Читать книгу "Поделись своей любовью - Наталья Волчок"

внимания. Она толкалась в мамин животик то ручкой, то ножкой, требовала, чтобы с ней поговорили и нежно погладили. Настоящая женщина!

Я допила чай, еще раз чмокнула своего дорогого и пошла живописать на… лице.

В нашей квартире просторная ванная комната. Вскоре после переезда в ней прекрасно уместился и до сих пор красуется антикварный туалетный столик с овальным зеркалом в золотистой раме. Столик муж приобрел специально для меня. Помню, накупил тогда дорогой косметики и сказал: «Хочу, чтобы ты была самой красивой!» Я понимала, что он нисколько не сомневался (и не сомневается) в моей привлекательности, просто прекрасно знал, что некая Ирина Павловна Ковалева имеет обыкновение напрочь забывать о себе, целиком погружаясь в работу, и таким способом попытался заставить меня поддерживать образ, созданный природой, родителями и собственными стараниями, на должном уровне. Признаюсь, освоив секреты макияжа, теперь даже в магазин не выхожу без него.

Не могу сказать, что ненакрашенное лицо — черный квадрат Малевича, а скорректированное с помощью косметики — картина Рубенса. Натуральная красота вне конкуренции, это очевидно. Но нельзя и отрицать, что искусный макияж — скорая психологическая помощь, которая, подчеркивая достоинства и украшая лицо, помогает женщине обрести уверенность.

Приведя себя в порядок, я натянула джинсы, синюю рубашку, теплое пальто под цвет глаз изумрудно-зеленого цвета, сверху — толстый шерстяной шарф, дополнив образ ароматом любимых духов — без них никак.

Из гостиной вышел мой золотой муж с котом на руках и как-то особенно нежно сказал:

— Беги, беги и помни, что я буду ждать тебя. Бесконечно! С теплой кашкой и вязаными носочками!

— Прости меня, любимый, — с искренним чувством вины ответила я и решительно закрыла за собой дверь территории комфорта и безмятежного покоя.

Во дворе было пусто, беспросветно, промозгло. Уговаривая себя, что злиться на стихию бесполезно, с ней нужно просто смириться, добралась до машины. Стремительно нырнула в нее, радуясь, что перехитрила ветер и дождь, завела мотор, пытаясь не завестись сама, и медленно двинулась навстречу трудовому дню.

Свет фонарей и редких проезжающих машин был практически не виден в тумане. Включила радио и сразу наткнулась на восторженный монолог какого-то астронома: «Найдена планета с тремя солнцами!» Чудесно! Какие-то обитатели космоса сейчас греются под тремя солнцами, а мы, земляне, вынуждены существовать в кромешной тьме…

Пробравшись практически наугад через весь город, наконец-то въехала во двор родильного дома. Свет горел едва ли не во всех окнах — в родильных залах, операционных, палатах, лаборатории. С такой иллюминацией здание было похоже на огромный межпланетный лайнер, застрявший в ветвях голых, почерневших от дождя деревьев.

Ветер, дождь, стеною небо,

Звезды сыпятся, как крошки.

И земля краюхой неба

Мокнет в сумрачной окрошке.

Оседлав железо трона,

Мечет молния разряды.

Голый тополь тихо стонет.

Почернел, коснувшись ада.

Я припарковалась, вышла из уютного салона в пронзительный холод, сырость и грязь, быстро прошла по короткой прямой дорожке, повернула налево и оказалась перед входом в приемное отделение.

Глава 2

Еще не родившийся Петр решил взять судьбу в свои руки и зажал в ладошке пуповину. Его сердце замерло в груди в предвкушении перемен, И они не заставили себя долго ждать — акушеры немедленно отправили смелого мальчика с мамой в операционную.

Дверь легко поддалась нажиму, и я с удовольствием шагнула в тепло отделения. Дежурная акушерка Алена была на месте, заполняла журнал. Приятные черты лица не портила даже явная усталость.

— Доброе утро! Как у вас дела? Как прошли сутки? — поинтересовалась я.

— Ой, не спрашивайте, Ирина Павловна! Скорая за скорой, роды за родами. А сколько беременных поступило! И воды у них текут, и шевеление они слышат плохо, и в боку колет, и в спине стреляет… Всех приняли, никому не отказали. К одной вызывали хирурга, подозревали аппендицит, но он не подтвердился. Минут сорок назад очередная скорая привезла отслойку плаценты, подняли сразу в операционную. Ребенок живой. Последней в родовое отправили двойню, мама очень хочет рожать сама. Кстати, там сейчас десять человек. В гинекологию недавно положили женщину с подозрением на разрыв кисты. Кажется, все, — отрапортовала она и пристально посмотрела на меня. Немного прищурилась и добавила: — У вас очень красивое пальто! Новое?

— Вчера купила.

— Сидит как влитое. И размер, и фасон, и цвет, — все идеально! Какой же у вас вкус…

— Спасибо! — уже на ходу сказала я и поспешила переодеваться.

Все шло по заданному курсу: школа, золотая медаль, институт, кружок по акушерству, красный диплом, ординатура, аспирантура, исследования, статьи, конференции, конкурсы, грамоты, признание и, наконец, причина и цель этого движения — пациенты.

Так все-таки почему почти полжизни назад я выбрала медицину?

Она не была мечтой детства. Да, в три года я разукрашивала зеленкой воображаемые раны на коленках кукол, а в семь лет почитывала с бабушкой журнал «Здоровье», тщательно срисовывая с напечатанных в нем картинок воспаленные почки и легкие курильщиков. С классом мы собирали гербарии из лекарственных растений. Мне нравилось смотреть фильмы про больницу, но ни при одной моей реальной встрече с врачами не возникала мысль: «Хочу быть, как они!»

Я оканчивала школу с одними пятерками в аттестате и стойким интересом ко всему на свете — к иностранным языкам, физике и математике, биологии, чтению и сочинению. Мои творения учительница хвалила и не раз зачитывала перед классом, приговаривая: «Почему прячешь свои способности?» Я с удовольствием играла в театральном кружке, подумывала стать актрисой, но… выбрала медицинский после разговора с мамой. «Ты, конечно, можешь меня не слушать, моя дорогая доченька, но я, кажется, знаю, что тебе нужно. Есть одно удивительное место, где тебе точно не придется разрываться между твоими такими разными увлечениями. Нигде больше, только там, поступив всего лишь на один факультет, ты будешь изучать и иностранные языки, и физику с математикой, и биологию, сочинять истории про разные случаи из жизни и каждый день участвовать в импровизациях, даже их режиссировать. Не удивляйся. Да-да, такое место действительно существует. И это медицинский институт. Не торопись с решением, спокойно обдумай мои слова».

Я решила попробовать.

Учеба занимала почти 24 часа в быстро пролетающих сутках с небольшим перерывом на сон. Шесть лет я зубрила латинские термины, мчалась за знаниями Бог знает куда, штудировала литературу до последней минуты работы медицинской библиотеки и встречала рассветы во время подготовки к экзаменам. Но мне это было