Читать книгу "Волчья стая - Лариса Куницына"

— они, чаще, другим помогали. И женщины, и мужчины, сочетания были на любой вкус, так что я в драных лохмотьях с лейтенантскими знаками отличия особо-то не выделялся.

Холли поднесла меня поближе к основному скоплению медиков, там и положила на свободный клочок пола, спиной к стене. Вторая девушка пристроилась рядом. Сквозь ее скривленные от боли губы проглядывал длинный белый клык.

— Э… Я в порядке, так что оставлю вас тут, — сказала Холли, с таким взглядом, будто дожидалась подтверждения ее слов.

— Иди, — махнул я. — И еще раз спасибо, что вытащили.

— Бросишь тут офицера! — негромко фыркнула вторая.

Холли на нее покосилась, бочком-бочком отошла и выбежала наружу, к затянутому дымом небу. А мы остались ждать, пока на нас обратят внимание — и очередь была приличная. Воняющая гарью, кровью, сквозь которые с трудом пробивался резкий запах антисептика.

Я снова потер глаза. Хотел упереться затылком о стену, но вовремя вспомнил, что у меня там что-то острое при ощупывании торчало.

Постучал по бронированной ноге девушки:

— У меня тут осколок, или мне кажется? — сказал, наклонив голову.

Судя по движениям, она наклонилась. Аккуратно коснулась волос — там кровь уже вовсю запеклась.

— Ага. Может, кость, тут в крови не разобрать.

— Спасибо. Тебя как зовут-то?

— Рядовая Таша, идентификационный номер…

— Достаточно, Таша. Тут не до формальностей.

А в голове тем временем вертелось, что фамилию она не назвала, хоть и представлялась по форме. Странно. Впрочем, как я начинал понимать, тут не все девушки ушастые такие. Далеко не все. В общем-то, только эти двое, которые меня вытащили — все остальные, и мужчины, и женщины были без подобных приспособ.

Спросить? Да пока не стоило. А может, не стоило вовсе. Разберусь.

Водоворот врачей приближался, и Таша зашевелилась. Сумела каким-то чудом сесть, втиснувшись между мною и ее соседом, вытянула ноги. Стянула кусок брони с правой — под пластинами скрывалась очень даже крепкая нога, только вся опухшая в голени, болезненно-красная, да еще и смещенно-закрученная. Закрытый перелом. Довольно жесткий — наверняка кость еще и раздробило.

Ну, всяко лучше, чем вообще потерять управление над нижней частью тела.

Вот и медик до нас добрался — растрепанный, в мятом халате, с открытой сумкой на плече и тяжелой на вид электронной штучкой в руке. Он провел ею надо мною, скривился и, обернувшись, крикнул:

— Эй! Вы двое! Тащите лейтенанта на операционный, лицом вниз!

Собственно, на этом диагностика закончилась. Удобно, даже говорить ничего не пришлось. Он перешел к Таше, и тут даже махать диагностическим инструментом не стал. Сунул ее в сумку, присел у ног, схватился…

Болезненный полувскрик-полурык пробрался сквозь уши до самого моего мозга, не иначе. Потому что на мгновение стало страшно. А это было «всего-то» — выпрямленная на глазок нога, которую врач стал торопливо и неаккуратно бинтовать, приматывая к голени одинокий стержень.

— Нормально-то нельзя сделать? — прокомментировал я.

— Да похуй, это волчица. У них быстро заживает, потом сломаем еще разок. Ну, или откинется, тоже неплохой вариант, — с ухмылкой ответил медик. — А глаз… Потом как-нибудь.

Ну здрасьте, нахуй. Я, конечно, понимаю, приоритеты оказания помощи и все такое — но раз уж добрался, то пусть делает как нужно!

— Развязывай и делай нормально сейчас, — сказал я ледяным голосом. — Понял, живодер? Она так-то меня спасла.

Он вздрогнул. Затем посмотрел на меня — а я на него, многообещающе так. Может, всего-то лейтенант, и вообще калека, но я ж до него из принципа доберусь!

И он это увидел и усек.

Выудил-таки обратно свой прибор, провел им над ногой. Затем стал развязывать бинты. Я внимательно следил, а «волчица», с прищуром и шипя, глядела куда-то вдаль. И лучше бы медику поработать как следует — только следить долго я не мог, потому что за мной пришли.

Подхватили двое медбратьев за подмышки, потащили к приборам. Этим двоим было потяжелее, чем Холли.

И вот — операционный стол, запрятанный за полупрозрачной занавеской, один из нескольких. Через нее он выглядел угрожающе — стол, а сверху свисали как бы не десятки тонких манипуляторов, прикрепленных к жирной нашлепке на потолке. Уже не очень. А уж каково оно выглядело, когда кого-то оперировали! Фигура врача с планшетом в руках, на столе силуэт тела, и в нем непрерывно копались все эти манипуляторы, с такой частотой и скоростью, будто швейная машинка.

Вот под эту адскую машинку меня и положили. Спиной вверх, как и приказывали. Одежду по пояс сняли, и остался я валяться грудью на холодном металле, упираясь лбом в жесткую подушечку, да под мертвенно-белым светом. Супер. И антисептиком воняло.

Долго ждать не пришлось — в занавешенную зону зашел хирург. Не тот человек, что меня диагностировал, судя по одежде. Ладно хоть фартук его выглядел белоснежным, и то хлеб. Другого я не разглядел.

— Лейтенант Владимир Добровольский, все верно? — устало, быстро проговорил он.

— Верно, — уверенно сказал я. Да, так все и есть.

— Так, разрывы в позвоночнике и осколочные ранения в задней части головы, — прочитал он вслух. Зачем? Чтобы я понимал, что мне предстоит. — Мозг не поврежден. Осколки вытащим, череп склеим. Согласие на имплантат-мост подписывать будете?

— Это что?

— У вас повреждения позвоночника. Некритичные, но моторные функции потеряны. Мост позволит все восстановить, а потом, по возможности и желанию, полноценную регенерацию по военной страховке сделаете. Устраивает? — объяснял он на удивление терпеливо, хоть и прорывалось легкая нотка раздражения от необходимости объяснять очевидное.

— Валяйте.

— Тогда прошу биометрическую подпись.

Он сунул мне под правую руку свой планшет. А я ткнул куда-то в подходящее место большим пальцем. Секунда, звон подтверждения.

— Отлично, начинаем. Работать будем под местным наркозом, придется немного потерпеть.

Вместе со словами он качественно так приковал меня к столу. Я даже и не заметил сперва эти крепления! А теперь уже деваться было некуда, потому что жесткий пластик как следует меня зафиксировал. Еще и голову пришлось сунуть в эдакую маску, чтобы и она не шевелилась.

А дальше…

Дальше несколько уколов. Минут пять ожидания — и пошла операция. Боли не было, о нет! Была только неприятная возня в затылке и в копчике. Что-то тыкалось, что-то шевелилось. Видеть я не мог ничего, зато вполне себе живенько представлял, как этот рассевшаяся на потолке гигантская сороконожка шевелила манипуляторами, работая над ранениями.

Еще я несколько