Читать книгу "Требухашка - Михаил Северный"

Всегда так говорит, и люди начинают мельтешить перепуганно, штрафов боятся, не для этого ехали за тридевять немецких земель. Потом он вспоминает про своего собеседника и смотрит бычком, тяжело дыша.

— Недоношенный этот, заика. Тот, которого все ждут постоянно, встал уже?

Конечно, я понимаю, о ком речь, но молчу.

— Сосед твой, который сверху попердывает. А ты нюхаешь.

Быстрый шаг вперед, кулаки сжаты, один удар — и толстый полетит кубарем вниз по лестнице. Он это тоже внезапно осознает и бледнеет, резко и быстро. Хорошо. Успеваю подумать, какие могут быть последствия, и останавливаюсь. Вокруг нас тишина, как в вакууме. Опускаю руку.

— Как там тебя...

— Олег, — почти шепчет толстяк, подбородок дрожит, по шее ползет большая капля пота, собирая грязь немытого тела.

— Олежусик, — говорю нежно, — Витя на месте, куда он денется. Зачем тебе?

— Он собирается долго, ты сам знаешь. Долго ждать будем, мне штраф не нужен, как и тебе. Я за вас отвечаю.

— Я его потороплю, — говорю чуть громче, народ сошел с паузы, и двое вцепились в ручку ванной, спорят, кто первый — у тебя всё?

Он смотрит на меня и молча кивает. На кухне народа, как тараканов у плохой хозяйки, похоже, кто-то сегодня завтракает бутером с маслом и сарделькой. Надзиратель шипит сзади что-то злобное, но я уже не слышу. Нет времени на разборки, подумаю о толстяке вечером.

Витька сидит на моей койке. Руки и плечи у него дрожат, голова опущена, взгляд напуганный — наверное, слышал милый диалог в коридоре.

— Подъем, — говорю, — ты уже умылся?

Он отрицательно качает головой:

— Н-н-н-н нет...

— Сейчас освободится ванная, и заскакивай. Олежусик будет тебя пасти, только и ждет, к чему докопаться. Так что давай в темпе вальса, Витька. А я бутербродов сооружу на завтрак и на обед. Чтобы хорошо вкалывать, нужны силы.

Толстый уже кричит в коридоре, ходит по комнатам, подгоняет всех. Боится, прикрывает свою сраку от наказания иностранцев. Он не любит тех, кто не боится его. Храбрыми трудно командовать, а тут еще и сопротивление на глазах у всех, и он показал свою слабую сторону. Говорят, что этот тип не одного работягу выжил, и даже не двоих. Значит, надо быть готовым к неприятностям, да и Витьку нужно защитить. Он слабый мальчик, и за него толстый возьмется в первую очередь. Ничего, прорвёмся.

Глава 2

1.

Мерседес привозит толпу к огромному и длинному помещению. Таких масштабов многие из нас не видели в своей провинции, а это всего лишь перевалочный склад на котором собираются посылки для отправки в магазины по всей Европе. Своего рода общая база: сюда везут товар связанный с «мяукающими-гавкающими», и здесь же он фасуется и уезжает в разные концы света. А мы всего лишь десяток муравьев из сотни, которая здесь трудится изо дня в день.

Через главные ворота проезжаем без препятствий, а дальше в здании уже строгий пропускной режим — каждый работник получает карточку, отмечается на входе и на выходе, «карщики» забирают ключи от своих машин, мы выбираем сканеры чтобы «пикаться». Когда сканируешь товар — прибор в подтверждение издает смешной звук, поэтому так и прозвали этот процесс. Смена, которая была до нас, одновременно выходит из помещения — спешат на автобус — бардак полный.

Новички сначала теряются и держатся куратора-организатора, типа нашего толстяка, а Витька, он до сих пор привыкнуть не может, приходится тянуть его за собой, когда мы попадаем в одну смену.

Проталкиваюсь сквозь толпу к витрине за которой мечется охранник — бедолага-иностранец не может разобраться с толпой русскоговорящих подростков — все чего-то хотят, все наглые и крикливые, а он по-нашему ни бум-бум, хоть бы попробовал выучить что-ли.

Хватаю Витьку за локоть и подтягиваю к себе, как чемодан. Другой рукой роюсь в сканерах на столе, которые обычно охранник сам выдает под роспись.

«Куда без очереди!», — кричит кто-то. Показываю кулак и одновременно улыбаюсь охраннику, который заметил мои поползновения. Подтягиваю бланк и нахожу свою фамилию, ручку ношу в кармане, быстро вписываю номер сканера и время — охранник успокаивается. Чтобы заработать денег тормозить нельзя, а здесь так точно. Шум и гам! Пока все эти будут разбираться я займу нормальную машинку и полечу делать нормы, только друг задерживает.

— Распишись! — кричу Витьке и даю ручку. — Давай быстрее, прошу тебя!

— Х-Хорошо, — заикаясь произносит он и красный от стыда и неудобства ищет свою фамилию на бланках.

— Быстрее, болван! — кричит деваха в красных шортах и подпрыгивает от нетерпения.

— Не-не-не-не-не, — что-то пытается сказать Витька и чем больше нервничает, тем больше заикается.

— Что, — говорю, — забыл как крестик ставить?

Он мотает башкой и опять не-некает.

— Найти фамилию не можешь?

Угадал. Спрашивать его фамилию бесполезно, будет еще полчаса заикаться, а толпа за спиной начинает закипать. Бланки вырывают из пальцев. Охранник нервничает и багровеет.

— Да погоди! — кричу я и тяну бумаги назад. — Олег! Олег!

Толстяк проталкивается ко мне и смотрит на Витьку:

— Ты какого хрена задерживаешь смену! Быстро вернул бумаги!

— Фамилию его скажи! — говорю, — я забыл.

— Худрук, — четко отвечает куратор.

Всё-таки насчет работы он молодец. Знает все и обо всех, хотя тут текучка ужасная. Десять приехало, пять уехало и так каждый день.

— Точно?

— Д-д-д-д, да.

Бумага пролистывается еще раз и находится «Hudruk Viktor»

— Ставь подпись и погнали! Мне еще машинку искать!

— Михаил! — обращается толстый и хватает меня за руку на развороте. Витька уже отдал бумагу охраннику и толпа клином пошла в другую сторону, вторая смены вышла и стало чуть просторнее. Плохой знак, с этим благородством хороший транспорт я уже потерял.

— Чего?

Витька уже у двери, приложил карточку к сканеру, показал пакет охраннику и скользнул внутрь.

— Помнишь я про кота говорил, который консервы жрет?

— Помню, — отвечаю. — Чего тебе надо? Быстрее давай, мне нормы делать.

Толстый багровеет и «выпускает пар ушами».

— Будешь кататься в том районе, посмотри, если что. Директор обещал премию тому, кто кота поймает.

— Добро, — говорю я и достаю карточку. Прикладываю к сканеру, он на мгновение зависает и пищит, а потом светится зеленым. Вход засчитан.

— И еще! — кричит толстый, когда я уже ногой на