Читать книгу "Месс-Менд - Мариэтта Сергеевна Шагинян"

нового, Мик, он делает, что ему покажут, и баста.

— Ошибаешься! Влюбись в свое дело — и у тебя откроются глаза. Взгляните-ка на эти полосы металла. Ведь они дышат, действуют, имеют свой спектр, излучаются на человека, хоть и невидимо для врачей. Вы должны знать их действие, вы подвергаетесь ему десятки лет. Изучите каждый металл, пропитайтесь им, используйте его — и пусть он течет в мир с тайным вашим поручением и исполняет, исполняет, исполняет…

Тингсмастер удаляется; речь все глуше, большое бородатое лицо с прямыми белыми бровями над веселым взглядом меркнет мало-помалу — он скрылся; ему нужно взбодрить в Ровен-сквере бастующих телеграфистов, он уже далеко…

— Кто это был? — взволнованно спрашивает белокурый Лори Лен, металлист с Секретного, глядя вслед исчезнувшему оратору. — Черт побери, кто это был?

— Да сам ты откуда, если этого не знаешь? — послышалось со всех сторон.

А пожилой и медленный в движениях слесарь Биллингс, о котором известно было, что он набивает трубочку и двигается с явным подражанием Мику Тингсмастеру и даже пробует отпустить себе бороду точь-в-точь на такой же манер, наставительно произнес:

— Запомни и дальше не передавай! Это Микаэль Тингсмастер, с деревообделочной в Миддльтоуне. Он же токарь, слесарь, столяр — все, что тебе угодно; самый умный из нашего брата в Америке!

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава первая

Джек Кресслинг узнаёт новости

⠀⠀ ⠀⠀

Маленький городок Миддльтоун утопает в высоких черных трубах, окружающих его со всех сторон и давно уже изгнавших из его центра всякое подобие зелени. На восточной его окраине, блестя светлыми стеклами, стоят корпуса деревообделочной фабрики Кресслинга. К железнодорожной станции каждые пять минут подходят товарные составы юго-восточной магистрали, акции которой на девять десятых принадлежат Джеку Кресслингу. С юга и севера город сжимают трубный, котельный, механический, гидротурбинный, автомобильный и прочие заводы Кресслинга. А на западе, за стальными щитами высокой ограды, прячется небольшой по размеру, но необыкновенно важный и дорогостоящий Секретный завод Кресслинга.

Болезненная любовь к рекламе и странное нервное беспокойство, снедающее миллиардера Кресслинга днем и ночью, не позволили ему сделать свой Секретный завод настолько секретным, чтобы о нем никто ничего не подозревал. Наоборот, вся пресса Америки только и знает, что строит догадки на его счет. Пишут о необыкновенных опытах, производимых на этом заводе, о связи его с отдаленными рудниками, нахождение которых, правда, не указывается, но зато упоминается о бывшей французской концессии в России и о том, что русская революция сильно отразилась на этой концессии; пишут о таинственной руде, будто бы найденной Креселингом и обещающей сделать его властелином мира; пишут, и много пишут, о самом Джеке Кресслинге, наиболее интересном миллиардере в семье американских долларовых вельмож.

Джек Кресслинг холост. Ему сорок лет. Он высокого роста, сухощав, плотно и хорошо подобран, брит, сероглаз, со щегольски прилегающими к его внушительному черепу коротко подстриженными и крепко приглаженными волосами, серо-пепельный цвет которых на десятки лет гарантирует ему неопределенный возраст, известный под термином «моложавость». Вопреки обычаю американских миллиардеров ничего не знать и ничему не учиться, не отличать Данта от Канта и поэта Колриджа от овсянки[2], Джек Кресслинг в молодости окончил Оксфорд, читает в подлиннике греческих поэтов и даже издал многолетний труд, под названием «Капитал как субстрат психоэнергии».

Если б не его упорное, принявшее характер мании увлечение политикой и подозрительная красота его личной секретарши, он был бы самым завидным женихом для дочерей «двухсот американских семейств».

Но еще больше, чем о Джеке Кресслинге, еще больше, чем о сотнях его заводов и фабрик, пишут газеты о правой руке Кресслинга, главном инженере его огромного заводского хозяйства, директоре Секретного завода и всему миру известном изобретателе мистере Иеремии Морлендере. Это именно Морлендер доискался до таинственной руды, это он делает на Секретном заводе что-то, обещающее Кресслингу господство над миром, это он построил для своего «босса» волшебную виллу «Эфемериду» в окрестностях Миддльтоуна и это он, как пишут газеты, разделяет ненависть Кресслинга к русской революции и России.

О том, что инженер Морлендер, по специальному заданию Джека Кресслинга, вот уже месяц, как уехал в Восточную Европу, известно из газет. Но еще никто в Америке, не исключая и собственного сына Морлендера, Артура, не знает, что Иеремия Морлендер уже вернулся из своей секретной поездки.

Он прилетел на личном самолете Кресслинга, приземлился на широкой асфальтовой крыше одного из подсобных зданий виллы «Эфемериды»; движущимися лестницами опустился и поднялся в собственный кабинет Кресслинга и в отличном настроении сидит сейчас перед ним, подставив под вентилятор, предварительно зарядив его на аромат левкоя и жасмина, свое энергичное, загорелое крупное лицо.

Пока жужжит вентилятор, источая вместе с прохладой свой душистый запах, Джек Кресслинг нетерпеливо ходит взад и вперед по комнате, искоса поглядывая на своего подручного. Что-то в лице и чересчур затянувшемся молчании Иеремии Морлендера явно беспокоит миллиардера.

— Ну, — начинает он, остановившись перед изобретателем и топнув ногой, — выкладывайте!

— Ну, Джек, — отвечает тем же тоном Иеремия Морлендер, — сейчас выложу!

Круглые серые глаза Кресслинга, окруженные, как у птицы, желтыми ободками, уставились на инженера.

— Вас, наверно, удивит то, что я вам скажу, — начал Морлендер. — Вы знаете, я отдал вам на службу всю свою изобретательность. Я никогда не торговался с вами, не заботился о равной доле и тому подобное. Мы ведь когда-то вместе учились: вы — филологии, я — физике. Вы были моложе меня лет на десять. Но я поздно получил возможность учиться, и вы догнали меня. Помните наш первый разговор на пароходе «Аккорданс», когда мы оба, я — сын простого американца, вы — миллиардер, возвращались в Штаты?

— К чему это предисловие?

— Вы изложили мне тогда основные мысли вашей замечательной книги, и с той минуты я стал вашим человеком, Джек! Капитал аккумулирует человеческую энергию, каждый текущий счет, каждая чековая книжка — это скованные киловатты человеческих действий, сказали вы. Я, признаться, ничего тогда не понял и попросил объяснить. Вы пустились в объяснения. Белка тащит в нору орехи, которые не может съесть сразу. Муравей делает запасы на зиму. Всё на земле делает запасы: лист — в своих зернах хлорофилла, раковина — в своей жемчужине, камень — в своей руде, вода — в своей извести, а солнце — в углях, в нефти, в торфе. И человек