнет, как хорек, по двадцать часов в сутки…

«Не хорек, а лев, – лениво подумал Глеб. – Только лев может позволить себе спать по двадцать часов в сутки…»

А Платон и Никита что-то разговорились. Перемыли косточки своей зарплате, придя к консенсусу, что в каждой зарплате есть доля зарплаты. Обсудили планы на дальнейшую холостяцкую жизнь, виды на очередной отпуск, который, может быть, удастся заполучить к декабрю и радостно провести его дома с видом на сугробы и ледяные штормы.

– Да кончайте вы трещать, воробьи, – пробормотал Глеб. – Если нечем заняться, то займитесь этим в другом месте…

– Т-ссс, командир изволят почивать… – зашипел Никита.

Отдохнешь, пожалуй, с такими… Глеб открыл глаза. В вертолете было душно, холодно, трясло, как на вибростенде. Мигали лампочки, вырывая из темноты бледные лица пассажиров. И когда он наконец научится справляться со своими дурными предчувствиями? Вадик Морозов клевал носом, временами открывал глаза и хмурился с самым серьезным и ответственным видом. Крамер напротив Дымова созерцал пространство и не собирался покидать обжитый параллельный мир – кожа на скулах напряглась, становилась какой-то тонкой, эфемерной. «Нельзя его надолго оставлять в одиночестве, – опасливо подумал Глеб. – Общаться нужно с человеком, тормошить, демонстрировать прелести жизни…» Чужак Котов напоминал похмельного кощея. Сизые пятна гуляли по гладко выбритому лицу, подергивался глаз, кадык совершал возвратно-поступательные движения – человека тошнило, но пока он с этим справлялся. А вот Даша уже с трудом держалась. Женщина, обронившая за сутки одну короткую фразу, покрывалась смертельной бледностью. Тошнота подступала к горлу, лицо казалось распухшим, круги очертились вокруг замутненных глаз. После каждого подпрыгивания ее лицо искажалось сильнее, слезы потекли по щекам.

– Смотри, Глеб, – толкнул его в бок Никита, – сейчас будет картина «Женщина в разрезе». Мэм! – повысил он голос. – Если вам плохо, то не надо этого стесняться, здесь все свои! Возьмите пакет – он у вас за спиной, сделайте свои дела, а мы на минуточку отвернемся! О’кей?

Она посмотрела на него с такой злостью, что Никита притих. Глеб не стал дожидаться, чем закончится пикантная сцена – дама явно (невзирая на ряд внешних достоинств) была не в его вкусе, закрыл глаза… и тут же закружило, куда-то поволокло. Он уснул, и… время пролетело незаметно. Он очнулся от гортанного возгласа пилота:

– Эй, парашютисты, подъем, подлетаем! Чертовщина справа по борту!

Все завозились, стали приходить в себя – не только командира группы сразил беспокойный сон. Заерзал глазами пробудившийся Котов, тяжело и с натугой задышала Даша. «Трупных» пятен на симпатичной мордашке поубавилось, но здоровьем и бодростью барышня пока не цвела.

– А чего сразу «парашютисты»? – занервничал Никита. – Мы так, между прочим, не договаривались. У нас и парашютов-то нет…

– Ничего, Родина прикажет – прыгнешь и без парашюта, – проворчал Глеб, поворачиваясь к иллюминатору.

Из промозглой предутренней серости действительно выплывала какая-то чертовщина. Нечто химерическое, абсурдное, вполне подходящее для съемок фантастического триллера… Пилот включил четыре фары мощностью по 1000 ватт, а в дополнение – для пущего эффекта и наглядности – активировал ручной сигнальный прожектор. Машина медленно снижалась по мере приближения к дрейфующему объекту, и он выбирался из тени, озарялся мерцающим дрожащим светом.

– Ну, точно, фигня какая-то… – зачарованно шептал вернувшийся к жизни Крамер. Он перебрался с противоположного борта и завис у Глеба над душой, оттирая его от иллюминатора. Судно приближалось – огромное, ржавое, с заметным дифферентом на корму. С высоты птичьего полета, по мере приближения, оно смотрелось эффектно, завораживающе – аж мороз по коже. И Глеба уже охватывало неприятное, какое-то скользкое чувство – опаска, робость, невольное благоговение. Что за бред такой плавучий? «Летучий голландец»? «Летучий японец»? Возможно, это был не самый крупный в мире контейнеровоз, но разве существуют в наше время маленькие контейнеровозы?

