Читать книгу "На лыжне попаданец Ломаев - Михаил Леккор"

без ограничения во времени, тогда как вернись он к месту службы, его бы обязательно припахали бы работать, или отрабатывать военные маневры. А тут спокойно, тихо, ели строят, как в Удмуртии. Лепота и только! Вернешься к ужину.

Я с этим согласился. Тем более, сам собирался всего лишь прогуляться, а проводник, который неоднократно здесь ходил на лыжах мне на всякий случай был нужен. Прошлись где-то часа полтора, я на практике высоко оценил выбранный спортинвентарь.

А потом все же мы расстались. Ему было необходимо идти в свою казарму, мне — в собственную комнату. Попрощались, пообещали встречаться и разбежались.

Мне ведь тоже было важно встретиться со своими соседями. Днем, когда я на секунду забежал, закинуть сумку с вещами и одеждой, предполагаемых соседей не было. Правильно, рабочий день ведь, в СССР, а тем более в армии балдеть дома не положено.

А вот к вечеру люди разных позиций — рабочие ли, военнослужащие ли — могут уже придти. Тем более, ужин вскоре, а это тут единственный источник пищи вечером.

Пришел и восхитился собой. Я был совершенно прав. Все три соседа были дома. М-да, хоть бы один из сержантского состава. Два прапорщика и даже один лейтенант. Опять я самый младший по званию и, похоже еще, по возрасту. Надеюсь, строить все же не будут. Или будут?

Мои соседи — все трое — повернулись на шум открываемой двери. Я на всякий случай встал по стойке смирно. А там можно и по текущей обстановке. Если начнут быковать одно, если все окажется хорошо — другое. В армии ведь что хорошо — если не знаешь, что делать, действуй строго по действующему уставу, не ошибешься.

Впрочем, дергаться в неведомом мне не пришлось. Тот же лейтенант и, видимо, лидер в комнате, быстро подошел ко мне и, протянув для пожатия руку, добродушно сказал:

— Победоносный Ломаев? Очень приятно. Разрешите представиться — лейтенант Ручников, а это мои соседи — прапорщики Новиков и Минаев.

Что-то он не по уставу. Очень приятно, конечно, но я здесь младший по званию и я должен был первым представляться. А ведь Ручников легко видит мое звание — я в мундире. Вежливый офицер? Но это не для армии. Или, по крайней мере, пока вежливость не пререкается с уставом.

— Сержант Ломаев, товарищ лейтенант, — промямлили я, — мне выделена здесь койка, если вы не возражаете.

Ручников хохотнул над нелепой ситуации или, возможно, моему глупому виду, пояснил:

— Послушай, парень, я, конечно, понимаю, мы в армии и приходится постоянно оглядываться на погоны. Но здесь, в комнате, ситуация радикально другая. Мы, прежде всего, спортсмены, а уже потом военные. И последнее совершенно для всех троих второстепенное. А вот, как спортсмены, мы заметно ниже тебя, понятно?

— Понятно, — пожал я руку лейтенанту с благодарностью. Оценил их поведение: — спасибо, товарищи, за вежливость и спокойствие.

Уважаемые читатели! Каждая новая глава третьего романа серии будет публиковаться через одни сутки.

Глава 2

Поговорили до недалекого уже ужина. Нет, они действительно были в первую очередь спортсмены, точнее даже, как и я, практические биатлонисты, ушедшие в армию в качестве спортсменов и в спортроту.

Причем два из них были в прошлом году на турнир «Ижевская винтовка» — Ручников и Новиков. Тогда они выступили неудачно, едва сумев дойти до финиша на 50 км дистанции. Впрочем, и на других дистанциях они особых успехов не добились. Тот же Ручников максимум чего добился — 17 место в гонке на 30 км дистанции. И они только вслух безматерно матерились, в душе завидовали удачливому мне.

И вот сейчас, встретившись со мной в Вологде в ВОЛСР, они не могли не вспомнить эти состязания. И тем более, уже зная из рассказов своего командира старшего лейтенанта Иванова о еще более успешном моем соревновании в этом году в Ижевске, они очень хотели поговорить со мной.

И чхать они хотели на воинские звания, тут другие наименования были на ходу. Ломаев был мастер спорта международного класса, очень ценимый и весьма важный спортивный титул. Сами они имели лишь одно звание мастер спорта СССР (прапорщик Минаев) и два кандидата в мастера спорта (лейтенант Ручников, прапорщик Новиков).

Я, разумеется, не возгордился. И характер не тот, да и реально, место и время не то. А вот можно просто поговорить о прошлом и немного о будущем. Сами понимаете, что говорить честно попаданец никак не может, а врать какой прок?

Но поспрашивать о порядках в ВОЛСР не только можно, но и нужно. Я по собственному опыту знаю, чтобы знать о реальном положении в организации, не обязательно в армии, но хотя бы и так, надо спрашивать не только людей сверху, но и простых работяг любого ранга.

Так и проболтали. Немного, но хоть познакомились и теперь не чужие. Ведь на сверхсрочной службе — это не на обычной срочной — это надолго, чуть не на всю жизнь.

И отправились ужинать. Сразу же обнаружился бонус от активной социальной жизни. Лейтенант Ручников между делом сказал, как обычную проблему, что мне, как новичку, надо обязательно представится начальнику столовой. Конечно, командование представило нового спортсмена формально, без этого тебя бы вообще не пустили сюда, но если сам не покажешься к местному начальству, то на следующий день заявка в столовую на тебя будет аннулирована.

Вот ведь какой краковяк! И, главное, никто ничего не сказал. Если б не соседи, завтра бы откровенно голодал. Интересно, а здесь есть какой-нибудь буфет со свободной продажей блюд. Или, на крайний случай, продовольственный магазин?

Ну а так, само столовское питание никаких возражений не вызывало. Салаты, мясные и рыбные супы и второе были разнообразны и вкусны. Выдающих биатлонистов государство еще накормить нормально было в состояние.

Нет, разумеется, ужин был скромным. Салат, овсянка с вездесущей котлетой, комрот. Но я посмотрел меню за весь день и это меня успокоило. Здесь нас хорошо накормят!

После ужина оставалось где-то два-три часа, но вездесущие командиры не стали нас строить, как это было везде в армии. Да и то, ладно я, сержант, но лейтенанта и прапорщиков поднимать в строй, как рядовых новобранцев было бы странно.

Они, естественно, не завалились спать, как свободные срочники, кто стал читать книжку, кто что-то стал переписывать. Но добровольно!

Я же стал разбирать содержимое сумки. Когда-то ее стала разбирать в Ижевске Маша, одновременно стирая найденную одежду. Но с той поры прошло много