Читать книгу "Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв"

эйнемами соревнования фаланг, завершающие cедьмой день Игр.

***

Полем Атлетов называли огромное расчищенное поле, где каждый из полисов разбил лагерь по военному образцу. Здесь проживали атлеты, их спутники, а также сограждане, не сумевшие найти жилья в переполненной Калаиде. Места распределялись меж полисами по жребию, всё в лагере, от палаток и ограды, до знамён и факелов, следовало разместить по установленному канону и как можно быстрее, что и было первым состязанием Игр. Середину Поля занимала большая площадь, где проходили жертвоприношения и пиршества.

Внутри хилоновой палатки его уже ждали избранные друзья, исполняющие обязанности прислуги, поскольку рабов на священные участки не допускали. Хилон соскоблил с себя ритуальную краску, омылся чистой тёплой водой, и бронзовое зеркало отразило высокого широкоплечего мужчину приятной наружности, с вьющимися коротко стрижеными волосами и аккуратно подстриженной русой бородой. Врач Петрей быстро осмотрел подопечного, после чего передал его в руки массажистов. Наконец, усталый победитель с наслаждением погрузился в драгоценную яшмовую ванну, выиграную его предком Кретеем на тризне по герою Войны Ста Царей Олифену. В исходящей паром воде уже плавал мешочек со сложной смесью трав, солей и эликсиров, расслабляющих и укрепляющих тело. Хилон блаженно прикрыл глаза, но не зря говорят, что боги завистливы к радостям смертных. Входной полог откинулся, и в шатёр вошёл Анексилай, сын Анексилема.

Род Анексилая Менетеида по прямой линии восходил к древним анфейским царям, а от них к самой прекрасновласой Аэлин. Из-за этого, а также из-за богатства и надменности, членов этого рода во все времена подозревали в стремлении к тирании. Как и большинство Менетеидов, Анексилай был красив: безупречно правильные черты лица, большие ярко-голубые глаза, по-верренски подведённые тушью, длинные золотистые волосы, тщательно завитые, умащеные и перехваченные пурпурными лентами. На вид ‒ изнеженный щёголь, на деле ‒ грозный полководец, воин и первая знаменитость Анфеи. Его поединок с вожаком таврофонских кентавров Бохром вдохновил целое войско скульпторов и живописцев, ему приписывали связи с богинями и нимфами, а в то, что сын царицы далёкого Карам-Ишара, прекрасной Нефрекет, рождён от анфейского стратега, не верил только её муж. Хилон во многом не одобрял Анексилая, но был женат на его сестре и считал, в некоторой степени, союзником.

– Калимера, – сказал Хилон, – прости мой неподобающий вид.

– И тебе привет, прошу, не беспокойся, – извиняющийся жест Анексилая вышел царственно небрежным, – Прости моё вторжение. Даже важное дело не сможет меня извинить.

– Анексилай, ты желанный гость в моём доме. Присядь, тебя должно быть мучит жажда, – Хилон коротко покосился на своего наперсника Полимаха, немедленно скрывшегося за ширмой. Полимах недолюбливал Анексилая за его манерность, но именно потому счёл бы зазорным показаться в его глазах грубияном, не знающим приличий.

– Благодарю за гостеприимство, – даже на подставленной Петреем скамеечке Анексилай выглядел царём на троне. – Поздравляю с победой. Может на сей раз в Филисиях поймут, что для победы недостаточно носить на плечах быков и выжимать соки из веток.

– Поздравлять рано: до победы ещё два боя.

– Значит, пусть пребудут с тобой Удача и Победа. Если ещё и ты возьмёшь венок, у нас на одиннадцатый день будет поровну с Эфером и Урвософорами, а дальше состязания, в которых мы вполне можем победить. Такую возможность нельзя упустить: Анфея не побеждала слишком давно.

– Посмотрим. Сегодня состязание двух у фаланг – три против одного, что урвософорцы втопчут филисиян в песок. Завтра быстрый лук ‒ это, считай, соревнование между хиссцами и илифиянами. В длинном беге, как я слышал, нет равных Праксидему из Феополиды, а в метании копья победить может почти любой.

– Это так, но потом будут конные состязания. Я видел коней других участников: в этом году ни у Сорикла, ни у Ормия, ни даже у царя Пердикки нет таких лошадей как у меня.

Разговор был прерван появлением Полимаха с орсеоном ‒ напитком, которым встречали гостей. По знанию тонкостей этого ритуала судили о воспитании и вкусе хозяина. Полимах выбрал грубую и простую посуду, кубки отдалённо напоминали формой жертвенные чаши, а их белый с лёгким голубым отливом цвет был данью Эйленосу, хозяину Священных Игр. Изящными движениями разлив орсеон, Полимах подал две чаши собеседникам, а третью взял сам. Произнеся посвящение Феарку, они вылили по капле на пол, пригубили напиток и, не сговариваясь, улыбнулись. Для основы Полимах взял красное вино из Хизифа Таврофонского ‒ города, где Анексилай одержал свою самую знаменитую победу, напиток отчётливо пах мятой, венок из которой стремился получить Хилон, а тёртый кедровый орех дерзко намёкал на кедровые леса Карам-Ишара и любовные похождения гостя. Судя по лёгкой улыбке Анексилая, намёк был понят, и шутка удалась.

– Превосходный напиток, – промолвил он, кивнув Полимаху, – Жаль, дело, с которым я пришёл, испортит тебе его вкус, Хилон.

– Тогда сомнений нет, ты пришёл поговорить со мной о Харидеме, – улыбнулся Хилон. Анексилай и Полимах рассмеялись.

– Угадал. Действительно, мало что может так испортить разумному человеку вкус и аппетит, как мысль о Харидеме. Жаль, что разумных людей на свете немного.

– И что же на сей раз затеял наш поборник интересов народа?

– Ничего хорошего ни для тебя, ни для меня, ни для Анфеи. Помнишь, я говорил тебе, незадолго до празднеств в честь Сефетариса, что хочу тщательно разобраться в делах Харидема? Я сделал это.

– Расскажешь?

– Затем и пришёл. Могу я говорить открыто?

– Я доверяю всем, кто здесь находится, – Хилон коротко взглянул на Полимаха и Петрея. Лекарь кивнул и расположился так, чтобы хорошо видеть вход в шатёр.

– Что ж, как знаешь. Итак, прежде всего, мне стало известно, что партия Харидема получает деньги из нескольких мест за пределами Анфеи, в основном, из Эфера.

– Разве это тайна? Об этом знает вся Анфея.

‒ Хилон, я не так глуп, чтобы считать очевидное тайным. На сей раз, в моих руках не просто догадки, а доказательства, достаточные для суда.

– О каких доказательствах речь?

– Я знаю, как Эфер передаёт серебро партии Харидема. Он сам, Силан и ещё некоторые имеют доходные дела, связанные с Эфером. Это не преступление, но эферияне торгуют в Анфее лишь с теми, на кого укажут сторонники Харидема. Сделки совершаются по завышенным ценам, а лишние деньги и не уплаченные с них налоги идут нашим торговцам и эферским чиновникам. Смотри: Харидем – крупный торговец рыбой, он ежегодно поставляет в Эфер около пятиста бочек квашеной по