– И какого только хлама не сносит после цунами из Японии к Америке… – уважительно пробормотал Платон Лодырев. – Я слышал, через год Америку просто накроет: все приплывет – суда, автомобили, мосты с эстакадами, смытые строения, мертвые люди…

– Не светится случайно? – опасливо осведомился Вадим. – Ну, в плане этой самой… радиоактивности?

– Ага, – хмыкнул Никита, – Фукусима и Нагасаки, блин.

– Точно, мужики, – хихикнул Платон. – Русское слово «песец» по-японски звучит красиво и возвышенно – «Фукусима», мать ее…

– Дурьи ваши головы, товарищи офицеры, – не очень-то любезно сказал Глеб. – Как эта штука может излучать радиоактивность, если она и в японских водах-то не была?

– А, ну да, – сказал Вадим. – Считайте, что успокоили, товарищ майор. А почему оно в Японии-то не было?

И снова стремительная ретроспектива. Срочный вызов к непосредственному начальству – еще в Севастополе. Григорий Ильич Бекшанский был угрюм, подавлен и испускал ядовитые флюиды – что свидетельствовало о его прочных интимных отношениях с высоким руководством. «Извини, Глеб Андреевич, с ликеро-водочного заявок сегодня не поступало, – заявил он в своей неподражаемой манере. – Поедешь на Дальний Восток – там тебя с нетерпением ждут». И поведал очередную невероятную историю из серии «чего только в жизни не случается». 5 марта 2011 года – год и три месяца тому назад – контейнеровоз относительно малого водоизмещения, класса Handysize, под названием «Альба Майер», вышел из порта Петропавловска-Камчатского и взял курс на Филиппины. Судно принадлежало российскому филиалу компании «Глобал Транзит» и выполняло регулярный рейс по перевозке грузов. Команда – двадцать три человека, больше и не нужно, поскольку судно предельно автоматизировано. Вместимость судна – восемьсот 20-футовых контейнеров стандарта TEU, но, по имеющейся информации, «Альба Майер» была загружена едва наполовину. Почему – история темная. Похоже, кто-то торопился и оплатил компании крупную неустойку. Порядка двухсот контейнеров располагалось на палубе – между полубаком и смещенной к корме надстройкой, и сотни полторы – в грузовых трюмах. Судя по всему, одна из единиц хранения в трюме была засекречена и имела отношение к поставкам Министерства обороны. Данный объект перевозился обособленно, имел внушительную вооруженную охрану – но почему-то не из лиц, состоящих на воинской службе, а из работников некой частной охранной фирмы. В общем, мутное судно, мутный рейс, и все происходит под «грифом» таинственности. Днем 11 марта «Альба Майер» проходила в нескольких сотнях миль от восточного побережья острова Хонсю, когда и разразилось в Тихом океане то страшное землетрясение, вызвавшее разрушительное цунами и гибель не менее двадцати тысяч человек в нескольких японских префектурах и позднее названное Великим землетрясением Восточной Японии…

Эпицентр землетрясения находился несколько западнее «Альбы Майер», и волны цунами если и не потопили ее в одночасье, то погнали куда-то на восток. Связь с контейнеровозом пропала. Дальнейшая его судьба неизвестна. Наблюдение со спутников ничего не выявило. Такое ощущение, что крупное судно бесследно кануло в какую-то черную дыру. Только Богу известно, где оно блуждало больше года и какими течениями его носило. Но в середине июня насквозь проржавевшее судно-призрак с характерной надписью на борту «Альба Майер», без признаков жизни, с пустой палубой, было зафиксировано американской береговой службой в нейтральных водах – в трехстах милях южнее штата Аляска – между одноименным полуостровом и одноименным же заливом. Воды нейтральные, местность безлюдная, судоходных путей в квадрате нет. «Альба Майер» – изрядно потрепанная, осевшая, с сильным креном на корму – потихоньку дрейфовала на север и через несколько дней могла уткнуться в скалисто-лесистые острова небольшого безымянного архипелага, отделяющие океан от залива Аляска. Представители российских структур забили в набат и категорически запретили американским официальным лицам приближаться к судну, принадлежащему российскому перевозчику. Засуетились фигуры в оборонном ведомстве, в указанном квадрате стали появляться российские «МиГи» из 865-го отдельного истребительного авиаполка, дислоцированного в Елизово. Подготовилась группа боевых пловцов с приданной ей парочкой «специалистов по контейнерным перевозкам»…